Солги обо мне - Айя Субботина

— Мне просто очень больно, что я здесь, с твоим ребенком, а ты там развлекаешь свою идиотку!

Я беру стоящий рядом стакан с соком.

Медленно сжимаю его в ладони, пока стекло не идет трещинами и не лопается с тихим хрустом. Осколки врезаются в кожу, но я почти не чувствую боли, потому что ее гасит злость. То, что нужно.

— Олег? Что там у тебя?!

— Случайно уронил стакан, - отвечаю уже максимально сухо и жестко. Пусть примет этот отрезвляющий душ и хорошенько подумает над своим поведением. Вдруг, в ее пустой башке появится хоть проблеск ума. - Все, не могу пока говорить. Я возвращаюсь в конце недели, будь умницей и береги ребенка.

Что она там тараторит в ответ - вообще не интересно.

Просто выключаю телефон и сожалею только о том, что нельзя сразу же запихнуть ее номер в блок. Вряд ли твари хватит мозгов прислушаться к моей просьбе не ебать мне отпуск и просто подождать, а если она не сможет названивать и написывать мне, значит, попытается писать и звонить Нике.

Я встаю, стряхиваю с ладони кровь, промокаю рану салфеткой.

Переступаю через осколки на полу и возвращаюсь в спальню. Ника, свернувшись калачиком, спит под толстым покрывалом. Здесь жарко, но она все равно все время мерзнет и иногда будит меня, случайно притрагиваясь во сне пятками - они у нее всегда холодные.

Беру ключ-карту от номера, выхожу и спускаюсь вниз.

На ресепшене всегда есть кто-то из работников, а если я ничего не путаю - сегодня дежурит та симпатичная мулатка, которая накануне очень недвусмысленно мне улыбалась. И ее вообще не парило, что я здесь с женой и у нас медовый месяц. Девка была не прочь потрахаться без разной романтической чуши, и это именно то, что мне сейчас нужно. Чтобы снять стресс.

За стойкой ресепшена их как раз двое.

Темненькая сразу замечает кровь на моей руке и бросается на помощь. Быстро находит аптечку, пытается усадить меня в кресло, но я недвусмысленно даю понять, что не хотел бы превращать свою маленькую неприятность в народное достояние, намекая на парочку скучающих в холле постояльцев. Кому-то реально нечего делать, как в первом часу ночи сидеть в общем зале и листать подборку газет.

Девушка сразу соображает, что к чему, отводит меня в маленькую комнатку в дальней части зала и даже не моргает, когда я, заходя последним, закрываю дверь на защелку.

— Ваша рука? - говорит по-английски.

И я, тоже по-английски, говорю, что хочу ее трахнуть и мне просто нужен был повод.

Ее длинные темные ресницы дрожат, руки тянутся к пуговицам на белоснежной форменной блузке. Наверное, у них здесь в правилах прописано удовлетворять все потребности клиента, и персонал они подбирают соответствующий.

Я прижимаю ее к стене, хватаю за пучок волос на затылке и с силой надавливаю вниз, вынуждая встать на колени.

— Хорошая девочка…. - Прикрываю глаза, когда она умело обхватывает губами мой член.

В комнату возвращаюсь только через час, не чувствуя ровным счетом ничего, кроме приятной усталости и опустошенности.

Глава сорок девятая: Венера

Глава сорок девятая: Венера

Сразу после посадки самолета мы с Олегом прямиком из аэропорта едем в нашу новую квартиру. Я чувствую себя настолько уставшей после этого «отдыха», что даже не сразу замечаю изменения, которые встречают нас сразу за порогом.

Понятное дело, мастера работали все эти две недели, пока мы исследовали Монте-Карло и на всю катушку проводили медовый месяц, но я даже представить не могла, что по возвращению нас будет ждать уже абсолютно обустроенное жилье.

И даже разбросанные на полу лепестки роз, и ведерко с шампанским и двумя бокалами, перевязанными шелковыми ленточками. Сразу видно, что к нашему приезду готовились, и тот, кто подготовил все это, покинул квартиру буквально за несколько минут до того, как туда вошли мы. А ведь сейчас третий час ночи.

— Что-то не так? - участливо интересуется Олег, ловко вскрывая бутылку.

Я быстро мотаю головой и прячу голову у него на плече, прижимаясь так сильно, будто мир вот-вот перевернется, а он - моя единственная опора.

Эти две недели были какими-то особенными.

Олег все время был рядом - подавал руку, когда это было нужно, или платок, или просто предлагал локоть, чтобы я не потерялась в толпе. Он был как будто везде - проверял, не забыла ли солнцезащитный крем, когда ездили на пляж, заставлял мерять температуру, когда пару раз жаловалась на усталость, держал в постели до обеда (буквально), заставляя отсыпаться. В какой-то момент мне начало казаться, что в моей жизни не осталось ни единого уголка, куда бы он не проникла его забота.

И все было бы идеально, если бы не постоянное, зудящее как комариный укус, чувство непонятной тревоги: если все так хорошо - то почему я не могу расслабиться?

— Я в душ, - слышу его голос, легкое касание губами моих волос на макушке и остаюсь одна в гостиной, пахнущей розами, озоновым диффузором и шампанским.

Когда мы уезжали, в этой комнате не было ничего, кроме вмонтированных деревянных панелей, а теперь она обустроена как с обложки журнала об интерьерах. Ольча сказала бы: «Ну прям как в передачах о ремонтах!»

Мне нужно время, чтобы привыкнуть к мысли, что на белый кожаный диван можно сесть, а на маленький коврик - поставить ноги. Но все-таки сажусь, вытягиваю ноги и мысленно снова и снова прокручиваю в голове весь наш отпуск. Господи… От себя тошно, потому что пытаюсь найти к чему бы прицепиться, чтобы оправдать свою черную неблагодарность.

Я разбираю вещи из наших дорожных сумок, выкладываю рубашки Олега, в который раз удивляясь, как он аккуратно их складывает - словно только что из магазина, и даже не успел примерить. На дне его сумки - флакон духов, под ним - блокнот и мобильный телефон. Даже удивительно, что муж оставил его в сумке, хотя обычно не расстается с ним, чтобы всегда быть на связи по рабочим делам. Правда, никогда не замечала за ним, чтобы ходил с телефоном в душ или в туалет. Даже не знаю, почему вдруг об этом подумала?

— Это мой телефон?

От неожиданности чуть не подпрыгиваю на месте и быстро, как будто держу в руках ядовитую змею, кладу телефон на кофейный столик, рядом с флаконом духов.

— Я разбирала сумку,