Сердце Земли (СИ) - Астахов Виктор

Симфонию пылающей древесины нарушили звуки боя. Сомнений более не оставалось — поселение было атаковано. Но кто? А, главное, зачем? «Дикое Ухо» не вели войн, не участвовали в конфликтах и как следствие — не имели врагов. Этот горелый запах, до жути знакомый Крогу после многочисленных сражений с демонами, ударил по восприятию со страшной силой. Именно детей Ургаша рассчитывал встретить орк, ибо демонам было плевать на принципы, мораль и порядок. Завидев полупустое поселение они, несомненно, решили нанести удар. Татуированная рука крепко охватила древко копья, ожидая столкновения с истинным врагом. Но Крог ошибся.

Первым, что он увидел среди густого зловонного тумана был отряд копейщиков, теснивших Наша́ка к огню. В тройке шагов позади, придавив собой труп человека, лежало тело бурой волчицы Гирса́н, павшей под ударами стальных копий. Нашак сражался из последних сил. Израненный, он едва переставлял ноги в отчаянных попытках настигнуть врага.

Без сомнения, то были люди, около дюжины человек — слишком малый отряд, чтобы разрушить поселение, но достаточный, чтобы предать его огню.

Очередной удар распорол предплечье Нашака, частично лишив его руки. Орк отступил ещё на шаг, приблизившись к собственной гибели.

Сначала, человек услышал свист, сменившийся глухим щелчком. Секундная вспышка боли сменилась спокойствием. Брошенное со страшной силой копьё пробило его спину и грудь, выступив наконечником из стали кирасы. Спустя мгновение явился и владелец оружия.

Крог атаковал яростно и безоглядно. Он выхватил копьё из тела жертвы и последовал в гущу схватки. Следующий удар высек ноги человека, а тяжёлая стопа переломала его скелет. Враг пытался атаковать, но их удары были слишком медленными, слишком предсказуемыми, а скованные латами тела, оставались всё так же хрупки. Крог атаковал снова и снова, круша доспехи и кости. Люди были вынуждены позабыть о Нашаке и сосредоточиться на новом противнике. Когда отряд разделился, на поле боя появился Кус.

Зверь атаковал по команде и, будучи натасканным на стайную охоту, вылавливал цель и оттаскивал в сторону, дабы беспрепятственно разорвать на земле, подальше от стальных наконечников. Окружение наполнилось агонией крика и на сей раз, то были крики людей.

Во время очередного удара, древко копья издало характерный треск и переломилось надвое. Человек упал, угодив под удары живой кувалды орочьего кулака, раздробивших металлический шлем и всё его содержимое. Люди пытались бежать, но бежать было некуда. Спустя ещё несколько мгновений скоротечной, но ожесточённой схватки большая их часть нашла свою смерть. Другие, будучи изувеченными в бою, более не могли держать оружие и лишь по той причине, что оркам требовались ответы, раненым всё ещё сохраняли жизни.

— Даза, Кус, — прорычал Крог, не позволяя зверю разорвать жертву. — Нашак, где все?

— Не знаю, — буркнул израненный орк. — Мы пришли чуть раньше вас. И на нас напали!

— Следите за людьми! Нужно найти выживших! Крог идёт туда!

***

Густой дым валил из каждой постройки в поселении, значительно затрудняя дыхание и не позволяя видеть дальше вытянутой руки. Никто не кричал, не звал на помощь. Повсюду виднелись следы сражения, но не было тел. Запах горелой плоти нарастал.

— Куза! — сквозь дымную мглу, что было сил проревел Крог. — Харулла! Куза! Травгар! Есть кто живой?

Ещё шаг. Споткнулся о какую-то корягу. Лишь врождённая устойчивость к огню не позволяла орочьей коже почернеть и покрыться ожогами.

— Куза! — крик сменился кашлем. — Харулла! Где вы?!

Рывок сквозь стену пламени, преградившую путь. На мгновение жар отступил. Крог попытался схватить воздух ртом, но прокашлялся от клубов дыма, наполнивших нутро. Стиснул зубы, прикрыл рот куском ткани и двинулся в самую мглу.

Запах стал невыносим.

Шаг. Ещё один и ещё. Жар усилился. Перед Крогом раскинулось очередное пожарище, на сей раз более объёмное, яркое, источающее попросту невыносимый жар. Орк пригляделся.

