Кумир - Стив Сомер

Терри Фэллон глубоко вздохнул и облокотился о стол. Тут кто-то вдруг включил свет.

Оказалось, это Крис Ван Аллен, совершенно потерявший голову от волнения.

— Терри! Я всюду названиваю, ищу тебя! — Он скинул плащ и бросил его на стул.— Я говорил с Эймзом из Виргинии. И с Гири из Огайо. Они направляют президенту письмо с просьбой включить в список с ним в паре тебя. Чтобы приветствовать тебя в качестве гостя города и делегата съезда, в аэропорт Сент-Луиса прибудет группа губернаторов!

Но Терри сидел и безучастно смотрел на него пустыми глазами.

— Слава всевышнему, Терри! — надрывался Крис.— На предвыборном совещании губернаторы поддержали твою кандидатуру в вице-президенты! Мы победили, Терри!

Тут распахнулась дверь, и влетела Салли, стаскивая на ходу плащ. Терри поднялся навстречу.

— Терри, в городе все только и говорят, что совещание губернаторов утвердило твою кандидатуру на пост вице-президента! Терри! Наша взяла.

Крис уставился на нее:

— Зачем ты сюда явилась?

— Все в порядке, Крис,— сказал Терри.

Крис переводил взгляд с одного на другого. Вдруг спохватился:

— Ой, я же должен срочно передать все Ассошиэйтед Пресс. Мигом вернусь! — И он выбежал из кабинета.

Салли обогнула стол и, подойдя к Терри, взяла его руку в свои. У нее перехватило дыхание, глаза горели от возбуждения.

— Терри, все сбывается… Все будет, как мы хотели.

Но он лишь смотрел на нее с выражением тупым и отрешенным.

— Терри, что случилось? — Она была озадачена.— Что-нибудь не так?

Он высвободил свою руку и отошел от нее. Остановился по другую сторону стола, словно решил держаться от нее подальше. И глядел на нее, как на незнакомку.

— В чем дело, Терри? — Но лицо его оставалось холодным и непроницаемым: таким она его никогда еще не видела.— Терри?

— Манкузо.

— Что Манкузо?

— Ему все известно.

Словно вихрь пронесся по кабинету, исхлестав ее по лицу. Восторг и удивление погасли в глазах. Они потемнели, сузились. По губам, словно язычок пламени, пробежала кривая усмешка.

— Ну и что, пусть. Предоставь его мне,— прошептала она.

Терри с удивлением наблюдал ее перевоплощение. Ее улыбка обещала лишь угрозу.

— Не бери в голову, любимый,— сказала она и заскользила вокруг стола к нему.— Оснований для волнения нет.— Ее пальцы пробежались по поверхности стола.— И для опасений тоже.— Она прямо мурлыкала.— Я сама обо всем позабочусь.

Терри попятился от нее.

— Это ты наняла Петерсена, чтобы он стрелял в меня?— вдруг произнес он.

Его слова заставили ее остановиться. Она не сводила с него глаз.

— Чепуха.

— Не лги мне, Салли! Я сам видел. На видеоленте.

Ее глаза вспыхнули таким ледяным огнем, что он испугался.

— Ну и что, я подумала, так будет эффектней,— сказала она.— И оказалась права.

— О, господи… Салли…— задыхаясь, он еле произносил слова.— Сначала был Везерби. Потом Мартинес. Потом Петерсен и Росс. Когда же будет конец?

— Когда мы окажемся в Белом доме.

Он поглядел на нее со страхом и отвращением: откуда такая жестокость?

— Салли, во имя всего святого…

— Ты забыл про Фонсеку,— сказала Салли. Она подошла к нему вплотную, положила руку ему на грудь.— Ты забыл, что сам этому научил меня,— напомнила она, нежно поглаживая его.

Это заставило его отшатнуться.

— Боже мой, Салли. Ты же чудовище.

В ответ она внезапно размахнулась и дала ему пощечину. Удар был такой силы, что мог бы свалить Терри с ног, если бы он не отлетел к столу. Он восстановил равновесие, очнулся и приложил руку к щеке, чтобы смягчить боль. И чтобы защититься.

Салли стояла перед ним, пылая ненавистью и красотой, светлые волосы ее струились вдоль спины, словно языки пламени.

— А ты… ты просто набитый дурак.

21.20.

Текст гласил:

У НАС ЕСТЬ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА ПЕРЕД САМИМИ СОБОЙ. У НАС ЕСТЬ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА ПЕРЕД НАШЕЙ ПАРТИЕЙ. НО САМОЕ ВАЖНОЕ — НАШИ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА ПЕРЕД АМЕРИКАНСКИМ НАРОДОМ. МЫ ОБЯЗАНЫ НАЧАТЬ С ПРАВДЫ… И ЗАКОНЧИТЬ РАЗМЫШЛЕНИЯМИ ОБ АМЕРИКАНСКОЙ МЕЧТЕ.

