Повелитель теней. Том 2 (СИ) - Куницына Лариса

— Да, но контактов у нас с ней не было.

— Всё равно, позаботьтесь об алиби. Либо оставайтесь в замке, либо возьмите с собой на площадь тех, кто подтвердит, что вы стояли и глазели на казнь, как все нормальные люди.

— Скорее всего, Ликар там будет и притащит с собой всю свиту, и нас в том числе.

— Отлично, не забывайте махать и улыбаться.

— Слушай, это не тема для шуток! — неожиданно вспылил Донцов. — Я видел самые жестокие казни, но не привык к ним.

— Но ты привык держать свои эмоции при себе. Это я точно знаю. Позаботься, чтоб Адальбер и Коррадо были в это время на глазах у своих командиров, а лучше в карауле там, где их будут видеть. И подготовь Дэна. Он точно будет потрясён увиденным.

— Я думаю, что утром у него случится что-нибудь вроде пищевого отравления, и он останется в замке, — пробормотал Донцов. — Я всё-таки надеюсь, что однажды мы вернёмся к нормальной жизни, и не хочу слышать по ночам вопли из его каюты из-за того, что ему снятся кошмары.

— Вот это очень хорошая идея, — кивнул Тонни. — И не беспокойся, мы выполним это задание и останемся живы.

— Очень на это надеюсь, — проникновенно заявил Донцов.

Он вернулся в зал и, сев за стол возле камина, заказал ужин. Есть ему не хотелось, но на случай, если Деллану захочется проверить, что он делал во время своей отлучки из дворца, будет, кому подтвердить, что он ужинал в таверне «Золотой щит» и расплатился золотой монетой, происхождение которой потом с радостью подтвердит принц Лорант.

Наутро Дэну даже не пришлось изображать недомогание, чтоб отвертеться от присутствия на казни. Пришедший будить их с Донцовым Элот, подозрительно посмотрел на бледного измученного Дэна, который ничего не ел около суток, плохо спал ночью и страдал от жесточайшей депрессии, и сказал, чтоб тот оставался в своей комнате, обещав отправить к нему лекаря. Лекарь вскоре явился и, осмотрев пациента, принялся рассуждать о меланхолии, которая гораздо чаще встречается у дам, нежели у рыцарей, и в последнем случае является следствием безответной любви, избытков в теле чёрной желчи или слабости желудка. Кроу жалобно взглянул на Донцова, но тот, поправив на плечах плащ, подмигнул ему и вышел, оставив друга на попечении эскулапа.

Во дворе замка формировался парадный кортеж, который должен был сопровождать альдора и двух его старших сыновей к месту казни. Те уже сидели на высоких белых конях, покрытых попонами в цветах гербов, а рыцари двух свит усаживались в сёдла и, ловко маневрируя в общей толчее, размещались по старшинству в заранее определённом порядке. Место Донцова в общем строю было рядом с Элотом сразу за капитанами свиты альдора.

Вскоре кортеж выехал за ворота замка. На сей раз, внутреннее кольцо было закрыто для горожан, и их толпы встретили альдора за его пределами. Ремесленники, торговцы и домохозяева, обступившие дорогу, махали руками и выкрикивали приветствия правителям города и проклятия в адрес их врагов. Было заметно, что прокатившаяся по городу волна арестов тех, кто подозревался в шпионаже в пользу Сен-Марко, не только не огорчила народ луара, а, напротив, сплотила его, подняв уровень патриотизма.

Люди приветствовали рыцарей, ехавших в кортеже, кидая под ноги лошадей цветы. При этом, осмотревшись, Донцов заметил, что у многих с собой корзинки с гнилыми фруктами, предназначенные для следующей процессии.

Выехав во второе оборонное кольцо, альдор со своими сыновьями проследовал мимо сколоченного за тёмную ночь эшафота к высоким дверям большого дома, пристроенного к крепостной стене. Навстречу ему вышел глава торговой гильдии, правую руку которого чуть выше локтя украшал широкий золотой браслет из трёх рядов увесистых монет — знак его статуса. Это был высокий крепкий мужчина в дорогом, немного мешковатом кафтане и коротком плаще, подбитом волчьим мехом. Он поклонился альдору и принцам и, когда они спешились, торжественно проводил их на широкий балкон, выходящий на площадь в непосредственной близости от эшафота. Там уже были установлены несколько кресел для высокопоставленных господ. Донцов и Элот привычно заняли свои места рядом с креслом Ликара среди других его рыцарей.

