Черный феникс. Африканское сафари - Сергей Кулик

Что же это за язык? Аль-Масуди, который лично побывал на Занзибаре, или «Берегу зинджей», собственной рукой записал наиболее употребляемые его жителями слова. Они — бантуского происхождения; их корни и сегодня живы во многих языках континента, например слово «мганга» — колдун, лекарь — распространено повсеместно. Что же касается более поздних времен, то гадать и привлекать косвенные источники для доказательства того, говорили ли тогда жители восточноафриканского побережья на языке группы банту, вообще излишне. Уже в XI веке у этого языка появилась письменность! Она была создана на основе арабской графики. Джеймс Аллен — молодой, но авторитетный исследователь культуры восточноафриканского побережья, обосновавшийся в Ламу, называет этот язык протосуахили. Он сильно отличается от современного суахили, значительно позже, уже после становления суахилийской цивилизации, многое заимствовавшего из арабской лексики.

В более поздних литературных памятниках, в частности «Хрониках» Пате и Ламу, появляется заимствованный у арабов топоним «Савахил», или по-русски «Суахилия» — «береговая страна», «прибрежная полоса». В сопоставлении с арабскими источниками ее границы находились между Ламу и Малинди. Даже Момбаса на первых порах оказалась вне этой цитадели суахилийской культуры, поскольку, как свидетельствует Ибн Баттута, зерно туда «привозят из Савахила». Судя по высказываниям знаменитого лоцмана Ахмеда ибн Маджида, в тех же границах «Суахилия» оставалась и к началу XVI века. Язык населения этой прибрежной полосы получает название «кисвахили», переводимое как «так говорят в савахилях». А носителей этого языка, в массе своей чернокожих жителей портовых городов, прибрежных районов и прилегающих к ним деревень — рыбаков и земледельцев, все чаще именуют «васвахили», «васуахили», то есть «жители побережья». По мере экономического развития и усиления политического влияния северных суахилийских центров их язык и культура распространялись все дальше и дальше на юг. Так прибрежные зинджи постепенно «превращаются» в суахили.

Как и чем жили «северяне» суахилийского мира? В массе своей это было конечно же земледельческое население. Уровень его был достаточно высок, поскольку зинджи-суахили выращивали такие трудоемкие культуры, как рис и сахарный тростник. Они знали пять сортов бананов, имели столь обширные кокосовые плантации, что экспортировали их продукцию. Их хлебом была дурра, картофель заменял ямс, дающий огромные, весом 60 килограммов, клубни. Деревни, находившиеся на границе с саванной, в изобилии поставляли мед, а также мясо диких животных. Сохранились интересные описания способа охоты на слонов, заманиваемых к водоему, заранее отравленному листьями ядовитых растений. Скотоводство, по всей вероятности, было развито слабо, что косвенно указывает на распространение в прибрежных лесах мухи цеце. Однако нехватка мяса с лихвой окупалась обилием рыбы и других «даров океана», многие общины почти целиком жили за счет морского промысла. Активное рыболовство, а затем и торговля обусловливали развитие мореходства.

Торговали восточноафриканские купцы многим — слоновой костью, рогом носорога, шкурами леопардов, черепаховым панцирем, ценной древесиной, растительным сырьем для красителей, горным хрусталем, амброй. Большинство этих товаров не могло быть продукцией собственно побережья. А это значит, что суахилийские купцы уже в те времена активно вовлекали в торговлю племена континентальной глубинки, превращая их в своих поставщиков, а сами становились посредниками между ними и восточными покупателями.

Однако самым важным в списке экспортных товаров побережья, бесспорно, было железо! Его получали из весьма бедных руд, встречающихся на материке, но плавили в очень больших количествах.

Скорее всего, бурное развитие выплавки металла в Суахилии где-то в конце XII века и пробудило более пристальный интерес Востока к африканскому побережью, привело к бурному росту его городов, посредничавших в торговле между внутренними районами континента, с одной стороны, и Индией, Аравией, Китаем, Индонезией — с другой. Так Восточная Африка стала составной частью огромного и богатого средневекового торгового восточного мира.

Этот бурный рост стимулировался еще и новой волной миграции из мусульманского мира. Если сподвижники Ибн Марвана прибыли в Зиндж, спасаясь от династических войн периода возвышения ислама, то новые переселенцы попали в Савахил в роли беженцев из стран, оккупированных татаро-монголами. Среди них было множество выходцев из Ирана — ширазцев. Пришельцы селились на африканском побережье, брали себе в жены африканок, обращали местных жителей в ислам, приобщали их к новшествам мореходного искусства и знакомили с известными им более прогрессивными навыками торговли, обогащали их язык словами, связанными с наукой, техникой, коммерцией тех времен.

Даже став мусульманской, цивилизация суахили осталась африканской. Она возникла на земле Черного континента и была создана руками африканцев — наследниками зинджей. Залогом богатства городов побережья была торговля с внутренними районами материка, куда арабы тогда еще даже не проникли. Самые северные из этих городов-государств распространяли сферу своего влияния на довольно большую территорию: вплоть до среднего течения Таны и севера Эфиопии. В основе этих торговых связей лежала торговля железом, самобытные секреты плавки которого были открыты самими африканцами. Да и главными партнерами суахилийских городов были не аравийские султанаты, а далекая Индия, покупавшая львиную долю металла.

Похоже на то, что обитатели архипелага Ламу были первыми среди тех, кто возвысился в период «железного бума» и притока на побережье мигрантов, обладавших передовыми по тем временам знаниями и навыками. В Пате, например, в 1204 году утвердилась династия Набхани, правившая там до 1866 г. Как можно понять из «Хроник», возвышение этих выходцев из Омана произошло самым мирным образом в соответствии с существовавшим на острове традиционным правом. Сулейман ибн Сулейман, основоположник новой династии, женился на дочери престарелого правителя острова, а тот в качестве свадебного подарка передал ему свой титул фумомари. Набхани, сочтя выгодным не арабизировать его, никогда не называли себя шейхами или султанами.

Территориальная экспансия Пате, разбогатевшего на торговле, достигла своего апогея при фумомари Умари, праправнуке Сулеймана, правившем в середине XIV века. Кто бы мог подумать, но крохотный Пате контролировал тогда восточноафриканское побережье от Могадишо на севере до Великой Килвы на юге! «И получил он силу великую и завоевал много савахильских городов, — повествует о нем «Хроника Пате». — Он владел всеми этими городами… в каждый город послал он своего человека, чтобы управлять там от его имени».