Смутное время (фанфик Neon Genesis Evangelion) - Dron

    - Катись ты… Черт! – вагон однако пришел в чувство. – Прости, Айони… Ты хоть понимаешь, что только что сказала? Аянами Рей, которая невесть куда пропала, и Tabris, более известный, как Каору Нагиса… Нагиса! Долбанный…

    Свет за окнами поезда гас и снова вспыхивал, как старая люминесцентная лампа.

    Айони протянула вперед раскрытую ладонь. Приглядевшись, Синдзи заметил зеленый, как молодая листва, огонек. Он дрожал, мерцал и притягивал взгляд, заставляя мысли замедлить бег и нырнуть обратно в тягучую реку сознания.

    - Досчитал до десяти? Вот и славно, – девушка сжала ладонь, и огонек исчез. – Мы вместе едем в дурацком вагоне, и меня не радует, что он трясется. Так что ты там говорил насчет Tabris'a? Просто интересно, а с ним-то тебя что связывает?

    - Фокусница фигова… - Синдзи чувствовал себя обворованным. Ведьма сперла его законное бешенство! – Что связывает? Ах, да, ты же не в курсе... Я раздавил Tabris'a, как букашку. Он был последним Ангелом, самым сильным и самым страшным... Предательство того, кого ты считал другом… Практически старшим братом… Ни один из Ангелов не ранил меня так сильно, как он…

    - Поподробней, пожалуйста. И желательно, с самого начала, – в руках Айони возникла стандартная папка для документов. На обложке значилось: "Икари Синдзи, опасный шизик-идеалист".

    Синдзи поприветствовал папку усталым и откровенно кислым выражением лица.

    - Это месть, Айони?

    - Почему? Просто удобная папка для записи твоих бредней.

    - Ясно. Пришло время допроса. С чего начать?

    - Повторяю: с начала, – Айони открыла папку на первой странице, сверкающей девственной нетронутостью. – Пока я здесь, времени у нас выше крыши, но все таки постарайся говорить кратко.

    Синдзи откинулся на спинку, вытянул ноги в проход и помассировал ноющее горло. Ведьма хочет его бредней? Да, без вопросов! Ему надо сойти с поезда, ему надо вернуться на свет! Мана не должна ждать!

    Немножко фантазии, и в руках Синдзи материализовалась гитара. Струны приветливо звякнули.

    - Жил был на свете один парень. Тощий, дохлый, незаметный. Любимое времяпрепровождение - валятся на диване и мечтать. Дурак, короче, был этот парниша, обиженный на весь мир эгоист, считающий себя святым, которого незаслуженно третируют остальные люди. Пальцем не желал пошевелить, думая, что такому хорошему, как он, Счастье должно упасть с неба прямо в руки. Но проходили дни, недели, месяцы, годы, а Счастье все не падало и не падало.

    Листы в папке Айони стремительно заполнялись неразборчивыми строчками.

    - А пилотирование? Ну там, опасность, сила, все такое… - уточнила Ведьма.

    - Ха. Ха! Ха!! Помнишь, что писалось в газетах того времени? "Лучшие представители поколения Второго Удара, специально отобранные и подготовленные для службы в рядах NERV…" А теперь выкини из головы эту пропагандистскую муть! Больные на голову подростки с пустотой внутри и неприспособленностью к жизни – обычное дело. Но если единственным способом заполнить пустоту и создать жалкое подобие жизни становится Пилотирование – это проблема! Из нас получились отличные марионетки. Не нужно никаких ошейников, кнутов и решеток, эту роль исправно играли Евангелионы. Мы были рабами Ев и тех, кто ими командовал. Отними у нас Еву, и мы усохнем от тоски. Пилотирование – сильнейший на свете наркотик. Но, как и любая наркота, пилотирование только подкармливало мозговых тараканов! Евангелион давал мнимое ощущение собственной значимости, исключительности, а значит и правильности образа жизни. А раз так, то зачем напрягаться и шевелиться? Гораздо легче расслабиться и плыть по течению. А то, что течение несло тебя, хрен знает куда – так это фигня! Я пилот! Я рискую жизнью! Хвалите меня! Уважайте меня!

    - Приятно осознавать, что мою школьную жизнь охраняли столь компетентные и харизматичные личности, – Айони движением пальца подчеркнула пару строчек и перевернула страницу.

