Голос моей души - Ольга Куно

– Не смей так про мою мать говорить! – разозлилась Мелани. – Сколько раз повторяла! Меня сюда отдали для моего же блага. Чтобы на меня снизошла благодать богинь и в этой жизни, и в следующей.

– Ну да, конечно, – скептически огрызнулась Лизетта, однако же на этот раз ей хватило ума не развивать тему.

Вообще девушка сильно рискует, столь свободно рассуждая при своей непомерно благочестивой соседке. Как бы та не настучала настоятельнице, и как бы Лизетте после этого очень основательно не досталось. Впрочем, немного подумав, я пришла к выводу, что Лизетте навряд ли что-нибудь грозит. Если бы Мелани была доносчицей, её соседка уже успела бы обжечься достаточно много раз, чтобы выучить урок. К тому же сильно подозреваю, что о складе Лизетты и её мировоззрении в монастыре отлично знают, наверняка периодически по мелочам наказывают, но в целом мирятся. А что им, собственно, сильно страдать? Реальных проблем девушка не создаёт, деньги её они давно и благополучно получили, а то, что она безобидно болтает, сидя в келье, – ну, так особой беды от этого нет.

Я поправила волосы, и Лизетта сразу же впилась взглядом в мою руку.

– Что это? – спросила она, указывая на белую тряпицу, перевязывавшую запястье.

Поскольку магия на территории монастыря не действовала, а носить браслеты, как и прочие украшения, послушницам возбранялось, мы решили использовать вариацию легенды, некогда придуманной Роленом. Только на сей раз речь шла не о переломе, ведь в противном случае я вообще не могла бы использовать руки.

– Я чуть было не совершила смертный грех, когда умер мой жених, – тихо сказала я, уставившись в пол. – Перерезала себе вены. Но меня вовремя остановили.

Теперь обе девушки взирали на меня с широко раскрытыми глазами, но на лице Мелани был написан ужас, а на лице Лизетты скорее удивление, перемешанное с любопытством. Словно через меня она получила возможность прикоснуться к страстям, которых ей так не хватало в монастырской жизни и добровольный отказ от которых так сильно её удивлял.

Однако же я дала понять, что разговаривать на данную тему не хочу, и беседа быстро приняла иное русло.

– Хорошее сегодня было утро! – заметила Лизетта, по-кошачьи потягиваясь и выглядывая в окно.

– А что в нём было такого хорошего? – пожала плечами Мелани. – Утро как утро.

– Ну как же, – возразила Лизетта, – ведь Тед, помощник мясника, приезжал на своей телеге, мясо привозил. Можно было в окно поглазеть.

– Да на что там глазеть-то? – удивилась Мелани. – Ну, продукты привезли. Нашла тоже зрелище.

– Да при чём тут продукты? – Лизетта раздражённо отмахнулась от ничего не понимающей соседки и с надеждой обратила свой взор ко мне. – Парень-то красавчик!

Мелани поморщилась. Выбранную соседкой тему она явно не одобряла.

– Никакой он не красавчик, – возразила она, укоризненно качая головой.

– Ну, может, и не красавчик, – неожиданно легко согласилась Лизетта, – но мышцы-то какие! Так под кожей и перекатываются! Любо-дорого посмотреть. А кожа какая загорелая!

Мелани скривилась так брезгливо, словно Лизетта говорила о каком-нибудь мерзком насекомом. Я же, напротив, понимающе усмехнулась, благодаря чему получила очко в свою пользу в глазах шатенки.

– Ну как тебе самой не противно? – всплеснула руками Мелани. В её интонации читался даже не укор, а мольба, словно девушка продолжала надеяться, что её соседка вот-вот раскается и поймёт, насколько была неправа. – В конце-то концов, ладно бы ты была влюблена в какого-то определённого мужчину. Но чтобы вот так? «Мышцы», «перекатываются»? – Её аж передёрнуло от отвращения. – Ну, это же грешно, и вообще противоестественно!

– Нету здесь ничего противоестественного, – возразила Лизетта, заговорщицки мне подмигнув. – Вот если бы ты про Жаклин с Долорес говорила, тогда да, понимаю. Хотя тоже не факт...

– А что такого с Жаклин и Долорес? – полюбопытствовала я.

Лизетта многозначительно усмехнулась.

– А то, что им никакие мужчины не нужны, – проинформировала нас она. – Но только не из-за благочестия. А потому что они... ну, вы поняли. Любят друг друга.

– Лизетта, ну, что ты говоришь такое?! – Я думала, что в прошлый раз Мелани скривилась по-настоящему брезгливо, но, кажется, ошибалась. – Тебе самой не совестно? Они просто подруги!

– Ага, подруги. – Лизетта теперь даже не смотрела в сторону Мелани, не ожидая найти там понимания, и концентрировалась исключительно на мне. – Вот ты сама посуди: зачем просто подругам запираться в комнате, а потом, когда к ним постучались, долго не открывать и с шумом метаться по комнате?

Лицо Мелани стало таким пунцовым, что я всерьёз забеспокоилась о здоровье юной монахини, и перевела разговор в более нейтральное русло. Однако же и нравы царят в этой святой обители! Неизвестно ещё, в каком состоянии я найду герцогиню. Подростки особенно легко поддаются влиянию, а тут в этом плане, похоже, немало вариантов...

Я попыталась осторожно забросить удочку, спросив между делом, все ли монахини находятся здесь добровольно и не удерживают ли кого силой. В ответ на это Лизетта, рассмеявшись, сообщила, что против воли здесь находится полмонастыря. Мелани от участия в дискуссии воздержалась. Я поняла, что ничего более конкретного пока не узнаю, и решила не торопить события. Зато, когда Мелани ненадолго отлучилась, окончательно завоевала доверие и расположение Лизетты, рассказав несколько пошлых анекдотов.

Вечером я долго не могла уснуть. И дело было даже не в новом месте и неудобной кровати. И не в волнении о ближайшем будущем. Честно говоря, я практически не сомневалась в том, что всё пройдёт благополучно. Главное – это совладать с альт Ратгором, а монастырь – это так, разминка. После тюрьмы и смерти – в сущности ерунда. Беда заключалась в том, что мне катастрофически не хватало Андре. Я хорошо представляла себе, где он сейчас находится. Совсем недалеко от монастыря, как и все наши спутники. Следят за стенами, наблюдают за обстановкой, насколько это реально. Но выйти к нему, даже на минуту, я не могла. Как же, оказывается, я успела привыкнуть к тому, что он всегда рядом! Выберусь отсюда – и надо будет поскорее женить его на себе. А то мало ли, ещё чего доброго передумает...

На кухне я начала работать на следующее же утро, после получасовой молитвы. Особыми кулинарными навыками я, конечно, не обладала, но, во-первых, от меня этого никто и не ожидал, а во вторых, изысканной монастырская еда не являлась, так что большого мастерства её приготовление не требовало. Хотя присутствует в кулинарном деле явление, в чём-то сродни магии: по одному и тому же рецепту одни хозяйки готовят так, что пальчики оближешь, а другие, может, и сносно, но – не более того. И ведь не объяснишь, почему именно: вроде бы и ингредиенты те же положили, и тушили так же долго, а результат всё равно разный. Не знаю, к какой именно категории относилась я, но, видимо, стряпня моя оказалась по меньшей мере не самой плохой. Нареканий не было.