Артефакт - Майкл Гир
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сохраняя нейтралитет, мы уклоняемся от политических интриг, которые могли бы расколоть Братство. Вы можете назвать хотя бы один случай, когда мы поддержали ту или иную фракцию?
— Ваше политическое влияние и без того достаточно велико, — сказал Тайяш.
Сол кивнул.
— Это верно, но вы должны были заметить, что мы ограничиваем свое участие в работе Совета независимыми рекомендациями, подкрепляя свою правоту соответствующими документами. Каждая наша акция проходит под неусыпным наблюдением, каждое предложение изучается особым комитетом, задача которого — не допустить нежелательных последствий. Думаю, вы помните, что Братство уже не раз отзывало своих советников.
— Но если найдется мошенник, которому удастся перехитрить систему и вопреки всему стать Великим Мастером?
— У нас есть организация под названием Комитет Юриспруденции. При возникновении каких-либо сомнений Комитет приглашает Мастера на собеседование, изучает улики и доказательства и публикует свои выводы. В случае неблагоприятного решения ставится вопрос о вотуме доверия. Если Мастер его не получает, он складывает с себя полномочия.
— А если Мастер откажется и узурпирует власть?
— Мы его ликвидируем, — не задумываясь, ответил Сол.
— Вы его… — Тайяш заморгал, у него отвалилась челюсть.
Сол печально улыбнулся.
— Из всех преступлений, когда-либо совершавшихся против человечества, тирания — самое тяжкое. Оно абсолютно несовместимо с нашими убеждениями.
— Но если люди сами захотят тирании? — спросила Конни. — Такое уже бывало.
Соломон повернулся к ней.
— В таком случае они вольны покинуть ряды организации и переселиться на Нью-Мейн. Видите ли, в Братство принимают только по личной просьбе и никого не удерживают насильно. Это тоже противоречит нашей философии.
Казалось, Никита с трудом постигает смысл его слов.
— Люди, у которых заранее готов ответ на любой вопрос, всегда внушают мне подозрение. Неужели у Братства нет никаких пороков и все вы до единого — потомки ангелов?
Сол рассмеялся.
— Вряд ли. Мы такие же люди, как все прочие. Не так-то просто жить, неукоснительно подчиняясь догматам и правилам. Откровенно говоря, благополучие Братства всецело зависит от компьютеров. Без наших технологий мы развивались бы точно так же, как любое другое сообщество людей, и совершили бы те же самые ошибки.
— Но вам пришлось поступиться своей независимостью и отдаться на милость мыслящих машин, — заметил Тайяш. — А это, знаете ли… — Он покачал головой, на его лице появилась кислая мина.
— Верно, — согласился Сол. — Вот почему мы стараемся не распространяться об этом. Представьте, какой вой поднимется в космосе, если средства массовой информации узнают о том, как мы живем. Братству и без того хватает забот. Однако, как я уже говорил, наша система подходит не каждому.
— Для многих людей Братство — как кость в горле, — заговорил Никита, откашлявшись. — Люди терпеть вас не могут. Что, если их неприязнь зайдет слишком далеко? Что, если Сириус добьется мирового господства и поставит Братство вне закона? Что, если Джордан отправит на Фронтир свои корабли, желая превратить его в подобие Нью-Мейна?
— Все очень просто, господин Представитель, — не колеблясь, ответил Сол. — Мы соберем вещички, упакуем каждый болт и каждую гайку — и отправимся восвояси.
Человек проскользнул в люк, беззвучно ступая по полу спальни, погруженной в темноту. Ловкая рука вынула небольшой черный чемоданчик из-за изголовья кровати, покрытой смятыми простынями. В воздухе витал запах натруженных человеческих тел — легкий мускусный аромат любовной схватки.
Затянутые в перчатки пальцы извлекли из чемоданчика небрежно скрученные черные трубки и развернули их. Точными экономными движениями незваный гость включил крохотный источник питания, расположенный в месте сочленения трубок, и вынул из поясного кармана кубический кристалл передающего устройства размером с лесной орех. Глядя на портативный экран, он изучил реакцию черных трубок на передатчик.
Что-то пробормотав себе под нос, он торопливо убрал кубик, свернул трубки, уложил их в чемоданчик и поставил его на место.
Не издав ни шороха, он растворился в проеме входного люка.
22
Соломон включил свою любимую Девятую симфонию Бетховена и уже собирался углубиться в сочинения Эврипида, когда из коммуникатора послышался голос Боз:
— Капитан! Только что в медотсек доставили посланника Тексахи. Я подключила его к системе жизнеобеспечения, взяла анализы и сейчас пытаюсь обнаружить признаки проникновения в его сердечную мышцу инородных тел.
Соломон вскочил на ноги, шлепнул ладонью по пластине замка, выбежал в коридор и помчался к госпиталю. Брайана уже была там. Медея сидела рядом с медицинским комплексом. На ее лице застыло равнодушное выражение. Лейтенант Уилер хлопотал у приборов, следя за их показаниями.
Из щели принтера поползла лента распечатки, и Уилер торопливо схватил ее. Чтобы поставить диагноз, ему хватило одного взгляда.
— Сердечный приступ, — объявил он, не отрывая глаз от распечатки. — Неделя на больничной койке — и он поправится.
— Сердечный приступ? — переспросила Медея. — Вот как? Очень любопытно.
— Госпожа Вице-консул, нельзя ли попросить вас на минутку?.. — Сол поднялся и вывел Медею в коридор. — Что произошло?
Медея смотрела на него чуть насмешливым взглядом.
— Вам действительно интересно? — Поколебавшись мгновение, она продолжала: — Так и быть. Мой муж вернулся в каюту, насладившись прелестями миссис Янг — надо сказать, она весьма умело пускает их в ход. Муж начал извиняться и на полуслове потерял сознание. Надеюсь, вы понимаете, почему я не испытываю к нему особой жалости и сострадания.
Соломон дернул себя за бровь.
— Мне неловко об этом спрашивать, но поведение вашего супруга не вполне…
— Да. — Медея откинула голову. — Не вижу смысла скрывать, вы слишком умны и наблюдательны. Так вот, наше супружество — чистой воды фикция. У меня было несколько причин взять Тексахи с собой. Во-первых, его присутствие отчасти маскировало истинные интересы Земли в этом деле. Он был для меня своеобразной ширмой. Глядя на него, можно было подумать, что мы отправляемся в увеселительную прогулку. Во-вторых, близость супруга до некоторой степени гарантировала мне уединение, избавляя от назойливости мужчин. И, наконец, следует учесть, что я родилась и выросла в провинции. Там до сих пор действуют старинные обычаи, в согласии с которыми женщина занимает подчиненное положение. Одинокая женщина выглядит слабой и уязвимой, ее никто не принимает всерьез.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});