С балкона площадь была, как на ладони. Помост эшафота возвышался на пару метров прямо напротив. Рядом на земле стояла тренога с большим котлом, к которому иногда подходили горожане и бросали полешки и щепки, видимо таков был обычай. Донцов подумал, что подбросить туда пару гранат совсем несложно. Но как ни смотрел он на проходящих внизу людей, так и не заметил кого-то хоть отдалённо похожего на его друзей.

Возле помоста за невысоким ограждением уже стояли козлы, две большие балки с углублениями, сколоченные поперечным крестом и деревянный ящик с полукруглым углублением с одной стороны, видимо, плаха. Тут же на конструкции из деревянных шестов висели закопченные рыцарские латы и жутковатая металлическая маска, изображающая лицо демона. Рядом прохаживались несколько дюжих мужчин в красных костюмах и кожаных передниках, лица которых закрывали кожаные повязки с прорезями для глаз, носа и рта.

С другой стороны, дальше от балкона была освобождена прямоугольная площадка, отгороженная от площади заборчиком. Она прямо примыкала к лестнице, ведущей на эшафот.

Потом издалека, оттуда, где находились ворота в третий круг, послышался шум, крики и свист. Вскоре появилась медленно бредущая процессия приговорённых к казни преступников. Они, как и прежде, были одеты в длинные рубахи и скованы цепями, на груди у них висели таблички с указанием обвинений. Впереди, не обращая внимания на шум вокруг, шествовал большой чёрный козёл с изогнутыми рогами, то ли он был глух, то ли уже привык к подобной обстановке. На его спине покачивался крепко привязанный скорчившийся труп маленького человечка, который при жизни наверно выглядел упитанным и благополучным, но теперь на него было жутко смотреть, поскольку он был мёртв уже несколько дней. В него никто ничего не бросал, словно горожане считали, что он уже получил своё. Зато в остальных летели гнилые яблоки, отчего лица и рубахи несчастных уже были покрыты коричневыми пятнами. На головах некоторых появились кровоподтёки от попавших в них камней, но никаких серьёзных повреждений им не нанесли, не желая даровать изменникам более лёгкую смерть, чем та, которая была уготована им судом лордов.

По мере приближения к эшафоту летящих в их сторону камней и фруктов стало меньше. Стражники раздвинули загородку и как скот затолкали их в загон, после чего окружили двойным кольцом на расстоянии вытянутой руки друг от друга.

Наконец, затрубили трубы, и на соседнем балконе появился лорд, возглавлявший суд. Он произнёс короткую пламенную речь, восхвалявшую правосудие альдора и объяснявшую всю глубину падения преступников, за что им было уготовано жестокое возмездие.

Следом на эшафот поднялся глашатай и прочитал приговор леди Адалине Норан, чьё преступление заключалось в измене и шпионаже в пользу Сен-Марко. Но бедная маленькая фрейлина не смогла подняться на эшафот, потеряв сознание. Палачи быстро сняли с неё цепи, внесли на эшафот, где уже установили плаху, и торопливо уложили девушку на неё, словно опасаясь, что она очнётся до того, как они сделают своё дело. Палач достал большой топор и под одобрительный рёв толпы отсёк девице голову. Альдор выполнил просьбу своей дорогой супруги: её юная фрейлина умерла быстро и безболезненно.

Тем временем в чугунном котле развели огонь и, когда он запылал, подвесили над ним закопченные доспехи, а на помост, тем временем, втащили тело несчастного Брево. Поскольку растягивать казнь уже умершего человека не имело смысла, да и зрителям это было не так интересно, и в этом случае палачи управились в несколько минут.

Следующим был рыцарь Крэдон, сподвижник барона де Сегюра. Как объявил, читая приговор, глашатай, он был пожалован рыцарским званием самим альдором, и потому помимо четвертования приговорён к огненным латам. Его вывели на помост и сорвали с него рубаху, открыв на всеобщее обозрение израненноепытками тело.