Талли - Паулина Симонс

Талли было жаль, когда танец кончился.

— Ты затмеваешь невесту, — заметил Робин, подводя жену к столику.

— Не может такого быть, — повела плечом Талли. — Ты только посмотри на нее.

Распределяя места для гостей, Шейки, видимо, решила порезвиться, ибо она посадила Джека за столик Робина и Талли. Гости начали рассаживаться, и Джек оказался рядом с Талли. Та лишь чуть кивнула, даже не подумав представить его мужу.

Робин выждал несколько минут и тихонько толкнул под столом Талли.

Она слегка задержала дыхание и, наконец, произнесла:

— Джек, это Робин, мой муж. Робин, это Джек.

Джек улыбнулся и через голову Талли потянулся пожать руку ее мужу. Робина поразило рукопожатие Джека — крепкое и доверительное.

— Не уверен, но мне кажется, мы встречались, — сказал Джек.

— Разве? — переспросил Робин, и все трое углубились в содержимое тарелок.

— Салат с цикорием выглядит очень аппетитно, — только заметила Талли.

«Мы встречались?» — думал Робин. Он взглянул на Талли. Та была поглощена дегустацией салата. Взглянул на Джека. Снова перевел взгляд на Талли.

Встречались? Он вспомнил, что спрашивал Талли об этом. В его памяти смутно звучала какая-то музыка. Музыка и что-то еще — ах да, пиво, запах пива.

За обедом они дружески болтали. Робин изучал Джека. Когда тот хотел угостить его сигаретой, Робин лишь помотал головой, а на предложение выпить пива коротко кивнул, соглашаясь. Когда Джек что-нибудь говорил, Робин слушал его внимательно и серьезно. Джек также вел себя подчеркнуто корректно: заинтересованно слушал, говорил оживленно и занимательно, но не шумно, смеялся весело. Робину он понравился. И когда Джек предложил танцевать, он вежливо, хотя и без особого энтузиазма, согласился. Робин танцевал потому, что ему вовсе не хотелось прочесть обиду на кукольных личиках девушек, которые к нему подходили, — ему не нравилось казаться невежливым.

Джек танцевал почти с каждой и каждую приглашал к их столику выпить по стаканчику. Его обхождение очаровало всех девиц. Однако сам он держался отчужденно. Робин подумал, что такая манера еще больше подогревала восхищение девушек.

Шейки тоже подошла к Джеку и пригласила его танцевать. И когда Джек, улыбнувшись, взял ее за руку, Робин заметил, что он улыбался ей совсем не так официально, как другим своим партнершам.

Шейки и Джек станцевали быстрый фриз-фрам, затем Шейки что-то шепнула оркестрантам, и они заиграли «Джек и Диана». Шейки и Джек снова пошли танцевать.

Робин был удивлен. Шейки в такой день — день своей свадьбы — вдруг с такой страстью танцует с другим мужчиной.

Робин повернулся к Талли и прошептал:

— «Джек и Диана». Очень символично.

— Нет в этом ничего символичного, — отрезала Талли. — Знаю я Шейки. Это она попросила сыграть эту вещь.

Робин покачал головой.

— Я бы дал ей и Фрэнку месяцев шесть.

Талли оторвала взгляд от зала и прямо уставилась на Робина.

— А сколько ты дал бы нам? — спросила она.

И в наступившей паузе Робин в который раз остро и болезненно ощутил атмосферу прошедшего года — одинокие вечера, завтраки и обеды, одинокая постель. И все же Талли стала его женой.

У Робина перехватило горло. Он обнял жену за талию и, повернув к себе, сказал:

— Я хочу, чтобы мы всегда были вместе, а ты, Талли? Сколько ты нам дашь?

Она ничего не ответила.

Робин смотрел на Джека и Шейки и думал. Очень красивая пара. Хотя Джек замечательно выглядел рядом с каждой девушкой, с которой танцевал. Было в Джеке что-то особенное, какое-то ему одному свойственное обаяние.

— Джек, — обратился к нему Робин, когда тот, наконец, вернулся за столик, — вы не живете сейчас в Топике?

— Нет, но бываю здесь время от времени. У меня здесь мать. Каждый год я приезжаю на Рождество.

— Только на Рождество?

— Ну, сейчас ведь не Рождество, а я здесь, — с улыбкой сказал Джек. — Но чаще всего все же на Рождество.

— Понятно. А остальное время? Где вы живете все остальное время?

— В Калифорнии.

Робин взглянул на Талли. Она делала вид, что ничего не слышит, но глаза ее блестели, а на губах играла странная улыбка, словно бы она знает что-то, неизвестное другим.

— Так чем же вы занимаетесь, Джек? — спросил Робин.

— Всем понемногу. Бизнесом. Много путешествую, хочется везде побывать. Ведь это замечательно — путешествовать.

— Не слишком дорого?

— Дорого, но не чересчур. Я неплохо устроился. Поработаю, поднакоплю деньжат и — в дорогу. Тулуза, Линкольн, Ричмонд, Чарльстон, Майами, Нью-Орлеан. Потом опять работа, деньги и — снова в путь.

— Ну прямо как Джулия. Эй, Талли! — окликнул жену Робин.

— Ага, — равнодушно отозвалась Талли. — Прямо как Джулия.

Робин снова повернулся к Джеку.

— Так вы работаете на полях, как подруга Талли Джулия? Живете в палатках или машинах?

— Нет, так я работал только год после того, как вылетел из колледжа. Этим не заработаешь.

— А, так вы учились в колледже?

— В общем, да. Один семестр, может быть, два. Играл в футбол, ну, вы понимаете. Но… — Джек запнулся.

— Но что? — настаивал Робин.

— Ничего. Для колледжа этого недостаточно — играть в футбол. В школе — хорошо, просто прекрасно, но не в колледже. Там ко всему подходят слишком серьезно.

— А где вы учились?

— В Беркли, — ответил Джек, — В Калифорнии, неподалеку от Сан…

— Я знаю, где это, — прервал его Робин, глядя на Талли, стиснувшую вдруг лежавшие да коленях руки. «Так-так. Она ведь слышит каждое слово», — подумал он.

Робин хотел спросить Джека, из-за чего же он все-таки бросил учебу, но Джек не дал ему сказать.

— Талли, а ты? Ты все еще учишься? — спросил Джек.

Она покачала головой.

— Это плохо, — серьезно сказал Джек. — Шейки говорила, что у тебя хорошо получалось. Почему же ты бросила?

— У меня теперь сын, — ответила Талли, и Робин не уловил в ее голосе ни малейшего трепета.

— Сын?! — воскликнул Джек. — Поздравляю! — Его голос тоже не дрогнул. — Как же его зовут?

— Бумеранг.

— Бумеранг?! — Джек расплылся в улыбке. — Отлично. Бумеранг Мейкер?

— Нет, резко вмешался Робин. — Бумеранг Де Марко.

— Бумеранг Де Марко, — медленно повторил Джек. — А ты теперь Талли Де Марко?

— Конечно. Почему бы нет?

— Это ты назвала сына Бумерангом?

— Да, а что? — сухо отозвалась Талли.

«Она выглядела гораздо счастливее, когда танцевала», — подумалось Робину.

— Полагаю, Бумеранг — это прозвище, — сказал Джек, пригубляя рюмку.