Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга вторая: июнь 1942 – январь 1943 - Геннадий Леонтьевич Соболев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вот домохозяйки пошли в ученье к водопроводчикам; комсомолки со щеками, замазанными сажей, с молодым смехом таскают из труб ведра с сажей; по улицам двигаются тележки с досками и бревнами от разобранных домов. А из громкоговорителя несется голос докладчика, рассказывающего о том, какое значение имеет оборона отдельных зданий во время боя в населенном пункте. Везущие дрова останавливают тележку и слушают об уличных боях, о новом значении крыш в их городском быту – в быту блокированного города на второй год блокады.
Вот почему водопроводчики Фрунзенского района пируют, говоря возвышенным языком, и поют песни, как победители. И если во время непрерывных воздушных тревог прошлой зимы прославился маленький связист ПВО Витя Куропата, то сейчас показал себя опытным мастером-водопровод-чиком четырнадцатилетний Витя Федоров, который дал воду в три больших дома.
3
Они – почти дети. Но дети Ленинграда никогда не сидели, сложа руки. Они работали в ПВО, они гасили зажигательные бомбы, они разбирали развалины, были связистами, разносили письма. Потом они подняли огороды и теперь, осенью, помогали убирать урожай овощей. Они пришли на заводы и встали к станкам. Выступавший на одном заводе делегат с фронта даже растерялся, когда увидел этих маленьких, серьезных людей, обступивших его. Ему понравилась их деловитость и сосредоточенность, и он, ухмыляясь, сказал:
– Вот, брат, какой пошел нынче рабочий класс! Знай наших!
А когда ему рассказали, какие успехи у них в работе для фронта, боец был поражен и растроган.
Многие школьники вернулись в школы и начали регулярные занятия. Это ничего, что не хватает иногда учебников и тетрадей, чернильниц и перьев. Общими усилиями они все раздобывают.
Круглые сироты нашли приют в детских домах. Там же живут дети, у которых нет матерей, а отцы – на фронте. Нередко бывает, что какой-нибудь военный бросается к чинно идущим на прогулке рядам малышей и вырывает из них маленькую девочку или мальчика. И тогда ряды ломаются, и большой дядя, увешанный оружием, садится на корточки и не знает, как ответить на все вопросы, обращенные сразу к нему. Он сажает на плечо дочку или сына и идет вместе с воспитательницей во главе весело щебечущего отряда малышей по берегу Невы или по саду, где со всех сторон видны огородные грядки.
Воинские части берут шефство над детскими домами. Тогда в комнаты, теплые и светлые, где на коврах рассыпаны игрушки и лежат буквари, приходят балтийцы с кораблей, только что вернувшихся с моря, – обветренные, загорелые моряки. Их расспрашивают о войне, и они отвечают, как взрослым, этим видевшим все крохотным человечкам, среди которых есть и раненные и контуженные.
Когда в одном детском доме узнали, что над ними хотят взять шефство бойцы и командиры бронепоезда, вся маленькая коммуна засела за стенную газету. Сейчас же появился большой и грозный бронепоезд, безошибочно нарисованный маленьким художником. Из труб его валил густой дым, из жерл блистал огонь, и знамя с красной звездой развевалось над пушками. Сочинили и письмо: «Дорогие бойцы! Мы с великой радостью узнали, что вы берете над нами шефство. Наши отцы, матери и братья тоже защищали родной город. Бейте врагов беспощадно за наших погибших отцов, матерей, сестер и братьев. Мы в честь вас назвали свою стенгазету: "Бронепоезд". Приезжайте к нам и посмотрите, как мы живем и учимся. Мы ждем вас с нетерпением».
Дети Ленинграда, пережившие потерю близких, видевшие разрушение своих квартир, пережившие голод и холод, не стали мрачными, угрюмыми. Они окружены лаской и заботой, они только тем отличаются от довоенных своих сверстников, – что в них живет сильное чувство товарищества и понимание, что все должны помогать друг другу. Они вырастут хорошими гражданами и патриотами. Немцев они ненавидят всей своей маленькой душой. Они очень самостоятельны. Для них не составляет труда совершить пешком путешествие за десять улиц, чтобы исполнить поручение больной матери или разыскать приятеля. Они не боятся темноты, не боятся обстрелов и бомбежек. Они знают наизусть корабли, стоящие на Неве, и знают, с чего начинается боевой день корабля и чем заканчивается.
4
В городе в огромном спросе книга. Освещенные керосиновыми лампами прилавки в магазине Госиздата, киоски старой книги на проспекте Володарского, столики с книгами и брошюрами, расставленные по всему Проспекту 25-го Октября, – всегда окружены любопытствующими и ищущими. Книжные магазины полны покупателей. Все приезжающие с передовых позиций жадно устремляются за книгой.
В одной дивизии больше месяца ходил по рукам том с романом Вальтера Скотта: его читал командир дивизии, потом перечитали все в штабе, потом через связистов он проник в полки, и там в блиндажах и землянках командиры, вернувшиеся с ночной разведки, читали про далекие события прошлого, искусно описанные старым английским чародеем пера. Нечего и говорить, как встречается всякая новая книга, как охотятся за ней и с какой гордостью увозят в своем заплечном мешке.
Усталые от бессонных ночей штабисты с удовольствием прочитывают в десятый раз Мопассана и Дюма. Воскресники, устраиваемые Комитетом по делам искусств, собирают полный зал. Там читают стихи и новые рассказы, показывают новые концерты, исполняют новые песни. Вышел первый номер журнала «Ленинград». Образовались сразу очереди за ним: не хватило тиража, его раскупили в несколько дней. Книга, привезенная из Москвы, – редкость. Московских журналов мало, и их можно только изредка купить на улице.
Ищут книги по военной истории и теории, ищут биографии Суворова, Кутузова, Багратиона. Спрашивают книги о прошлой войне, старые журналы, где вдруг попадается сцена, как будто снятая сегодня. На развернутом листе журнала «Лукоморье» изображена карикатура, как немцы представляют себе мир. Посреди вселенной за стенами крепости сидят толстые колбасники и играют в карты, попивая из огромных кружек пиво. На всех башнях крепости стоят пулеметчики и артиллеристы с пушками, направленными на все народы, которые работают на ничего не делающих «победителей мира – Гансов и их амальхен». Трудятся все народы Азии, Африки, Америки, Европы, Австралии под кнутом немца в колпаке и в коротких штанах, с сигарой во рту. Над всем этим сидит, как воплощение власти, тощий и страшный немецкий юнкер с моноклем – сверхчеловек, презрительно искривив рот.
…Огромная свиная туша с гербом Германии на заду уселась на земной шар, как олицетворение-германского империализма. На фото изображены бельгийские женщины и девушки, уводимые в Германию принудительно на работу, виселицы в Калище, разрушенные
