Большой Джорж Оруэлл: 1984. Скотный двор. Памяти Каталонии - Джордж Оруэлл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это зрелище возвратило животным их мужество. Страх и отчаяние, которые они чувствовали за минуту до того, были заглушены негодованием на этот гнусный, презренный поступок. Мощный клич мести вырвался у них из груди, и, не дожидаясь дальнейших приказов, они гурьбой ринулись вперед и понеслись прямо на врага. На этот раз они не замечали жестокой картечи, которая градом сыпалась на них. Это был дикий ожесточенный бой. Люди стреляли неустанно, а когда животные приблизились, пустили в ход палки и тяжелые сапоги. Одна корова, три овцы и два гуся были убиты, и почти все были ранены. Даже у Наполеона, который руководил операциями из тыла, кончик хвостика был перебит пулей. Но и люди понесли потери. У троих головы были проломлены ударами копыт Боксера; одному корова прободала живот, а еще одному Милка и Белка чуть не содрали штаны. А когда девять псов из личной охраны Наполеона, которым он приказал произвести обходное движение под прикрытием изгороди, внезапно появились на фланге у людей, последних охватила паника. Они увидели, что им грозит окружение. Фридрих приказал своим людям отступать, пока не поздно, и в следующее мгновение трусливый неприятель пустился в бегство. Животные преследовали его до самого конца поля и наградили напоследок несколькими пинками, пока люди пробирались через терновую изгородь.
Животные одержали победу, но были измучены и истекали кровью. Медленно захромали они назад на ферму. Вид убитых товарищей, растянувшихся на траве, вызвал у некоторых из них слезы. В печальном молчании постояли они на том месте, где когда-то возвышалась мельница. Да, мельницы не было; их труд сгинул почти бесследно! Даже фундамент был частью разрушен. При отстройке им уже не удастся, как прежде, использовать обвалившиеся камни: камней тоже не осталось – силой взрыва их раскрало иа сотни саженей. Мельницы как будто бы никогда и не существовало.
Когда они подходили к ферме, навстречу им выбежал вприпрыжку, подрыгивая хвостиком и сияя от удовольствия. Фискал, который как-то необъяснимо отсутствовал во время сражения. И животные услышали со стороны служб торжественный раскат ружейного выстрела.
– Отчего эта пальба? – спросил Боксер.
– В честь нашей победы! – воскликнул Фискал.
– Какой победы? – спросил Боксер. Из коленей у него текла кровь, он потерял одну подкову, копыто его было рассечено, а в задней ноге засело двенадцать дробинок.
– Как какой победы, товарищ? Разве мы не выгнали неприятеля с нашей территории, со священной земли Скотного двора?
– Но они же разрушили нашу мельницу. А мы трудились над ней два года!
– Что ж такого? Мы построим другую. Мы построим шесть мельниц, если нам будет угодно. Ты не ценишь, товарищ, подвига, который мы совершили. Неприятель занимал ту территорию, на которой мы находимся. А теперь, благодаря водительству товарища Наполеона, мы отвоевали каждую пядь ее.
– Значит, мы отвоевали то, что было нашим, – сказал Боксер.
– В этом и заключается наша победа, – ответил Фискал.
Прихрамывая, они вошли во двор. От дробинок под кожей нога у Боксера мучительно болела. Он видел впереди тяжелый труд по отстраиванию заново мельницы с самого основания и мысленно уже готовился к этой задаче. Но впервые у него мелькнула мысль, что ему ужа одиннадцать лет и что его крепкие мышцы пожалуй, уж не те, что прежде.
Но когда животные увидели развевающимся зеленый флаг и услышали снова стрельбу-всего было дано семь выстрелов-а также речь, которую произнес Наполеон и в которой он воздал им хвалу за их поведение, они подумали, что и на самом деле, пожалуй, одержали великую победу. Убитых в сражении животных торжественно похоронили. Боксер и Кашка тащили телегу, которая служила катафалком, а сам Наполеон шел во главе процессии. Целых два дня ушло на празднование. Пели песни, говорили речи, стреляли снова из ружья, и каждому животному было выдано в виде особой награды по два яблока, птицам же по 56 граммов корма, а собакам по три сухаря. Было объявлено, что сражение будет носить название сражения при Мельнице, и что Наполеон учредил новую награду, орден Зеленого Знамени, который он пожаловал самому себе. Среди общей радости злополучное дело с банкнотами было забыто.
Несколько дней спустя свиньи наткнулись в погребе фермерского дома на ящик с виски. Его не заметили, когда дом впервые был занят. В ту ночь со стороны дома слышалось громкое пение, в котором, ко всеобщему изумлению, можно было различить и напев «Скота английского». Около половины десятого видели, как Наполеон в старом котелке фермера Джонса показался с черного хода, прогалопировал вокруг двора и снова скрылся в доме. Но наутро в доме парила глубокая тишина. Свиней как будто м не было в помине. Было уже почти девять часов, когда появился Фискал он шел медленно и уныло взгляд у него был тусклый, хвостик вяло висел сзади. Весь вид его как бы говорил, что он серьезно болен. Он созвал животных и заявил что имеет сообщить им ужасную новость: товарищ Наполеон находится при смерти!
Послышались горестные возгласы. Перед дверью фермерского дома была положена солома, и животные ходили на цыпочках. Со слезами на глазах они спрашивали друг друга, что они будут делать, если лишатся Вождя. Прошел слух, что Снежку удалось в конце концов подсыпать яду в корм Наполеона. В 11 часов Фискал явился сделать новое сообщение. В качестве своего последнего акта на земле Наполеон издал торжественный указ: потребление спиртных напитков будет караться смертью.
К вечеру, впрочем, Наполеону стало как будто немного лучше, а на следующее утро Фискал сообщил им, что он на пути к выздоровлению. К вечеру того же дня Наполеон вернулся к работе, а на следующий день стало известно, что он приказал Уимперу купить в Виллингдоне несколько брошюр о пивоварении и виноделии. Через неделю Наполеон издал приказ о том, чтобы лужок за фруктовым садом, который первоначально предполагалось отвести под пастбище для нетрудоспособных животных, был вспахан. Было объявлено, что почва там истощена и нуждается в пересеве. Но вскоре стало известно, что Наполеон намерен засеять лужок ячменем.
Около этого времени произошел странный случай, которого почти никто не мог понять. Однажды в полночь во дворе послышался грохот, и животные выбежали из стойл. Ночь была лунная. У стены большого сарая, на которой были написаны Семь Заповедей, валялась сломанная надвое лесенка. Рядом, растянувшись, лежал потерявший сознание Фискал,
