Ночь триффидов - Саймон Кларк

Тем самым зловещему режиму Торренса был положен конец. Рабы стали свободными людьми. Разобщенные семьи воссоединились. Переход к новому образу жизни проходил, естественно, не без трудностей и даже временных отступлений, но общее поступательное движение остановить было уже невозможно.

В гостинице нас ожидал обед, за которым мы обменялись семейными новостями. Райдер Чи и папа беседовали друг с другом так, словно были знакомы десятки лет.

— Райдер Чи хотел бы провести небольшой эксперимент с тобой и всеми остальными, кто находится в этом помещении, — сказал я. — Никто не возражает?

Все, естественно, воспылали любопытством.

— Прошу вас закатать рукава, — произнес я, и все беспрекословно повиновались.

— Это и есть тот финальный сюрприз, который ты хотел мне преподнести? — вскинул брови отец.

— Именно, — ответил я, закатывая рукав. — Райдер Чи только неделю тому назад окончательно отработал методику теста. С ней предстоит еще поработать, чтобы каждый житель нашего острова мог быть обследован быстро и надежно. Но самое главное Чи сделал.

— Теперь тебе действительно удалось пробудить мое любопытство. С какой целью и как Райдер намерен нас обследовать?

— Еще немного терпения — и ты все узнаешь, — ответил я, не в силах избавиться от свойственной мне излишней театральности.

Райдер Чи тем временем передвигался от одного к другому, а за ним с подносом, на котором лежал десяток стерильных игл, следовала Кристина. Подходя к очередному объекту эксперимента, индеец брал иглу, погружал кончик в стеклянный сосуд с какой-то жидкостью и делал испытуемому укол в предплечье. После этого откладывал использованную иглу, брал следующую и направлялся к очередной, если можно так выразиться, жертве.

Я с интересом взирал на точку укола. Райдер заверил меня, что долго ждать не придется. Старый индеец оказался прав. Очень скоро в месте укола возник зуд, а еще через минуту на руке появилось ярко-красное пятно.

Отец — так же, как и я — внимательно смотрел на обнаженное предплечье. Мне показалось, что, не дождавшись появления пятна, он разочарованно покачал головой. Взглянув на руку моего отца, Райдер Чи весело поинтересовался:

— Вы ничего не ощущаете, Билл Мэйсен?

— Абсолютно ничего, — ответил вконец заинтригованный отец.

Старый индеец удовлетворенно кивнул и задал весьма неожиданный вопрос:

— Скажите, Билл Мэйсен, много ли триффидов на той территории, которая когда-то именовалась Англией?

— Очень много. Там нет ни одного свободного места. Почему вы спрашиваете?

— Потому что, если у вас возникнет желание, — ответил Райдер Чи, — вы можете отправляться на Британские острова и прогуляться там среди триффидов.

— Хотите сказать, что у меня против них выработался иммунитет? — не веря своим ушам, спросил отец.

— Я сделал вам укол иглой, погруженной в слабый раствор триффидного яда. Никакой реакции не последовало, и это говорит о том, что триффиды не представляют для вас опасности. Но вашему сыну я не советовал бы бродить среди растений-убийц. Ему, как ни прискорбно, встреча с триффидами грозит большими неприятностями.

— Но откуда у меня вдруг возник иммунитет? — спросил отец, не пытаясь скрыть изумления. — Тридцать лет назад я едва не ослеп, попав под удар стрекала. Мне тогда показалось, что мое лицо горит огнем.

— Но с тех пор вы ели триффидов и, постоянно работая с ними, подвергались воздействию их яда. Дозы были настолько ничтожны, что угрозы для здоровья не представляли. В течение многих лет эти крошечные дозы стимулировали развитие иммунитета. Именно так возникает иммунитет у заклинателей змей. Яд их питомцев перестает на них действовать. — Райдер Чи обошел всех сидящих за столом, осмотрел руки и сказал: — У четверти этих людей отрицательная реакция на мой тест. Думаю, что результат можно экстраполировать и на всех жителей острова Уайт. Таким образом, многие тысячи ваших людей обладают иммунитетом и могут приступить к освобождению своей бывшей родины.

Мой отец утратил дар речи, что, надо сказать, случается с ним крайне редко. Видимо, то, что он услышал, нуждалось в самом серьезном осмыслении. Он столько лет корпел в лабораториях, пытаясь изыскать научный способ истребления растений-убийц, а тем временем его тело без его ведома самостоятельно решило эту проблему. Великий Билл Мэйсен сидел за столом рядом с Кристиной и с немым восторгом взирал на свою обнаженную руку. В его глазах я увидел отражение нового мира.

Все эти события произошли более шести месяцев назад. Несмотря на то что сегодня последний день марта, мы еще никак не можем оправиться от последствий самой суровой на моей памяти зимы. Город пронизывали ледяные ветры, превращая мир за окном моего офиса на девяностом этаже в сплошной снежный водоворот. Обычно из моих окон открывается прекрасный вид на Статую Свободы, воздвигнутую много лет назад на том месте, где воды Гудзона вливаются в Атлантический океан. Неподалеку от женщины с факелом находится крошечный островок, на котором в тюрьме для одного человека продолжает заходиться ревом бессильной ярости ослепший Торренс.

В то время как разбросанные по миру колонии людей, следуя древнему инстинкту, воевали друг с другом, большая вселенная жила по своим законам, приводящим в движение весь небесный механизм. Пока мы сражались за контроль над Манхэттеном, пылевое облако, погрузившее Землю во тьму, по-прежнему дрейфовало по Солнечной системе. Время от времени между нашей планетой и Солнцем повисала густая вуаль, превращая дни в ночи. Особенно серьезное затемнение пришлось на летние месяцы. Августовские заморозки погубили урожай. В сентябре толщина снежного покрова на острове Уайт и в южных штатах Америки достигала пяти дюймов.

К октябрю облако удалилось, чтобы продолжить свое странствие в безднах космоса. Несмотря на периоды радости, вызванные рождением сына и выздоровлением Ровены, мне приходилось посвящать большую часть времени борьбе с горькой реальностью. Мне казалось, что наша битва с природой за пищу не закончится никогда. В качестве платы за освобождение ньюйоркцам пришлось резко сократить свои запросы, и не было никакой надежды, что время безудержного потребления вернется в обозримом будущем. Нельзя было исключать и то, что эти дни ушли навсегда. Триффиды никогда не были столь агрессивны, как сейчас. Они мутируют быстрее, постоянно порождая новые, все более и более опасные виды. Но, к счастью, жители острова Уайт, обитатели Нью-Йорка и «лесовики» наконец сумели объединить усилия в борьбе с голодом, холодом и угрозой триффидов.

И вот я сижу за письменным столом. За окном ревет ледяной ветер, бросая пригоршни снега в стекло офиса, а в соседней комнате спокойно спит крошечный Уильям. Повествование о моих приключениях достигло той стадии, когда следует написать одно простое слово — КОНЕЦ. Сделав это, я найду Керрис, выпью с ней кофе и отправлюсь домой. От того, чтобы написать волшебное слово, меня удерживает одна мысль. Разве можем мы сказать, рассуждая о цивилизации вообще или о судьбе отдельных людей: