Стальная Крыса. Золотые годы - Гарри Гаррисон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Готово. — Анжелина приподняла фонарь, чтобы полюбоваться своим искусством визажиста. — Ты выглядишь крайне омерзительно.
— Искренне благодарю! Моя задача — слиться со столь же омерзительными противниками.
— Только не подходи близко к здешним детишкам, а то доведешь их до слез.
Брама тоже пробрало. Он даже схватился было за дубинку, когда, обернувшись, увидел меня в предрассветном сумраке.
— На мгновение я подумал, что на нас напали! Пойдем, надо показать это остальным.
Мой грим и наряд принесли мне мгновенный и устрашающий успех. Мужчины пучили глаза и хватались за оружие; женщины с визгом разбегались.
— Вы идете всего впятером? — спросила Анжелина.
— Они позаботятся, чтобы я в целости и сохранности дошел туда и обратно. Кроме того, когда придем, нас должна поджидать уйма помощников.
Многое осталось недосказанным. Оба знали, что я должен сделать это сам. Мы выступили, как только среди деревьев проглянуло солнце.
Следопыты были закаленными, опытными людьми. Дважды шепотом приносили весть об опасности впереди, и мы быстро делали крюк, избегая неприятностей. У двоих из моих спутников в заплечных мешках было вяленое мясо; мы ели на ходу, запивая водой из ручьев, прорезавших леса.
Небо нахмурилось, и под вечер с набрякшего тучами небосвода послышались зловещие раскаты грома. Начала сеяться мелкая морось, и мне оставалось лишь надеяться, что моя боевая раскраска не боится воды.
Странствие было нелегким, и я с радостью плюхнулся на землю, как только Брам скомандовал привал. Дождь перестал, а цвет моей кожи остался неизменным.
— Хлопковые плантации совсем рядом, — сообщил Брам. — Мы встретимся с остальными, вышедшими прежде нас, в этой рощице.
Ожидание не затянулось, и незадолго до сумерек сквозь деревья заскользили бесшумные тени. Все больше и больше — это подоспели местные следопыты, в основном вооруженные луками. Вперед выступил высокий мужчина — очевидно, их вождь.
— Ты Брам. Я хорошо знаю твоего отца, мы росли вместе.
— Тогда… должно быть, ты Алюн.
— Да. — Они обменялись рукопожатием. — В добром ли здравии твой отец?
— Он погиб. От их рук.
— Будь прокляты все греннеры.
Брам кивнул; участь слишком уж привычная, не о чем и говорить.
— Видели ли снова того, кто нам нужен? — осведомился Брам.
— Лишь однажды. — Алюн указал на низкие строения по ту сторону поля. — Уверенное опознание. Он был связан и не был зеленым.
— Вы можете подвести меня к нему поближе? — спросил я.
Он кивнул:
— Позволь показать тебе, как там все устроено. — Он склонился над сухим участком почвы и кончиком лука вычертил на земле квадрат. — Это хлопковое поле, а мы вот тут, со стороны леса от него. С другой стороны, — он вычертил еще прямоугольник, — здание с какими-то машинами. Мне говорили, что они превращают хлопок в ткань.
За фабрикой он начертил еще несколько прямоугольников.
— Здесь много строений, в которых живут хлопкоробы, множество и множество. Мы предпочитаем держаться от них подальше. Там множество охранников, огромное множество. — Он постучал по самому большому квадрату. — Полевые работники уйдут отсюда очень скоро. Когда они уйдут, мы пропустим тебя через изгородь, чтобы ты мог пойти следом. — Он с отвращением посмотрел на мое зеленое лицо. — Ты впишешься замечательно, просто замечательно.
— Они уже уходят с поля! — окликнул нас Брам. — Ты должен идти за ними следом.
Двое следопытов склонились над плетнем, раскрыв для меня щель между сплетенными прутьями. Как только я ужом полез в дыру, Брам указал на рощицу высоких деревьев:
— Мы будем ждать твоего возвращения вон там.
А затем я оказался с той стороны и пошел следом за остальными. Один-одинешенек.
Именно так мне и по нраву.
Некоторые из работников несли деревянные мотыги, еле волоча ноги от усталости после долгого трудового дня. Когда я подошел поближе, никто в мою сторону даже не взглянул.
Первый шаг сделан, Джим. Ты всего лишь еще один зеленый среди зеленцов. Теперь тебе надо найти свой объект.
Мои спутники прошаркали мимо здания, направляясь к баракам, расположенным чуть дальше. Я замедлил шаг и поотстал. Помедлил у двери и потянул за ручку. Она была открыта.
Закрыв ее, я дождался, когда проковыляет последний хлопкороб, скрывшись из виду. Раскрыл дверь ровно настолько, чтобы протиснуться. И закрыл за собой.
Просторное помещение с множеством деревянных колонн, поддерживающих крышу. И ряд громадных машин — грубо слаженных ткацких станков, едва угадывающихся в сгущающемся сумраке. Люди — вероятно, женщины — сгрудились в дальнем конце здания, выходя через тамошние двери. Их путь освещало несколько чадящих фонарей. Я направился к ним, украдкой перебегая от станка к станку.
Внезапно поднялся переполох, послышались гневные выкрики. Я припал к земле, глядя в просвет между станками. Послышался громкий мужской смех — и выкрики приказов. Женщины расступились, и показались трое мужчин, проталкивавшихся сквозь толпу.
С появлением мужчин пронзительные вопли взмыли до разъяренного визга. У того, что посередине, руки, вероятно, были связаны за спиной, он весь съежился, пытаясь уклониться от скрюченных пальцев окружающих. Когда он наконец выпрямился, я разглядел кровоточащие царапины на его лице.
Красные следы на бледно-розовой коже!
Есть!
Я крадучись двинулся за ними среди темных станков, подбираясь все ближе и ближе.
— Болваны, вы же должны защищать меня, — раздался сердитый голос.
Я увидел, как пленник утер лицо о плечо, измазав его кровью.
— А ты крой лицо-то, — изрек один охранник, тут же крепко съездив его по уху. Его напарник рассмеялся над доброй шуткой.
Затем они остановились под фонарем; я затаился за станком. Они возились с веревками, спутывающими запястья пленника, потратив на освобождение безумно много времени. А затем взашей втолкнули узника чуть ли не кубарем в какую-то комнату. Тюремщики не без труда заложили дверь тяжелым брусом, крепко запечатав ее.
— Не уходь долго! — крикнул оставшийся, когда второй охранник зашаркал прочь.
— Вернуся, када сержан скажет вернутися.
— Не долго, не долго… — заныл первый.
Все лучше и лучше. Теперь один на один; шансы растут. Я скользнул между рядами машин. Потом встал и беззвучно зашагал к нему. Заметив движение, он обернулся — и челюсть у него отвисла.
— Ты хто? Чего те тут…
— Видишь палец? — негромко сказал я, вытянув сжатую в кулак руку с оттопыренным большим пальцем.
Он очумело вытаращился, даже слюни пустил.
Я нанес молниеносный удар, угодив большим пальцем прямо в нервный узел у него на шее. Хрюкнув, он сложился пополам, безмолвно рухнув на грязный пол. Переступив недвижное тело, я снял фонарь с крюка и осторожно огляделся.
Тишина. Опустив мерцающий, чадящий фонарь, я выворотил засов
