Бернарда - Вероника Мелан

Мы ужинали и разговаривали. О вещах значимых и не очень. Еще никогда я не видела Дрейка столь расслабленным, успокоившимся, мирным; улыбка преображала его глаза и без того искрившиеся теплом.

– …ты предлагаешь мне выбрать новый дом где угодно? – Я засмеялась, тихо радуясь всему на свете: ему, сидящему напротив, собственным ощущениям, упиваясь построением совместных планов.

Аппетитно пахла на столе еда: теплым хлебом, жареным мясом, овощами, специями, соусами. Наш столик находился в центре небольшого зала; вокруг неторопливо наслаждались ужином люди.

– В том случае, если тебе не подходят старые. Видишь ли, со мной очень удобно в некоторых смыслах – мне не требуется добираться на работу на общественном транспорте, поэтому жить мы можем в любом месте.

Свобода выбора кружила голову.

– Звучит заманчиво. Я, конечно, не видела на Уровнях многого, но я люблю Нордейл, привыкла к нему.

– Пусть будет Нордейл. Нам не к спеху это решать, любовь моя. Впереди очень много времени. Но об одной вещи я, все же, хотел бы тебя спросить сейчас.

– Какой?

Я тонко улавливала все оттенки настроения Дрейка, и сейчас в окружавшее его поле добавилась нота серьезности.

– Чем бы ты хотела заниматься в будущем? Я понимаю, что прежняя работа вряд ли привлекает тебя теперь, и если у тебя уже есть какие-то идеи, я мог бы помочь с их осуществлением.

Я нахмурилась. Серьезная тема, да. И она могла осложниться тем, что я уже думала над этим и сделала свой выбор. Вот только, какая реакция на него последует?

– Дрейк… – Я нерешительно умолкла на несколько секунд. – Я бы хотела остаться в отряде. Ты позволишь это?

Он долго молчал. Отложил приборы и смотрел в сторону.

Я понимала, почему. Мы уже пережили боль, прошли через трудные и сложные времена, было бы логичным сменить профессию и вздохнуть с облегчением, но я полюбила этих ребят, как семью. К тому же, напряжение добавляло красок в жизнь, а длинная жизнь, когда время не дышит в спину, как никакая другая нуждается в дополнительном источнике эмоций.

Наконец, он повернулся и посмотрел на меня. Во взгляд вернулась привычная тяжесть, смешанная с грустью. Я вздохнула. Наверное, он откажет. И будет прав.

– Ты понимаешь, что я буду переживать за тебя?

– Я… понимаю.

– Ты очень многое умеешь, Ди, но тебе еще учиться и учиться. Это очень долгий процесс, а ты лишь в самом его начале.

Появившаяся в его глазах боль, резанула меня по сердцу. А что, если бы он попросил меня о чем-то подобном, мол, Ди – я тут недавно умер, но снова хочу сунуться в пекло, ты не против? Как бы я себя почувствовала? Но дело было не в том, что я снова хотела в пекло, я всего лишь не хотела расставаться с отрядом. Отдаляться от них, уходить, перестать быть частью команды. Не так много в моей жизни было настоящих друзей, а эти ребята стали ими. Болезненно не хотелось терять статус «своей», полностью менять поле деятельности и с тихой грустью вспоминать о былых временах.

– Ты прав, Дрейк. Не стоит мне… рисковать.

Он тяжело вздохнул.

– Давай договоримся так – я понимаю ценность вашей дружбы, и потому согласен, если ты оставишь за собой возможность помогать им в несложных заданиях, телепортировать туда, где нет риска, хотя, как ты понимаешь, он есть везде…

Как же ему больно соглашаться даже на такое.

– Дрейк, хорошо, не надо, не продолжай. Я не буду этим заниматься, слышишь?

– Я просто не могу второй раз тебя потерять. – Проговорил он так тихо, что я моментально поднялась со своего места, обогнула столик и обняла его. Сильного, теплого, крепкого мужчину, которого сама же пыталась согнуть своими просьбами. Прижалась щекой к его щеке, погладила по волосам. Как же дурманяще он пах и как умопомрачительно любил меня на верхнем этаже отеля…

Я прошла через свою боль, а он через не меньшее количество своей. Поднимать подобные вопросы было неверно и несвоевременно. Может быть, когда-нибудь, но уж точно не сейчас.

– Я не буду, слышишь? Не буду…

Я целовала его губы, виски, щеки.

– Ди, я уничтожил тот Уровень, который забрал тебя у меня…

Сердце глухо стукнуло внутри.

– Целиком?

– Да. Я стер его, распылил. Если что-то произойдет, я не ручаюсь, что здесь не рухнет все…

Господи…

Я смотрела ему в глаза – серьезные, наполненные свинцовой тяжестью и в какой-то момент поймала себя на том, что… улыбаюсь.

– Я люблю тебя, Дрейк. Люблю. Очень… просто безумно.

– Не вздумай снова попробовать сбежать…

– Никогда.

– Найду…

– Конечно.

– Приведу назад…

– Сама приду.

– И надаю по заднице так, что год сидеть не будешь.

Теперь я смеялась. Радостная, счастливая, опьяненная ощущением любви, заботы и защищенности.

– Я буду их только по клубам носить, любимый… Только туда, где тихо и спокойно.

– Так я тебе и поверил… – Но его губы, все же дрогнули в улыбке, а глаза просветлели. – Не заставляй меня переживать, Бернарда, я слишком сильно влияю на этот мир под воздействием эмоций.

– Так вот почему за нашей машиной на клумбах распускались цветы!

– Не провоцируй меня.

Теперь я хохотала. Нет, цветы не расцветали, но казалось, что еще чуть-чуть…

– Сядь на место, закончим разговор.

– Хорошо.

Я вернулась к своему стулу, села, прилежно сложила руки на коленях и приготовилась слушать. Разговор действительно стоило закончить. Дрейк посмотрел на мою сияющую даже сквозь маску притворного послушания физиономию и покачал головой.

– Ди, ты знаешь, что в каких-то ситуациях я буду полностью отказывать тебе в возможности присоединиться к отряду во время той или иной операции.

– Знаю.

– Но я так же понимаю, что парни будут скучать по тебе, а иногда испытывать нужду в телепортере, которому очень сложно найти замену. В таких случаях, я буду оценивать риски и выносить положительное решение, разрешать тебе помогать им. Таким образом, у тебя будет время заниматься чем-то еще, сохраняя тесный контакт с коллегами, а так же возможность продолжать обучение, тренироваться, совершенствовать навыки и прочее. Однажды ты достигнешь такого уровня, когда сама будешь предвидеть вероятные риски наперед, и тогда мое волнение утихнет. Но пока оно слишком велико. Надеюсь, это понятно.

– Конечно.

Мое сердце исходило волнами нежности. Дрейк умел находить компромиссы и умел идти на уступки. А еще он был самым настоящим влюбленным мужчиной, способным переживать.

Спасибо тебе, Господи, за него! Все, через что я прошла, стоило нашего воссоединения.

– А теперь, если ты не против, я сделаю то, что хотел очень давно.

– Что именно?

На стол легла маленькая золотистая коробочка, из тех, в которых чаще всего хранились ювелирные украшения.