Отряд "Омега" - Кирилл Якимец

В одну руку он взял длинного неповоротливого червячка, переливавшегося нежным голубым светом. Пальцами второй руки Василий осторожно ухватил самого маленького тринда, золотисто-красного. Червячок безвольно повис.

Но как же остальные? Очень просто: во сне все возможно!

И Василий представил, будто у него не две руки, а целых восемь. Третьей рукой он поймал осторожного черного тринда, который сидел неподвижно, но всегда был готов сорваться и уползти. А между пальцев четвертой руки уместился последний тринд, крупный, молочно-белый.

Так. А что делать остальными руками?

Пятой рукой Василий подхватил восьмилучевую монетку, ногтем шестой соскоблил со стола комок серой плесени. Седьмой рукой взял кусочек зеленой материи. А пальцем восьмой руки почесал себе нос.

Итак, четыре тринда, монетка, комок плесени и зеленая тряпочка оказались на дальнем, относительно чистом конце стола. Там им будет хорошо. Что же делать дальше?

Кажется, уже поздно, пора спать. Но что это означает — заснуть во сне? Наверное, если во сне заснешь, то наяву проснешься.

Василий уютно подложил под свою большую голову все восемь рук, зевнул и закрыл глаза.

Проснулся он от жары и яркого света. Немилосердно жарило солнце. Бод боком был твердый бетон. Пахло морем.

Василий приподнялся на локте и огляделся. Мимо по набережной сновали прохожие, испуганно оглядываясь на четыре фигуры, распростертые на раскаленном бетоне. За парапетом набережной виднелись паруса. Ольга спала. Рядом с ней валялась Лира Орфея. Неподалеку лицом вниз лежал Борис. Поодаль — электронный мозг Комнина. А еще дальше в стороне — вырванное с корнем дерево, то самое, под которым вчера зарыли обезглавленное тело стратига.

— Эмир, с добрым утром. Будите остальных, а то мы смущаем местных.

Хафизулла проснулся раньше всех. Он стоял у самого парапета, спиной к морю, и, прищурившись, глядел на дома, прохожих, портовых рабочих, и шумные автопогрузчики.

Василий растолкал Ольгу, потом Бориса.

Борис помотал головой, стряхивая сон. Почесал подбородок.

— А знаете? Мы, кажется, в Стамбуле… Да. Стамбул. А мне снилось… Оль, ты что увидела?

Принцесса, не отрываясь, смотрела на Василия.

— Я видела кальмара. Он был… Величиной со Вселенную. И он меня взял…

— Вот-вот! — радостно подтвердил Борис, — и у меня то же самое.

— Восьмирукий, — тихо сказал Хафизулла.

— Кто? — спросил Борис.

— Восьмирукий. Я тоже его видел.

Хафизулла уставился на Бориса. Усмехнулся.

— Эмир. Я говорил, что через вас веет дыхание Аллаха. И готов повторить. Ведь вы… Вы подчинили себе волю Восьмирукого! Я всегда знал, что вы на такое способны, и все наши, в Ордене, знали. Я правда не знал, что Восьмирукий умеет так запросто — взять и перенести. Борис, это точно Стамбул?

Борис еще раз поглядел по сторонам и кивнул.

— Стамбул.

Глава 1

Дерево так и оставили лежать поперек набережной. Лиру Орфея Ольга взяла с собой, хоть и не знала, зачем. Скорее всего — просто потому, что любила отца. Он бы не простил ей, брось она уникальный инструмент валяться под ногами портовых рабочих. Борис не хотел прикасаться к мозгу Комнина, но в последний момент передумал.

— Я почему-то чувствую, что он нам пригодится. Может, конечно, это Блидинг на меня так влияет…

— Возьми, — согласился Василий, — я чувствую… Не знаю. Не в чувствах дело. Но железка связана с сервером. А вдруг получится как-то ее раскрутить — и не напороться. Мы не можем пренебречь…

Василий вовсе не был уверен в своей правоте. Борис ему помог.

— Беру, беру. Пошли.

Они снова остановились в том же самом «Хилтоне». Теперь, правда, Ольге не пришлось переодеваться. На ней была форма гвардейского архонта, по выражению Бориса — "вполне стильная". Василий снова отказался расстаться со своими голубыми шароварами и безрукавкой, а на груди Хафизуллы все еще висели яркие кружочки нелепых жетонов — они ему понравились.

Борис быстро собрал команду, тех же самых людей, с которыми плавал обычно. Только на этот раз вместо катера он использовал специально оборудованную яхту, тоже на подводных крыльях, достаточно большую, чтобы укрыть на палубе шлем Искандера.

В море вышли под вечер. Берег остался на горизонте — еле заметная туманная неровность, нарушающая идеальную прямую границу между гладким, почти глянцевым небом и столь же гладкой зеленоватой водой.

Юсуф возился на глубине в громоздком водолазном костюме. Его поднимали на поверхность, он отрицательно мотал головой, отдыхал и нырял снова. Два раза поменяли место. Наконец, Юсуф вынырнул довольный.

— Нашел я ваш клад с рогами. Что, капитан, по слитку на брата? Не обманешь?

— Не обману, — сказал Борис, — давайте вытаскивать.

Мощный кран с шумом отобрал у моря странную добычу. Борис подождал, пока вода вытечет из открытого входного отверстия, и повернул рычаг. Шлем Искандера, лязгнув металлическим дном, встал на палубу.

Бахтияр тронул Бориса за локоть.

— Хозяин. Катер.

Борис прищурился.

— Бинокль дай.

Минут пять он рассматривал через бинокль неизвестный катер.

— Стоит, сволочь… Ладно. Мы уже им всем показали морской бой. И еще покажем, если полезут.

Бой действительно предстоял. Но вовсе не тот, о котором думал Борис. Когда он оторвался, наконец, от бинокля, вся команда собралась на палубе. Вперед вышел Юсуф. Склонил лохматую голову набок, пошевелил челюстями. И выпалил:

— Маловато, капитан.

— Чего маловато?

— По слитку на человека. Мы там огромные сундуки нашли…

— Ну и что? — холодно спросил Борис.

— И решили, что поровну, считая гостей. Как раз.

Борис выстрелил, не вынимая пистолета из кармана. Пуля сделала две дырки — одну в белой материи, другую у Юсуфа в животе. Но матросы не испугались — тут было, ради чего рисковать чьей угодно жизнью, даже своей. Тело Юсуфа не успело коснуться палубы, когда они все вместе бросились на своего хозяина.

Борис успел сделать еще несколько выстрелов, кого-то убил или ранил, но остальные его повалили. Хафизулла, стоявший на мостике, сориентировался сразу и, перескочив через низкое ограждение, прыгнул сверху в самую свалку. Василий через секунду последовал за ним.

Ольга была в каюте и, наверное, ничего не слышала.

Василий наносил простые удары — в этой куче было не до искусства боя. Хрустели кости, гремела ругань. Василий боялся пустить в ход бластер, чтобы не задеть Бориса. Хотя, наверное, он уже мертв…

Неожиданно все стихло. На палубе, измазанной кровью, лежали тела. Одно тело пошевелилось…