Дэн Истмен вычеркнул последнюю фразу. Вместо нее он написал:

ВСЕ ДЕЛАТЬ ПО ЧЕСТИ.

Он пробежал глазами последнюю строчку, неудовлетворенно покачал головой, сел в кресло и уставился в потолок. Дело не шло. И чем больше он прокручивал в уме текст своей будущей речи, тем меньше она ему нравилась.

Через два дня он поднимется на трибуну, чтобы выступить перед тысячами делегатов, собравшихся на съезд. Пока в номерах-люкс по всему Сент-Луису будут при закрытых дверях политиканствовать и вести закулисные переговоры, пока президент Бейкер в Вашингтоне будет ждать его заявления об отставке, он, Дэн Истмен, воспользуется случаем, чтобы доказать съезду и всей нации, что именно он тот человек, который способен обнародовать ошибки партии. Таким образом, все, что произошло — его открытая ссора с президентом Бейкером, два его ошеломляющих сообщения по телевидению,— все это послужит трамплином для появления его в качестве рыцаря на белом коне, боговдохновенного героя, защитника Конституции. Для своей речи он отчаянно нуждается в ярких словах, что смогли бы укрепить простодушную веру американского народа. Если только он и его помощники сумеют найти такие слова…

Истмен склонился над страницей и с раздражением вымарал последнюю строчку. Тут открылась дверь, и в кабинет вошла его секретарша, Дэйл.

— Что там еще?

— Мистер вице-президент, какой-то человек настаивает на встрече с вами. Он просил передать вам это.

Она положила на его письменный стол вырезку из газеты. То был рисунок женщины, выполненный полицейским художником, женщины из отеля "Четыре времени года". Кто-то написал вдоль всего рисунка: Я ЕЕ ЗНАЮ.

Истмен положил газетную вырезку на свою речь и закрыл папку.

— Хорошо,— сказал он,— зовите его сюда.

Она вышла. Затем дверь открылась, и вошел Манкузо, держа шляпу в руке. Его плащ промок насквозь. Когда дверь за ним закрылась, Истмен спросил:

— Кто вы, черт возьми?

— Манкузо. ФБР. У меня для вас кое-что есть.

Истмен развернул свое вертящееся кресло в его сторону.

— Что?

— Имя той блондинки из "Четырех времен года".

— Почему вы не сообщили его в полицию округа?

— Тогда они ее арестуют. Я задумал кое-что получше.

Истмен самодовольно улыбнулся и качнулся назад в своем кресле.

— Что именно?

Манкузо полез в карман плаща. Он вытащил из него старый пожелтевший конверт, перевязанный бечевкой. Развязал ее, положил конверт на стол Истмена. И содержимое конверта вывалилось на папку, в которой была речь Истмена.

— Что это, черт возьми?…

Истмен оборвал сам себя. Он выбрал одну из фотографий. На ней была изображена молодая и очень хорошенькая блондинка лет двадцати с небольшим. Она чрезвычайно походила на женщину с рисунка.

Но девушка на фотографии голая лежала на смятых простынях. А ее запястья были привязаны к ее же лодыжкам кожаными ремнями.

— Что вы имеете в виду, демонстрируя мне это…

— Вы еще не разглядели все как следует,— сказал Манкузо и разбросал фотографии по всему столу.

На всех фотографиях была эта самая блондинка. На некоторых она была одна, руки стянуты за спиной или привязаны к кроватным столбикам жесткими режущими веревками, перехватывающими ее грудь. На других ее руки были привязаны к коленям, она изгибалась на полу, повернув голову так, чтобы улыбаться в камеру. На большей части фотографий с ней находился некто, ее насиловавший. На некоторых фотографиях рядом была еще одна женщина.

Дэн Истмен разглядывал фотографии. Они были омерзительны, в жизни он не видел ничего подобного. Но девушка была потрясающе красива. Она была совершенной блондинкой с серьезными голубыми глазами и открытым изумленным выражением на веснушчатом лице. Он смотрел в эти искренние голубые глаза и вдруг понял, где он видел их раньше.

— Боже всемогущий,— выдавил из себя Истмен,— это же… это…

— Именно,— сказал Манкузо.— Ну так что?

— Где вы взяли эту грязь? — Истмен с отвращением отвернулся.

— У жены моего друга.— Манкузо посмотрел на часы.— Если оторвете свой зад от стула, сообщение успеет попасть в завтрашний утренний выпуск.

Истмен сжал кулаки.

— Ах вы сукин сын,— сказал он,— кто же я, по-вашему?

Манкузо вынул руку из кармана и положил несколько маленьких металлических предметов. Они звякнули о стекло на столе. Истмен всмотрелся в них. Это были маленькие булавки под лацканы: круг, квадрат, буква "S" и американский флаг. Манкузо наклонился над столом.

— Вы заставили парня из вашей охраны заняться политическим шпионажем,— сказал он.— Это уголовное преступление. А парня убили. Это второе преступление.