Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том I - Юрий Александрович Лебедев

class="p1">В 1930 г. органы ОГПУ действовали уже более прагматично и процесс рождения всё новых и новых шарашек развивался весьма бурно.

«Зам. Председателя ОГПУ И. А. Акулов и начальник ЭКУ С. Н. Миронов 7 сентября 1931 г. доложили Л. М. Кагановичу по вышеуказанному запросу Г. К. Орджоникидзе, что конструкторские бюро при ОГПУ были созданы и работали в Москве, Ленинграде, Западной Сибири, Ростове-на-Дону. В записке было указано, что в бюро работают: 74 шпиона, 9 террористов, 98 руководителей организаций, 44 диверсанта, 14 членов промышленных партий, 184 контрреволюционера».[976]

Уже к началу 1932 г. в «химических шарашках» ОГПУ

«планировался запуск полузаводской установки нового, полученного в Союзе, отравляющего вещества «капсицина». Свойства – мгновенное действие на слизистые оболочки носоглотки и верхние дыхательные пути, приводящие к удушью и обморочному состоянию. Лабораторно были получены образцы аналогов кантаридина – вещества кожно-нарывного действия. Был полностью разрешён вопрос способа производства одного из важнейших ОВ – хлорацетофенона. Был получен лабораторным путём фтористый иприт».[977]

Кроме «собственно химии» работы велись и в области техники использования ОВ. И был разработан весьма оригинальный способ их «доставки» противнику на поле боя.

«Спроектирована и изготовлена опытная партия пуль для жидких отравляющих веществ. Назначение пули – увеличение огневых средств борьбы с броневыми закрытиями для пехоты и кавалерии путём отравления ОВ поверхностей и закрытых помещений и заражения окружающего воздуха. Проводились испытания».[978]

Любопытно отметить, что аналогичные работы были начаты в Германии только в начале 1944 г.[979]

Работа этих шарашек не только не прекратилась ко времени начала работы Жоржа в США, но только расширялась. 31 марта 1939 г. Политбюро решает вопрос об ассигновании средств ОКБ НКВД СССР. На цели разработки отравляющих веществ было выделено 1750000 рублей.[980]

Кроме «химических», в структуре НКВД были и «биологические» шарашки. Например, на озере Селигер, на острове Городомля.

«Посмотреть на редкостный по красоте остров Городомля непросто. Впрочем, это преодолимо. Кто помнит картину «Утро в сосновом лесу», тот знаком и с островом Городомля:

06.25. Шишкин И., Савицкий К., «Утро в сосновом лесу», 1889 г. х.,м., 139×213 см., Третьяковская галерея, инв. № 841.[981]

Разумеется, надо мысленно снять с нее медведей, которые были пририсованы кистью К. А. Савицкого и которые на том острове не водились). Дело в том, что до революции этот остров был популярным местом отдыха российской творческой интеллигенции. А вот потом его приспособили для существования интеллигенции научно-технической секретной направленности. В 1936–1941 годах это были военные биологи…».[982]

Нельзя не вспомнить и о знаменитой лаборатории Майрановского в

«12-м Отделе ГУГБ НКВД СССР. В составе этого отдела <он> с 1937 по 1951 гг. руководил токсикологической лабораторией («Лабораторией-X») – специальным подразделением, занимавшимся исследованиями в области токсических веществ и ядов».[983]

Исследования проводились на людях, а результаты внедрялись в практику операций по ликвидации

«неугодных лиц по прямому решению правительства в 1937–1947 годах и в 1950 году, используя для этого яды».[984]

Понятно, что «неугодные лица» не перестали появляться на политической арене и позже.

Химия не для жизни

Не вдаваясь в детали истории «практики операций по ликвидации» отмечу лишь, что эта событийная цепочка не оборвалась в 1950 году и, очевидно, продолжает развиваться и в наши дни. Конкретные правительства меняются, меняются даже общественно-политические системы, уже давно нет ни НКВД, ни СССР, но испытанные методы борьбы сохраняются в арсенале спецслужб.

Да, появились «высокоточные ракеты» (операция по уничтожению генерала Дудаева), но ни нож, ни пистолет, ни яд из этого арсенала не списаны как «устаревшие». Об этом недвусмысленно свидетельствует пример ликвидации чеченского террориста Доку Умарова в 2013 году.

27 сентября 2017 года появилось сообщение:

«Президент России Владимир Путин дал команду уничтожить последний боеприпас химического оружия, передает корреспондент «Газеты. Ru»».[985]

И при этом назвал химическое оружие «варварским смертоносным оружием».[986]

По странному совпадению в тот же день, через полчаса после этого сообщения, было объявлено, что

«ФСБ России сообщила об обнаружении в горной местности на территории Ингушетии захоронения главаря северокавказского бандподполья Доку Умарова».[987]

Странность этого совпадения состоит в том, что ранее сообщалось:

«Директор ФСБ России Александр Бортников признал, что Доку Умаров был ликвидирован российскими спецслужбами… Подробности операции в Национальном антитеррористическом комитете сообщить отказались».[988]

Но подробности приводились (разумеется, «неофициальные»):

«Якобы лидер боевиков приехал с инспекцией на одну из зимних баз в Чечне, и там ему в еду подложили отраву».[989]

Это подтверждается такими сведениями (опять-таки, из «конфиденциальных источников»):

«недавно обнаруженные в Ингушетии останки Умарова перевезли в Москву «с особыми мерами предосторожности из-за их высокой токсичности». «Экспертиза подтвердила, что останки принадлежат Умарову», – отметил источник.»[990]

Так что химическое оружие – это «варварское смертоносное оружие», а «отрава» – одно из спецсредств ФСБ. Что и подтвердил президент международной ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа» Сергей Гончаров:

«Если экспертиза обнаружила отравляющие вещества в останках Умарова и его подельников, то значит, они действительно были отравлены, и это определенная заслуга спецслужб, которые этим занимались».[991]

В этом признании ветерана ФСБ употреблено слово «спецслужбы» во множественном числе. Если это не оговорка, то какие другие спецслужбы могут использовать в своей практике яды? Сегодня выбор невелик – либо СВР, либо ГУ ГШ.

СВР – преемница ПГУ МГБ-КГБ. Обратимся к свидетельству его авторитетного ветерана – генерал-лейтенанта в отставке Николая Сергеевича Леонова.

Но, прежде чем говорить по существу, запомним такое заявление 90-летнего ветерана:

«Я считал главным делом своей жизни всё-таки всегда говорить правду»[992]

А по существу Николай Сергеевич ответил на следующий вопрос интервьюера:

«Последний маленький вопрос про химическое оружие… Потому что тут в одном интервью один из разработчиков <«Новичка»>, по-моему как раз Мирзаян,[993] он упомянул, что при КГБ тоже была специальная лаборатория, в которой в том числе разрабатывались такие ядовитые вещества, и даже с химическим оружием они работали… Вы не слышали что-нибудь об этом?»[994]

Ответ ясный и категоричный:

«Я никогда ничего об этом не слышал. Ни на служебных закрытых совещаниях… Ну, надобно всё-таки сказать, что я семь лет был заместителем начальника разведки, причём занимался и нёс