Айдол-ян. Часть 4. Смерть айдола - Андрей Геннадьевич Кощиенко

– Исключительный случай. – аргументирую я причину нарушения.

– Как в «Кирин»? – неожиданно улыбнувшись, спрашивает СунОк. – Когда тебя учили на столах танцевать?

Смотрю на онни, вспоминая историю с золотым соджу ЧжуБона.

– Да уж… – соглашаюсь я. – Было дело…

– Я, когда увидела, что ты тогда вытворяла, просто онемела. – говорит СунОк, уже вовсю улыбаясь. – А какое выражение лица было у того аджосии, который отбирал у тебя гитару!

Улыбаюсь вслед за ней, припоминая подробности того происшествия и начинаю смеяться. СунОк тоже уже громко смеётся, глядя на меня. Мама улыбается, смотря на нас.

(в это же время, в том же месте)

Люди в высоких воинских званиях, с солидными капиталами и при высоких должностях, удивлённо оглядываются на бестактную троицу с бокалами в руках, смеющуюся в пустом пространстве, образовавшемся рядом. Веселее и громче всех смеётся синеглазая девушка, на военной форме которой периодически поблескивает в свете ламп золотая звёздочка новенькой медали.

Конец четырнадцатой главы

Жизнь пятнадцатая

Время действия: двадцать пятое сентября, вторая половина дня

Место действия: одно из зданий Министерства обороны, в котором проходит награждение ЮнМи и ЧжуВона

– Братец, ты обезумел? – наклонившись к уху ЧжуВона, тихо спрашивает ХёБин.

– С чего? – с бесстрастным выражением на лице и продолжая смотреть прямо, интересуется «братец».

– Не могу не отдать должное – выбор времени и места сообщить семье, что у тебя есть женщина, очень оригинален. Только, боюсь, отец и старший брат твою шутку не поняли.

– Посмотрим. – коротко отвечает ЧжуВон.

– Ещё мне показалось, что ЮнМи тоже не поняла. Или она согласна?

– Она забыла.

– Что – «забыла»?

– Что так говорили раньше. У неё амнезия.

– У её семьи, похоже, тоже амнезия.

– Скорее, – причина в образовании.

ХёБин насмешливо фыркает.

– Да уж. Вряд ли они изучали стиль высокой беседы дворца. – говорит она.

Время действия: позже

Место действия: концертный зал в одном из зданий Министерства обороны,

– ЮнМи, готова? – спрашивает ЮСон.

– Готова. – отвечаю я, смотря из-за кулис на сцену, где БоРам подбирается к завершению «Порке те вас». Борамку выставили на сцену без подтанцовки, в одиночку, но она ничуть по этому поводу не комплексует, кавайничает как может. Возможно, факт того, что она – «соло» и всё внимание зрителей сосредоточено исключительно на ней, даёт +300 к её настроению выступать. Ну, наверное, ещё плюс стопятсот добавило пояснение конферансье, что песня на первом месте в Billboard, правда, сделанное без уточнения, в каком именно разделе.

Вижу, в зале качают головами в такт музыке и благожелательные выражения на лицах. Значит – нравится. И, надо учесть, зрители – не фаны, а взрослые люди, по причине своего возраста мало интересующиеся эстрадой. Впрочем, после первой, торжественной части концерта, когда по сцене с оружием в руках маршировали с раскрашенными лицами суровые морпехи в касках и низкими голосами распевали о том, какой лютый кирдык они вот-вот устроят врагам, – одно лишь появление гёрлз-группы ослабляет тиски мыслей о смерти, бескомпромиссно сжимающих хрупкое человеческое тело…[18]

Что-то меня на лирику занесло. Мутация русских стихов в корейские, производимая под литры кофе, – без последствий для мозга не проходит…

Так. Борам закончила, раскланивается, сейчас побежит переодеваться. Теперь моя очередь демонстрировать новинку…

– Не забываем, девочки, – маршировать начинаем с левой ноги. – напоминает ЮСон, давая последние наставление моей подтанцовке – ХёМин, ДжиХён и ИнЧжон. СонЁн и КюРи определены в бэк-вокал. Итого – из группы задействованы шестеро, но БоРам ещё появится во время исполнения.

– На счёт «раз». – продолжает давать ценные указания ЮСон.

Он мне сейчас Карабаса-Барабаса напоминает. В тот момент, когда тот добрый на людях, а не тогда, когда своих кукол под продюсеров подкладывает…

Оп! Включили музыку, барабанная дробь.

– ЮнМи, пошла! – командует директор.

Без сопливых советов обойдёмся. – думаю я, строевым шагом выходя на сцену.[19]

Добравшись до начала куплета, подношу два пальца к фуражке, изображая воинское приветствие. Судя по замершим в креслах зрителям и их распахнутым глазам, планируемая реакция – достигнута. Единственно, лишь при том условии, что это не подтанцовка сзади чудит. Я такой тут весь из себя куртуазный, а они у меня за спиной рожицы корчат. Или, – кто в лес, кто по дрова, пошли. Всех репетиций было – четыре повтора. И не обернёшься ведь, чтобы посмотреть! Вот бэк-вокал краем глаза вижу. СонЁн и КюРи, судя по их движениям руками, скованно себя не чувствуют. А на спине у меня глаз нет…

– Армия… Армия… – под барабанную дробь повторяю я, добравшись до длинного музыкального проигрыша в песне.

Справа от меня, как и было задумано, появляется БоРам в наряде «а – ля шортики – милитари – каваи». Приложив ладонь к голове, на которой пилотка, с серьёзным лицом, она торжественным шагом марширует вдоль сцены, глядя при этом в зал.

– Вау-уу… – произношу я в микрофон и развожу руками – «мол, вы только посмотрите, что творится!»

Появление БоРам оказывает на публику «расслабляющий эффект». Зрители начинают шевелиться, меняя положения в креслах, переглядываться, раздаётся даже несколько одобрительных возгласов. Дойдя до противоположной стороны сцены, БоРам разворачивается и шагает обратно, отдавая честь уже мне. Приветствую её, повторяя жест, сделанный в начале. Песня идёт дальше.

Армия прекрасных половин, ножками сверкая!

Изгибаюсь немного назад и вбок, прикладывая два пальца к фуражке. Копирую Аллегрову. У нас её некоторые не любят, клеймят словом «попса». Но, на мой взгляд, работает она профессионально. К публике относится уважительно, песни исполняет запоминающиеся. На наших военных её «Младший