Бледная графиня - Георг Борн

— Мне надо многое рассказать тебе, Бруно, — сказала Лили. — Я благодарна новому доктору. Он хорошо ко мне относится. Я вижу, что он человек справедливый, и вполне ему доверяю. Да, он единственный человек в заведении, к которому я испытываю доверие.

— Что ж, я могу подтвердить, что ты не ошиблась, — ответил Бруно, — ты действительно можешь довериться доктору Вильму.

— Слава Богу! Хоть одно человеческое существо в этой больнице будет обо мне думать хорошо! А теперь, дорогой Бруно, я должна рассказать тебе нечто совершенно удивительное. И доктор может послушать и вместе с нами об этом поразмыслить.

— Разве что-то случилось, чего я не знаю? — встревожился Бруно.

— Нет, то, что я сейчас расскажу, возможно, просто сон. Но он может иметь и важное значение, может помочь разгадке тайны моего пребывания в пропасти.

— О, это очень интересно, дорогая Лили, — сказал Бруно. — Мы с доктором как раз сожалели о том, что ты об этом промежутке времени ничего не помнишь.

— А теперь Бог послал мне удивительный сон, который может объяснить все, — ответила Лили, протягивая жениху руку. — Когда я проснулась, мне показалось, что я вовсе не спала, а пережила все на самом деле. Теперь мне кажется, что я знаю, где была в то время. Память словно вдруг возвратилась ко мне.

— Рассказывай! — нетерпеливо воскликнул Бруно.

— Во сне я вдруг возвратилась к тому ужасному моменту, когда стала жертвой Митнахта, — начала Лили. — Не думайте, доктор, что я брежу или фантазирую. Меня столкнул в пропасть фон Митнахт, и его жертвой стала затем несчастная Мария.

— Это бывший управляющий замка Варбург, он уехал за границу, — пояснил Бруно Вильму.

— Во сне я видела себя не в пропасти, Бруно, — продолжала Лили, она находилась в заметно приподнятом настроения. — Я видела себя в каком-то полутемном подземелье. Я вдыхала свежий и приятный воздух, я слышала ропот моря и чувствовала себя так хорошо, что не в состоянии описать. Мне показалось, что подземелье это — в меловой скале на берегу моря, а я лежу на сухих ветвях. Вдруг стало немного светлее, и возле меня раздались шаги. Когда я открыла глаза, увидела перед собой старика в ветхой, выпачканной мелом одежде, с длинными седыми волосами и такой же бородой почти до колен. Он подошел ко мне, и я узнала его. Черты лица изменились, но все-таки я узнала старика, жившего в меловой пещере. «Вит! — радостно вскрикнула я. Это был старый слуга моего отца, добрый человек. Я знала его еще ребенком. — Вит, как вы попали сюда?» — «Я не умирал, графиня, — сказал он. — Я живу здесь, в меловой пещере, но никто не должен об этом знать. Я не показываюсь больше наверху. Для всех там я мертв. На самом же деле я жив, как вы видите».

— Странный сон, — согласился Бруно, который вместе с доктором с напряженным вниманием следил за рассказом. — Продолжай, дорогая Лили, — попросил он.

— Слушайте дальше, — продолжала рассказ Лили. — «Но, Вит, — снова обратилась я к старику, который походил на горного духа, — как вы можете жить здесь, внизу?» — «Прекрасно, графиня. Я питаюсь рыбой, которую выбрасывает сюда прилив». — «Так это вы, — спросила я тогда, — появляетесь на утесе, предостерегая рыбаков во время бури?» — «Да, это я, — ответил он, — хотя рыбаки думают, что это мой дух». — «Но как вы можете предостерегать от бури, когда ее еще нет?» — спросила я. — «Чайки дают мне знать об этом, графиня, за несколько часов до шторма». — «Но уйдемте же из пещеры, Вит, — сказала я, — нам лучше вернуться к другим людям». — «Нет, это будет для нас дурно, — ответил он, — и для вас и для меня. Наверху нам грозит смерть». Тут старый Вит будто вдруг исчез, но я все еще лежала в пещере. Когда же я совсем проснулась, мне все еще казалось, что я лежу в пещере, поскольку в комнате было темно, и когда я наконец поняла, где я, у меня точно повязка упала с глаз.

Лили замолчала. Бруно и доктор Вильм задумчиво и серьезно слушали рассказ девушки. После непродолжительной паузы первым заговорил Бруно:

— Что вы скажете на это, доктор?

