Время одуванчиков - Александр Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Итог.
А там ни много, ни мало – банда убийц.
– Ну?
– Не запряг. Короче, ОМОНа не будет.
Подчиненные смотрели на него.
– Идем?
Молчание и было ответом.
– Привезли?
Как у многих оперов – у Терещенко не было нарезного оружия. Причина… просто как то не было необходимости оформить. У большинства полицейских из оружия только ООП – резинострельный пистолет, потому что свою работу как-то надо выполнять, а многие менты либо без оружия вообще, либо получают только на задержания. Ну и, если кому на охоту – те получают.
По закону полицейский не имеет права применять личное оружие, согласно закону О полиции можно использовать только то, что принято на вооружение.
У Терещенко был неплохой гладкоствол – Вепрь-12, он его купил, когда лицензию на ООП получал – заодно. Но он из него почти не стрелял, так, пару раз был на стрельбище. Никакого пиетета к оружию он не испытывал – когда каждый день носишь пистолет, оружие, поверьте – быстро надоедает.
Правда, в 2014 году, когда казалось, что дело идет к большой войне – он купил еще разгрузку и пару магазинов запасных. Лишним не будет.
Разгрузка была «кенгуру», в нее он вставил четыре магазина, а еще – лист от бронежилета – от ТТ должен уберечь. Его опера разобрали свое – на семь бед один ответ, нельзя-то нельзя, да вот только каждый опер личный травмат таскает и ничего.
– Саня сзади. Сам не лезь, просто блокируй.
– Понял.
Тем временем, люди Лома тоже вышли и начали снаряжаться.
Терещенко подошел, посмотрел в багажник. Там были какие-то сумки, и лежал автомат Калашникова. Он помрачнел.
– Это что?
– Это…
…
– Это гражданский карабин, калибр 366 ТКМ. Куплен мной на самооборонную лицензию. А то вдруг нападут.
…
– Все как положено – карабин отдельно, патроны к нему отдельно. Лицензию проверите, полковник?
Бывший СБУшник над ним откровенно издевался. Но Терещенко знал, что формально он прав. Гражданство у него уже есть. Лицензию он оформил, не откажешь – какие основания отказывать? Любой человек может получить лицензию на самооборону, купить гладкое и возить с собой при соблюдении определенных условий.
– Так не пойдет.
– А как – пойдет?
…
– Мы не на прогулке.
Терещенко с трудом сдержался… все внутри него протестовало против того, чтобы… с другой стороны, он сам в этом по уши.
– Сидеть здесь, в адрес не лезть.
– Ясно.
– Я серьезно. Или сядете.
– Ворота! – крикнул водитель их машины.
Ворота начали открываться.
***
Тем временем киллеры, которые собрались в доме, начали откровенно метать икру.
Все они были с восточных областей Украины – и Семидворов, и Леонидов, курируя украинский вопрос, заодно набрали себе и банды отморозков, из тех, кто сильно понаследил еще до войны. До войны ведь весь Восток жил по понятиям, девяностые тут никогда не кончались, просто ушли на какое-то время в тень. А на изломе – снова вышли на поверхность во всем своем цвете. Кстати, верный признак наличия братков в городе – распространенность МАФов. Если МАФов много – значит, с них сто процентов кормится братва. Супермаркет сетевой под крышу не поставишь.
Только народная власть – вплоть до расстрела, да и окопы копать – работа так себе. Так что, как только бросили клич, что русские «неизвестные отцы» собирают бригады в Центральном федеральном округе работать – так тут вся блатота и нарисовалась. Как с той стороны границы, так и с этой, потому что многие в Ростов перебрались, от войны подальше.
Чо делали? А чо скажут, то и делали.
Но теперь они понимали, что их скорее всего, пустили в распыл. Сбросили в бито.
Сами то они жизнь повидали, да и до войны кто что слышал. Что Белогорская область – яма, и там без спроса даже в кабаке морды бить не рекомендуется. За беспредел спросят. Сейчас же они поняли, что пошли против интересов хозяина области, и что хозяин их ищет, а найдя – спросит. И то, что они сотворили – беспредел лютый, и за них впрягаться никто не будет – себе дороже. А главное – хозяева их, не воры, не криминал, а просто богатые люди с политической крышей и большим самомнением. А они прожили 2014 год на Донбассе и сделали вывод, что все такие люди – фуфло дешевое. На словах все крутые, но как только на излом начинают брать – так первые же всё бросают и драпать начинают. В 2014 в Донецке – кто встал за регион? Хоть кто. Ну?
Никто.
И вот теперь…
– Валить надо.
– А куда?
– Пофиг куда. Земля большая.
– Найдут, кончат.
– Нас и так кончат!
Старший посмотрел на телефон.
– Ну, чо?
– Ничего.
Связь шла путем СМСок, имеющий двойной смысл. Но сейчас связи не было вообще никакой. Они уже дважды отправляли запрос и не получали на него ответа. Это пугало. И заставляло действовать?
– Ну?
Старший – хорошо понимал, что он должен делать то, что от него ждут. Сейчас от него ждали, что он выручит всех из беды. И если он начнет гнать, типа: давайте еще подождем, его пришибут и сделают по-своему.
Свои трусы всегда ближе к ж…
– Валим, – решил и он, – выскочим из области, там глянем.
***
Терещенко, несмотря на свой опыт работы в милиции, а потом и в полиции, оружие применял всего шестой раз за всю свою жизнь.
Это только в книжках и фильмах полицейские все время в кого-нибудь палят. На самом деле – на все сколь-либо серьезные задержания приезжает ОМОН и он и применяет силу, если что. Но чаще всего не применяет, потому что бродяги хорошо знают, что лучше не возникать и сдаться, потом либо отмажут совсем, либо в тюрьме тоже есть жизнь. Так что типичный «клиент», против кого приходится применять оружие – это либо нарик со стажем, которому уже все до дверцы, либо малолетка, тоже или под градусом, или под кайфом. Против таких обычно хватает травмата.
Применил служебное оружие – садись писать рапорт, плюс обязательно прокурорская проверка. Если насмерть – прокурорские будут из кожи вон лезть чтобы тебя посадить: раз есть труп, то должен быть и срок. В Нижнем Тагиле не счесть тех, кто неправильно применил оружие и сел. Так что – десять раз подумаешь, прежде чем…
Боевое он применял крайний раз два года назад. Оборзевшие малолетки устроили в городе гонки ночью, а когда
