Слой Ноль - Евгений Прошкин

— Все, все. — Костя дружески потрепал его по плечу. — Не обижайся, он всех подозревает, работа у человека такая... Хотя в другом слое он надувал резиновые игрушки, и у него это неплохо получалось.

— Здесь он водопроводчик в жэке и справляется неважно, — едко заметил Корзун.

Впереди хлопнула дверь — не просто хлопнула, а отлетела от стенки с дребезгом, и в первом отсеке появился Сапер. С бутылочкой красного вина. Уже пьяный.

— А... кто... за рулем?.. — заикаясь, произнесла Людмила.

— Руля в самолете нет, — ответил Сапер со значением. — Есть штурвал. Не боись, Люська, там автопилот. Ему без меня даже лучше. Слушайте, а нормальный портвешок в Аэрофлоте! Я посмотрел — целая коробка. А еще беленькая, и виски-миски всякие. Нескучно долетим!

— Тебя же вроде закодировали... — сказал Константин.

— Закодировали, да. Но они же не оболочку кодируют, а мозги. Мозги-то у меня чистенькие. А тело требует градуса.

— Этого мы не учли... — заметил Немаляев. — Ты тогда сразу выпей побольше и баиньки. А к утру чтоб проспался.

— Ха, там и на утро хватит! — заявил Сапер.

— Я чувствовала, что не долетим... — пробормотала Люда. — Автопилот... он нас посадить сможет?

— Теоретически, — мрачно сказал Вовик. — При идеальных условиях. Которых на Дальнем Востоке не бывает никогда.

—Дядя?..

— Не переживай, посадим как-нибудь, — ответил Немаляев.

Люду это не удовлетворило. Она рассеянно потерла залитую соком юбку и, поднявшись, пошла в туалет.

У Виктора почему-то застучало сердце. Секунду или две он созерцал свои ногти, еще столько же наматывал на палец снятый галстук. Когда Людмила уже скрылась за перегородкой, он не выдержал и рванулся из кресла.

Дверцу Люда не закрыла. Шерстяная юбка была длинной и узкой — чтобы подол достал до раковины, его пришлось задрать выше колена.

— Чего тебе? — спросила она.

Мухин мягко повернул ручку, впрочем, мягко не получилось — замок все-таки клацнул. Словно это был сигнал к атаке, Виктор шагнул к Людмиле и, не говоря ни слова, поднял юбку вверх. То, что он под ней обнаружил, его не удивило. Примерно этого он и ждал.

— Хорошие трусики...

— Что ты себе позволяешь?! — прошипела она.

— Ничего особенного... Трусы сама сшила?

— Связала. Из бабушкиного шарфика. Устраивает?

— Вполне. — Мухин отпустил юбку, но лишь для того, чтоб распахнуть кофту.

Верхняя булавка выдрала клок ткани, нижняя расстегнулась и повисла, угрожая острым концом.

Виктор снова не удивился. Черный бюстгальтер сидел безукоризненно.

«Идеальный лифчик на идеальной груди, — подумал Мухин отстранение. — И чего б ему там не сидеть?..»

— Тоже из шарфика? Или на базаре для нищих купила?.. Твое белье долларов триста стоит.

— О-о! Господин Президент ориентируется в ценах? А сколько стоит батон хлеба, ты не знаешь?

— Это старая песня. — Он оттолкнул Людмилу в угол и, тут же поймав ее за болтающийся карман, сунул в него руку.

Рядом с мятой пачкой «Пегаса» лежала плоская коробочка. Мухин достал и бросил ее на полку. «Вог» с ментолом. Почему бы и нет?..

— На хлеб-то тебе хватает... — промолвил он. — Для кого этот маскарад? Для меня?.. Испытывала?!

— Ты чересчур много о себе... — сонно начала Люда, но Виктор схватил ее за локти и ударил о стену.

— Испытывала, да?! Ну и дальше что?

