Королева - Карен Линч

Анвин об этом. Если Королева Анвин узнает о моём камне богини, она попытается заполучить его или использовать меня, чтобы получить то, что ей нужно.

Я закрыла рот и попыталась подготовить себя к боли, но ничего не могло подготовить меня к тому, что будет дальше.

Мои пальцы подергивались, когда началось болезненное колющее ощущение. Оно усиливалось и становилось всё горячее, пока мне не пришлось стиснуть зубы от жгучей боли.

— Ответь на вопрос, и это закончится, — сказал Корриган.

Я покачала головой и попыталась встать, но я была парализована. Я ничего не могла сделать, когда жар пробежал по моим рукам и распространился по всему телу, поджигая кости. Я закричала.

— Отвечай мне, — закричал Бохан.

Агонии не было конца: огонь заполнил мою грудь и грозил сжечь моё сердце до черноты. Он поглощал мои лёгкие, пока я не перестала дышать, и темнота заполнила моё зрение.

Пожалуйста, прекрати это, умоляла я единственную, кто мог мне сейчас помочь.

Что-то легкое прижалось к моей груди, и в меня хлынул благословенный холод. Этого было недостаточно, чтобы погасить пламя, но оно ослабило его интенсивность и позволило мне снова дышать. Я вспомнила, как прикосновение Аедны делало то же самое во время моего обращения, и открыла глаза, ожидая увидеть её там. Единственным признаком её присутствия была тяжесть её прохладной руки на мне.

Я позволила своей голове упасть вперёд. Спасибо.

— Этого достаточно, — гневный голос Фаолина эхом отразился от стен.

— Этого не будет достаточно, пока она не скажет то, что мы хотим знать, — сказал в ответ Бохан.

Я смутно осознавала, что кто-то прикасается к кандалам. Раздался щелчок, а затем огонь отступил от моего тела, оставив меня в виде пустоты, обгоревшей шелухи.

— Если она не заговорила сейчас, она не заговорит, — сказал Корриган. Это была нотка восхищения в его голосе?

Я подняла голову, чтобы взглянуть на него, но у него было такое же серьёзное выражение лица, как и раньше. Мой взгляд переместился на Фаолина, который выглядел таким разъяренным, каким я его никогда не видела.

— Ты в порядке? — спросил меня Фаолин.

Я попыталась пожать плечами, но моё тело ниже шеи не хотело двигаться.

— Спроси меня через час, — пробормотала я.

Комната начала наклоняться, и Фаолин поймал меня, когда я упала боком со стула. Он поднял меня и отнес в камеру, где он положил меня на спальное место. Я слышала, как спорят Бохан и Корриган, но, казалось, они были очень далеко.

— Ты не перестаёшь меня удивлять, — сказал Фаолин тихим голосом.

Я криво улыбнулась.

— Я знала, что я тебе нравлюсь.

Он нервно рассмеялся.

— Отдыхай. Я буду снаружи.

Дверь со щелчком закрылась. Я попробовала сосредоточиться на разговоре в другой комнате, но, казалось, мою голову набили ватой. Полагаю, так бывает, когда тебя зажаривают изнутри огнём драккана.

Я недолго пролежала там, как вдруг гул голосов по другую сторону двери усилился, и очень раздраженный Лукас потребовал:

— Где она?

Дверь в камеру распахнулась. Времени переживать о том насколько зол он был не было. Он остановился, возвышаясь надо мной, оценивая меня разъяренным взглядом.

— Лукас, — прохрипела я.

Он присел рядом со мной и откинул с моего лица влажные волосы.

— Мне очень жаль, Джесси. То, что сделали с тобой, непростительно.

— Она была поймана при совершении преступления против фейри и отказывается признаваться. Она заслуживает более худшего чем то, что получила, — откуда-то из-за его спины произнёс Бохан.

— Уберите его отсюда, — рявкнул Лукас.

— Я уйду, но вернусь, — равнодушно ответил Бохан. — Благие будут требовать справедливости, даже если ты этого не захочешь.

Лукас повернулся ко мне.

— Ты мне доверяешь, Джесси?

— Всей своей жизнью, — прошептала я.

Он большим пальцем провел по линии моей челюсти.

— Тогда ты должна рассказать мне, что ты тут делала, чтобы я смог защитить тебя от этих ложных обвинений.

— Они не все ложные, — хрипло сказала я. — Я, правда, использовала гламур, чтобы скрыть своё присутствие, но клянусь своей жизнью, что ничего плохого не сделала. Я никогда бы ничего такого не сделать, что могло бы навредить тебе или миру фейри.

— Я верю тебе, но отцу и Королеве Анвин твоего слова будет недостаточно, — предупредил он. — Она уже настаивает на твоём изгнании.

Я попыталась встать, но он нежно заставил меня лечь обратно.

— Я не позволю этому произойти.

Позади Лукаса появился Фаолин.

— Отец и Бохан отправились на разговор с королём и королевой. В коридоре поставлена стража, но пока что мы тут одни.

— Под одни он подразумевает всех нас, — из внешней комнаты прокомментировал Конлан.

— Они скоро вернутся, — сказал Фаолин.

И его намёк был предельно ясным. У нас было времени на разговор.

— Я могу сесть? — спросила я Лукаса, который всё ещё прижимал руку к моей груди.

Он встал и помог мне сесть. Я всё ещё была слаба после даннакина, но в вертикальном положении чувствовала себя лучше. Первое, что я увидела, были Конлан, Фарис, Керр и Иан, стоявшие у камеры с таким серьёзным видом, какого я никогда не видела. Мне не нужно было, чтобы кто-то из них говорил мне, в какую беду я попала.

— Это камень богини, — сказал Фаолин, притягивая к себе все взгляды. — Ты использовала его, чтобы скрыть себя в храме. Поэтому ты отказалась отвечать на последний вопрос Бохана.

Я сложила руки на коленях.

— Да.

— Это камень мешает рассказать тебе, почему ты там была? — спросил он.

Я начала говорить «нет» и остановилась. До этого момента я полагала, что Аедна наложила на меня какой-то вид гламура, но ей это не требовалось. Я смутно помнила, как она коснулась камня в моих волосах, когда мы впервые встретились в храме.

— Джесси? — давил Лукас.

— Да, это он, — я встретила его растерянный взгляд. — Я никогда не хотела скрывать это от тебя, но я не