За свою жизнь Крог успел повидать многое. Он видел места казни, видел поля сражений и горы трупов, самолично отправил на тот свет сотни душ и лишь несколько раз испытывал к своим жертвам хоть какую-то жалость. Смерть, кровь, пожирающее постройки пламя — некогда это всё было для ранаарского воина чем-то естественным, чем-то привычным. Но каждый раз воинство «Кровавого Клинка», оставляло в живых тех, кто не представлял для них опасности — женщины, дети, старики, те, кто не мог держать оружие. Орки были яростны и жестоки, но они были воинами, искали хорошего сражения и богатой добычи. Орки не истребляли.

Тот же, кто побывал здесь, не искал никакой добычи. Он не пытался разорить поселение или присвоить землю себе. Он даже не пытался забрать орков в рабство. Нет. Кто бы то ни был, он хотел совсем иного.

Сквозь густой чёрный дым, упавший на колени Крог наблюдал за посланием тех, кто некогда побывал в поселении. Недвусмысленное послание, представлявшее собой груду пылающих тел среди пепелища хижин. Тел тех, кого Крог знал и любил. Тел, среди которых, несомненно, пылали его жена и маленькая дочка.

Настал момент тишины.

Из-за тлеющих стен поселения доносились голоса возвращавшихся с охоты орков и вопли людей. Но Крог их не слышал. Он сидел на коленях, вглядываясь в пожар, а в голове проносились образы минувшего сражения — сражения в котором он не участвовал. Окружение окутала смерть. Он не знал, смог бы одолеть врага. Да и не хотел знать. Он должен был находиться здесь и сражаться за свой клан и семью. Он был так нужен им… и теперь все погибли.

— Куза… Харулла… — простонал орк.

Отчаянный взгляд, налитый слезами, коснулся правой руки — того самого места где красовался маленький браслет — последний подарок его дочери. Выточенные камни яшмы блестящие в свете огня, столь же красивые, как глаза её матери. Столь же алые, как кровь, что пролилась на этой земле…

— Куза…

Уже в следующее мгновение на лице Крога проявился эмоция совсем иного характера. Тёмные глаза вспыхнули огнём. Отчаяние сменилось всеобъемлющим гневом — чувством, что дало орку сил и заставило встать на ноги.

Сквозь пелену дыма Крог нашёл останки хижины. Он откинул горящие брёвна, отыскав среди остова жилья кусок чёрной стали, завёрнутый в сгоревшие меха. Пламя опалило кожу, а раскалённая сталь обожгла ладонь. Но всё это не имело никакого значения, ибо спустя мгновение рука воина сжала его — тот самый меч, выкованный из стали теней в давно минувшие годы. Меч, что носил имя «Кроворуб», отождествляя личность своего обладателя.

Тра’вага и его «права рука» воссоединились после долгих лет разлуки.

***

— Человек! Нашак вырвет тебе ноги! Говори! Откуда пришёл?!

Прибывшие орки окружили пожарище поселения. На их лицах застыл ужас, а недоумевающие взгляды касались Нашака и горстки живых людей. Малютка Су’ура пала на колени, оплакивая потерю отца. Нек и Расва́к уже читали следы, высчитывая истинное число нападавших. Волки скулили вокруг, пытаясь понять, почему их дом переполняло пламя, а радостный лай щенков не тревожит тишину ночи. Хэ́рка перевязывала раны Нашака, пока сам орк продолжал допрос:

— Говори, тварь!

— Ве… Веро́на. П… пожалуйста… не убивайте. Умоляю!

Меховой сапог с силой врезался в его лицо. Стальной шлем, жёлтые осколки зубов и капли крови из сломанного носа отправились в воздух. Удар тяжёлый, но сдержанный, дабы не лишить человека сознания. Нашак продублировал и сдавил человеческое горло в тесках окровавленных ладоней.

— Ты! — лицо орка превратилось в злобную клыкастую маску. — Пришёл сюда! Сжёг наш дом! Убивал братьев! Сестёр! Убил Гирса́н! А теперь, просишь пощады?!

Из пламени пожарища появился силуэт. Человек с ужасом наблюдал за приближением того, кто ещё недавно отбирал жизни его товарищей. Того, по чьей воле он сам не сгинул в капкане волчьих клыков. Это был тот же орк — тот же воитель, что разбил их отряд. Но в то же время совсем иной. Не было того испуганного, слегка растерянного взгляда — взгляда мужа, ищущего свою жену, взгляда отца, желавшего спасти ребёнка. Нет. Это был свирепый взгляд. Взгляд зверя, охотника, кровожадной твари, вышедшей на тропу войны. Взгляд настоящего чудовища.