    - Что самое фиговое: Судьба регулярно подсовывала мне возможности измениться. Но я, как последний кретин, упускал их одну за другой. Когда в моей жизни появилась Мана – это было Чудо. А я… Я... Проклятье… Ты и понятья не имеешь, каково это спустя годы понимать, что все испортил. Что не воспользовался шансом. Что мог сделать, а не сделал. Время вспять не повернуть… Ничего уже не исправить… Так я и жил, совершая ошибку за ошибкой, все более проваливаясь во Тьму. Лишь иногда на меня накатывало озарение, я понимал зачем сражаюсь и творил на Еве чудеса… Но в общей картине ничего не менялось. Чем все это окончилось? Тем же, чем и начиналось. Я остался один и нафиг никому не нужный. Бродил по развалинам Токио-3, жевал сопли, слушал плеер и безостановочно ныл. Ах! Как же это могло случиться?! Я же так старался! Почему мне не ставят прижизненный памятник? Хлюп-хлюп-хлюп… Тогда я еще не понимал, что меня просто выкинули, как сыгранную фигуру… И тут появляется эта мерзопакостная скотина! Белая кожа, серые волосы, красные глазки и улыбочка яойного полудурка! Нелюдь, одним словом. Ох, и здорово он мне тогда мозги промыл! Райскому змею до него далеко! Все до последнего слова было ложью, но я размяк и расплылся от умиления.

    - Ложь? – подняла бровь Айони. На чистой странице появилась фотка Tabris'a в ореоле света. – Поясни!

    - "Человек не может избежать одиночества, но может забить на него", "Жизнь – это всегда боль", "Моя душа хрупка, как стекло", "Я достоин любви", – и далее в том же духе. Этот урод, по сути, убедил меня, что я ни в чем не виноват. Это не я отстой ходячий, это жизнь такая, и ничего не изменишь. И одиночество – естественное состояние человека. И слабость душевная – это зело хорошо, типа не зачерствела и может чувствовать. Проще говоря: бороться бессмысленно. Сдайся! Смирись с войной, с несправедливостью, со страданиями близких! Ударили по щеке, подставь другую! Вот что нашептал мне Каору Нагиса! Потребовалось время и куча ударов по почкам, чтобы я распознал обман.

    - Каору Нагиса нашептал или Tabris? Любопытно… - губы Айони тронула мистическая полуулыбка, а в папочке начерталась непонятная схемка. – Вам, господин Икари Синдзи, наверное, будет интересно узнать, что все тогда случившееся – это забавное испытание под авторством Tabris'a. И вы его, цитирую, "с честью выдержали". Поздравляю!

    Синдзи словно ударили пыльным мешком по голове. Давние подозрения и казавшиеся бредовыми мысли и сложились в гадкий узор.

    - Испытание, говоришь… Что за… Вот почему я недолюбливаю тебе подобных, Ведьма! Люди для вас лишь игрушки! – Синдзи заскрипел зубами.

    - Без истерик! - Айони предостерегающе раскрыла ладонь – А что ты там говорил насчет почек?

    - Желаешь посмотреть, Ведьма? Могу устроить! Только одна поправка…

    - Я, Айони Скай, Ведьма, Дитя Судьбы и Инквизитор, торжественно клянусь, что не буду воровать интимные подробности взаимоотношений Икари Синдзи и Маны Киришимы с целью дальнейшей перепродажи и личного обогащения. Доволен? – Айони схватывала на лету.

    Синдзи сверкнул глазами и вагон растворился.

    Жарко… Душно… Хочется пить… Как же хочется пить… Пить…

    Вода в графине, графин на столе… Кусочки льда, как алмазы… Пить…

    Так близко… Но мне ничего не дадут до возвращения в камеру… Я не заслужил… Я молчу.

    Вместо воды, мне подсовывают свет. Белый, горячий, он жжет глаза даже под сомкнутыми веками. Даже если отвернуть голову.

    Руки затекают, скобки на подлокотниках жесткого кресла натирают кожу до крови.

    Кровь… Вода… Пить…

    - Что вам известно о сговоре бывшего командующего Икари и ряда ведущих мировых корпораций?

    Опять вопросы… Бесконечные вопросы… Почти каждый день меня притаскивают сюда, в комнату номер 101 и спрашивают, спрашивают, спрашивают… За все это время я ни разу не видел лица того, кто задает вопросы. Только тень в свете лампы и голос… Бесстрастный, спокойный, скучающий, безликий… Один ли это человек, или каждый раз приходит новый? Нет разницы… Всегда одно и тоже. Он задает вопросы и пьет воду… Он и мне даст попить, если я отвечу… Но я молчу…

    Удар! Дыхание умерло, мир сплющился… Отпустило… Огромный амбал в мундире дыхнул в лицо гнилью и забавляясь смахнул с перчатки несуществующую кровь. Он бьет аккуратно, точно и без следов. Он вытаскивает меня из камеры и кидает обратно. Его лицо снится мне в кошмарах.

    - Подтверждаете ли вы, что бывший командующий Икари самолично отдал приказ об уничтожении Евы-03, что в свою очередь привело к инвалидности пилота Судзухары Тодзи?

    Я молчу… Пить… Молчу… Ничего не хочу… Кроме воды… И Смерти… Когда же им надоест со мной играться? Когда же меня пристрелят?

    Удар! Тело сжалось в комок, скобки едва не выломали руки… Амбалу весело, он доволен своей работой…