— Ничего.

— Как ничего? Что значит «ничего»?! Приперлась, как старуха, думала... Что ты думала?.. Ты тут на мне опыты ставишь, да?

— Не ори...

— Опыты?! — сказал он еще громче. — Какую тебя любить буду, какую не буду... Страшную, типа, не буду бедную разлюблю, а с костылем бы пришла... тогда... — Виктор вдруг иссяк и, тяжело дыша, привалился к раковине. — Что ты молчишь?..

— Да...

— Что «да»?

— Эта наша оболочка... — чуть слышно сказала Люда. — Других у нас больше не будет. Мы возвращаемся к нормальному состоянию. К единственному телу...

— И ты решила завернуть его в эту вонючую тряпку...

— Я должна была отрезать себе ногу?

— Да зачем?.. Зачем это все?! Проверить?

— Ты меня уже убил... когда-то. Теперь у меня не осталось выбора. Последнее тело. Тот, кто хоть раз тонул, потом долго боится воды.

— Вода — тупая стихия...

— Ты еще хуже. Страшней. Ты мятущийся гаденыш, в котором слился десяток разных личностей.

— Как в каждом из нас...

— Возможно. Но тебя я вижу со стороны... и не вижу в тебе ничего хорошего.

— Я тоже... — Мухин вытряхнул себе сигарету. — Тоже в тебе не вижу... Дура. Стерва. Капризная бабища...

— Кто бабища? — возмутилась Люда. — Это я бабища?!

— Боевик в чулках. И в трусах за двести баксов... в дамских...

— В каких же мне еще быть?..

— Киллер с сиськами... и... с... — Виктор, не отдавая себе отчета, почти уже ничего не соображая, расстегнул на ней лифчик.

— И с такими... и с такой... — прошептал он, хмелея, проваливаясь вместе с самолетом в воздушную яму и даже не пытаясь из нее выбраться. — С такой...

Сломанная сигарета упала на пол, за ней свалились обе пачки, потом с мягким шелестом шмякнулись сразу кофта и юбка. И через секунду — пиджак.

«Надо было лететь на казенном, — осоловело подумал Виктор. — Там у меня диван...»

Глава 34

—Господин Президент...

Мухин решил, что это пьяный сон.

— Господин Президент!

Пьяный сон, который невозможно отогнать.

— Виктор Иванович!

— Чего тебе?..

Он приоткрыл один глаз — сверху нависло кислое лицо Вовика. Свет в салоне горел еле-еле, над Мухиным лампочка и вовсе погасла — вероятно, стараниями вездесущего начбеза. Рядом, укутавшись в пиджак самого Президента Российской Федерации, уютно сопела «боевик в чулках». От этого не хотелось ни вставать, ни шевелиться, ни просыпаться — никогда.

— Где летим? — спросил Виктор, зевая.

— Полтора часа до Хабаровска.

— Посадку запрещаю, — бросил он, мучительно разгибая затекшие колени.

— Без дозаправки не дотянем, Виктор Иванович. «Ил» не дельтаплан, его кормить надо. Но я сейчас не об этом хотел сказать... — Вовик помялся. — Я тут, пока вы отдыхали, справки навел. Об этом аппарате...

Слово «отдыхали» прозвучало без какой бы то ни было издевки. Начбез искренне верил, что лишняя минута президентского сна важнее, чем счастье целого города, и если уж брал на себя грех будить Мухина, то исключительно по делу.

— Ну. И что?.. — Виктор аккуратно вылез в проход и помахал руками. В позвоночнике хрумкало, это было чертовски приятно.

— Ничего, Виктор Иванович. Все, что он вам доложил, — про «Китайскую ничью», про боевое дежурство... все это бред сивой кобылы.

Мухин прекратил свои упражнения — так резко, что пошатнулся и схватился за соседнюю спинку. Под клетчатым аэрофлотовским пледом недовольно задвигались.