Адская рулетка - Влодавец Леонид Игоревич

— Это они, — шепнул я Лусии, — не сиди здесь без толку. Вот рюкзачок с продуктами, вот карта. Я схожу гляну, а ты иди по тропе так быстро, как сможешь. Постарайся добраться до заимки, отец тебе поможет. Я догоню, если повезет. Может, и без стрельбы обойдется.

Лусия тяжко вздохнула, надела второй рюкзачок спереди, встала на лыжи и в прогулочном темпе двинулась по лыжне.

Осторожно, стараясь не брякнуть, я снял пулемет, отвязал стропу, размотал ленту и, держа пулемет на весу, подобрался к крайним деревьям, за которыми начиналось открытое пространство.

Как раз в это время — секунды не прождал! — на противоположный берег ручья выкатил лыжник. Показался — и тут же назад. Меня он вряд ли заметил, мой берег был в тени, а их хорошо высвечен луной. Но наверняка его, очутившегося на свету, охватили те же сомнения, что и меня. Интересно, что они будут делать дальше. Ведь следы наших лыж там остались, и этот дозорный-разведчик не мог их не заметить.

Минут пять никто на берег не высовывался. Я перевел взгляд на мостик. Там тоже никого не просматривалось. Конечно, они уже разобрались, что мы перешли через мостик. И теперь размышляют, догонять нас или нет. Мне тоже поразмыслить следовало.

Если они уже пробовали переходить ручей в неположенном месте, то знают, что этого сделать нельзя. Но и мостик, словно специально предназначенный для того, чтобы валить тех, кто по нему движется, место не лучшее. С Лисовым они не беседовали, не знают, какие тут тонкости. А время идет. Морозец усилится. Так что, убедившись в нашем отходе за мостик, скорее всего уйдут куда-нибудь на горку. Вообще-то мне и так не очень ясно, зачем они на «Котловину» полезли. «Черный камень», что ли, собрались увозить? Или им «Джемини-Брендан» с «G&K» пообещали какие-нибудь денежки за образцы инопланетных материалов? Очень все это странно. Ведь понятно, что с возвращением Ванечки к папочке вышел облом, а Сурен, должно быть, по жизни соскучился, дела ждут. Чего ему тут торчать, в самом деле?

Я уже начал жалеть, что не стреканул из пулемета по разведчику. Была мысля дать им выйти на мостик, подпустить поближе и положить всех, сколько их там осталось, из «ПК». Полная лента, на десяток хватит с избытком. А их человек шесть, не больше. Но раз не лезут, сколько ждать? Сам тут в ледышку превратишься. К тому же пулемет может подмерзнуть. Черт его знает, какой смазкой пользовались. «Дрель» я сам смазывал зимней, минус полста держит. А кто «ПК» готовил? Трофим покойный? С него не спросишь…

Открыл крышку ствольной коробки, поглядел, подышал даже. Конечно, лучшего прогрева, чем при стрельбе, не придумаешь, но стрелять-то не в кого.

Еще минут десять прошло. Я подумал, что пора и мне уходить, раз воевать никто не хочет. В конце концов, эта работа тоже дураков любит. Опять же за Лусию беспокойно. Куда эта антильская мышка по нашей тайге забредет? Да еще такой хитрой, как эта, здешняя.

Но тут с другого берега послышался прямо-таки дикий, истошный вопль. Так бабы орут, если змею или лягушку увидят. Однако орали мужики, сразу несколько и явно не дурачась.

Ребята, которых Соловьев нанимал, наверняка были не слишком пугливые. И он им не за то деньги платил, чтоб они пугались. Они имели кое-какую подготовку и даже, надо думать, военный опыт. Во всяком случае, при встрече с танком или боевым вертолетом они не стали бы визжать как резаные, а прикинули бы наскоро, есть ли у них силы и средства, чтоб данную технику раздолбать, или надо организованно делать ноги.

Затем в лесу, примерно там, где по склону котловины проходила тропа, поднялась до идиотизма беспорядочная пальба. Трассеры вылетали пучком, уносясь в осветленные луной небеса. Строчили, судя по всему, вдоль тропы, куда-то вверх по склону, не жалея пуль. При этом заметно было, что стрелки, продолжая молотить в кого-то невидимого, торопливо удирают вниз, приближаясь к мостику. Каждая новая нитка зеленовато-оранжевых пунктиров вылетала из мест, располагавшихся все ближе к подножию сопки.