— Я не знаю местности, о которой шла речь, и связи событий, поэтому для меня все это кажется пустым сном.

— Но, клянусь вам, это не пустой сон! — воскликнула Лили. — Не может быть пустым сном! Я чувствую, что нашла, наконец, объяснение! Я сама долго ломала себе голову над тем, где я могла быть в тот злосчастный промежуток, а теперь, после этого сна, мне все кажется ясным.

— После снов часто так случается, — заметил доктор Вильм.

— Я вижу, что вы мне не верите. Но ты-то, Бруно, ты мне веришь? — умоляюще спросила Лили.

— Должен сознаться тебе, что и мне все это скорее кажется сном, — ответил Бруно, — так как твое исчезновение, а затем неожиданное появление были столь необычны… Но стой! — перебил он сам себя, словно что-то неожиданно пришло ему в голову, что дало его мыслям иное направление. — Я сам один раз летом, перед началом грозы, видел человека на камне. Неужели старый Вит действительно живет в меловых пещерах? Если он жив, ты спасена. Но это так необычно, что я не в состоянии верить.

— Да, очень фантастично, — согласился Вильм.

— А я клянусь вам, что этот сон — истина!

— Хорошо, если ты так твердо в этом убеждена, не стану с тобой спорить, — сказал Бруно. — До сих пор считалось невозможным проникнуть в эту местность, поскольку там очень силен прилив, и весь берег усеян камнями. Тем не менее я еще раз попытаюсь пробраться туда, к меловым холмам, и обыскать все.

— Ах, сделай это, мой дорогой Бруно! — горячо стала просить Лили. — Мне кажется, что там все объяснится. Этот сон вселяет в меня надежду, а я так в ней нуждаюсь!

— Я знаю это, моя дорогая. Но положись на меня. Я сделаю все, что в человеческих силах, ведь твое счастье — это и мое тоже!

Влюбленные простились.

Когда доктор стал отворять дверь, он увидел стоявшую за ней Дору Вальдбергер.

— Что вы здесь делаете? — сердито спросил Вильм.

Бруно, вышедший в коридор вслед за ним, так же недоверчиво поглядел на сиделку.

— У меня есть здесь дело, — коротко ответила Дора.

— Здесь, у дверей? — резко сказал Вильм. — Разве я не запрещал вам бывать тут? Вы приходите подслушивать и шпионить. Вам здесь нечего делать — не заставляйте меня повторять это еще раз, в противном случае вы будете уволены. А теперь пойдите вон!

С затаенной яростью Дора повиновалась.

Доктор Вильм проводил Бруно до ворот.

IV. УЕДИНЕННАЯ ГОСТИНИЦА

Номера в гостинице на берегу Гудзона были очень просты, но в то же время не имели в себе ничего такого, что могло бы возбудить подозрение. У Губерта была маленькая комнатка с одним окном. В ней стояли кровать, стол с диваном, пара стульев и шкаф, а в углу — старый умывальник. Однако же занавески на окнах, постель и скатерть на столе были очень свежими.

В номере Гагена было две комнаты: приемная и спальня, стены и потолок которой были сильно, правда, закопчены, но в них тоже не было ничего, что могло бы вызвать подозрение.

В приемной кроме дивана стояли кресло, два стола — простой и письменный, комод и шкаф. Окно здесь тоже было одно, но куда больше, чем у Губерта. В спальне в углу громоздилась железная печка, откуда шло тепло в обе комнаты. Помимо нее стояли две кровати, умывальник, диван и несколько стульев. В комнатах немного пахло дымом, но это почти не привлекало внимания.

Хозяин принес холодную говядину и пунш. Накрывая на стол, он имел возможность заглянуть в кошелек Гагена, из которого тот как раз что-то вынимал.

— Вы пробудете недолго? — поинтересовался хозяин.

— Один из нас, — Гаген показал на Губерта, — уедет завтра. А я отправлюсь в Европу с первым же пароходом. Когда он отплывает?

— Послезавтра, — сказал хозяин и посоветовал: — Вы можете попасть на пароход прямо отсюда, на лодке, и вам тогда не придется ехать через город.

— Я полагаю, что каждый уезжающий должен записаться в Кэстль-Гарден.

— Приезжающим — да, сэр, необходимо, а при отъезде совсем другие правила, особенно если не очень много багажа.

— Здесь все, — сказал Гаген, указывая на вещи.

Хозяин гостиницы бросил на них заинтересованный взгляд.

— Это не вызовет никаких препятствий. А другой господин поедет по железной дороге?

— Да, — подтвердил Губерт.