Они появились в поле моего зрения сразу кучей, вшестером. Двое замыкающих еще продолжали лупить по невидимой цели, прочерчивая небо кривыми светящимися строчками, а остальные, толкаясь и наступая друг другу на лыжи, кинулись на мостик.

Я думал недолго. Что бы этих чуваков ни напугало, мне они на моем берегу ручья были без надобности. То, что именно на них выползло нечто страшное, — их проблемы. Тем более что в здешних местах, как мне подумалось, ничего особо страшного и не бывает, окромя всякого рода имитаций, которые я и сам бы мог изобразить, если б получше умел работать с ГВЭПом и если б здешняя пакость не оказывала на ГВЭП вредного влияния.

Передернув рукоятку «ПК» — уже по лязгу догадался, что ничего не примерзло и все работает, — я поймал на мушку тех, кто пытался удрать через мостик. Как раз в это время и последние двое, израсходовав, должно быть, все рожки, прекратили свое бесполезное занятие и тоже дали деру.

Бу-бу-бу! «ПК» разговаривал до ужаса солидно. Первая же недлинная очередь свалила сразу двоих. Они уже перебежали мостик и к моменту открытия огня были от меня меньше чем в шестидесяти метрах. Еще двое, поспешавшие за ними, попадали с мостика после второй очереди. Наконец, последние — единственные из всей компании успевшие сообразить, что попали между двух огней, — дернулись было под прикрытие деревьев, но не тут-то было. Трасса пуль из «ПК» пересекла им дорожку, и порезанные молодцы легли один на другого таким занятным способом, что в другое время я бы даже посмеялся.

Так воевать, конечно, приятно. Меньше чем за минуту все проблемы с соловьевцами были разрешены к обоюдному удовольствию. Я избавился от их назойливых приставаний, они — от своих страхов, причем навсегда.

Зато сразу после этого страх почувствовал я. Еще ничего не видя и не слыша. Страх был знакомый, безотчетный. Такой, какой я испытывал несколько месяцев назад, когда, заснув в резиновой лодке, болтающейся на волнах Карибского моря, ощущал себя американским мальчишкой Майком Атвудом… Все вспомнилось как наяву, только вот из натуральной таежной реальности я не мог никуда выпрыгнуть и вынужден ждать, что будет дальше.

Страх приближался. Он как бы натекал сюда, на дно распадка, по той самой тропе, которая выводила к мосту. Словно бы там, наверху (около «Черного камня», должно быть), прорвало некую плотину, и поток страха устремился вниз, затопляя всю долину. Мне стало понятно, отчего так запаниковали соловьевцы. У меня самого появилось горячее желание драпануть… или стрелять. Но стрелять пока было не в кого, а на месте удерживало опасение, что я могу угодить в ситуацию, схожую с той, в какую попали они. Вдруг где-то впереди — ребята Сарториуса? Мы расставались вроде бы не как враги, но ведь времена меняются…

Способности соображать я все же не потерял. Страх, уже однажды пережитый, преодолеть проще. А через пару минут я увидел тех, кого в общем-то и ожидал увидеть.

Их было двое. Ни скрипа снега, ни хруста веток, ни малейшего шороха не послышалось, когда из-за поворота тропы выступили огромные черные фигуры. Луна положила мертвенно-серебристые блики на их гладкие, как очищенное крутое яйцо, выпуклые и черные, словно маска фехтовальщика, лица, на покрывавшую их с ног до головы иссиня-черную кожу. С расстояния в сотню метров их размеры не производили такого сильного впечатления, какое могли бы произвести вблизи, но я еще раньше приметил трехметровую березку, стоявшую поблизости от моста, и сейчас различал, что головы гигантов находились намного выше ее. Казалось бы, при таком росте они должны были продавливать снег до самого грунта. Однако они ни на сантиметр не погружались в него, будто их тела были невесомы.

В абсолютной тишине оба черных великана вступили на мостик. Как ни странно, именно в этот момент захлестывавшая меня с головой волна страха начала убывать. Я вдруг понял, что гиганты подчиняются тому же «закону», что и люди, то есть не могут выходить из зоны там, где им вздумается.