Делу конец – сроку начало - Евгений Сухов

Оттолкнув безвольное тело, Куликов крутанул руль, машину развернуло и со скрежетом бросило на металлические прутья. Лобовое стекло, словно паутиной, покрылось трещинками, после чего мелкой россыпью осыпалось на капот. Мотор недовольно буркнул, потом еще разок и, убедившись, что это его последняя остановка на сегодня, смиренно затих.

Куликов вышиб ногами заклинившую дверь и, не разбирая дороги, пригнувшись, побежал прочь от этого места. Позади грохотало, похоже, расстреливали примолкшую машину. А еще через мгновение раздался взрыв, осветив пожарищем близлежащие дома. Дважды совсем рядом свистнули пули и, не отыскав цели, обиженно шлепнулись в стену. Образовавшийся дым плотно заслонил беглеца, окутав его зловонными клубами. Куликов прыгнул в палисадник и, царапая в кровь лицо и руки о колючие ветки шиповника, устремился дальше. Сзади снова раздались автоматные очереди, но на этот раз они звучали глуше и уже не слыхать было царапающего звука пуль. Перемахнув трехметровый каменный забор, Куликов оказался в проходном узком дворике, по обе стороны — глухие стены. Пробежав метров пятнадцать, он вышел на соседнюю улицу и размеренно, как если бы покинул близстоящий дом, направился к бровке тротуара. Вяло махнул рукой, и тотчас навстречу клиенту, обгоняя друг друга, заторопились два потертых «жигуленка», даже не подозревая о таившейся опасности.

Куликов сделал два шага к машине белого цвета, выглядевшей чуть посвежее, и вежливо поинтересовался:

— До Таганки подбросишь, шеф?

«Шеф» был молодой парень лет двадцати двух и наверняка ночной бомбежкой зарабатывал своей девочке на мороженое.

— Сколько? — спросил водитель, стараясь придать своему голосу степенности. А в глазах щенячий восторг — безусловно, он прикидывал в уме возможную прибыль.

— Не бойся, дам больше, чем ты думаешь, — многообещающе сказал Куликов, распахивая дверцу.

Парень неопределенно пожал плечами, что, очевидно, должно было означать — ну раз так, тогда дело другое!

Интересно, ему приходилось разъезжать с сатаной? Куликов улыбнулся собственным невеселым мыслям. Заметив добродушное настроение клиента, парень отреагировал скупой улыбкой. Определенно ему в эту ночь везло.

Ночной город продолжал жить по своим законам, и вообще, мир развлечений имел очень короткую память. Даже машины с мигалками и вой сирен воспринимались в этой обстановке как некая часть культурной программы.

Уже перед въездом на Таганскую площадь Куликов небрежно распорядился:

— Останови здесь, мне позвонить нужно.

— Знаю я вас, приходилось таких подвозить. Скажешь — позвонить, а сам через проходной двор улизнешь.

— Не беспокойся, братан, я не занимаюсь такими вещами, не мой стиль. Да и несолидно как-то! — очень серьезно заверил Куликов. — Я рассчитаюсь с тобой полностью, когда вернусь.

— Хорошо, я подожду.

— Ну уж будь добр, дождись, — усмехнулся Кулик и пошел к телефонной будке.

Трубку подняли после третьего гудка, и красивый звонкий голос сказал:

— Я вас слушаю… Говорите… Я вас не слышу.

Куликов наслаждался поющими интонациями. С таким сопрано не грешно петь со сцены Большого театра, а она, видите ли, обыкновенная домохозяйка. Теперь он знал, куда следует идти, возможно, это было единственное место во всей Москве, где его не ждут.

Возвращался Куликов почти с улыбкой. Теперь он знал, что делать. Это как в дремучем лесу: сначала со всех сторон обступает непроходимый бурелом, а потом понемногу чаща редеет, и ты выходишь к реке с надеждой на скорое освобождение из лесного плена.

— Поехали на Симоновский вал, — распорядился Куликов, ввалившись в салон, прочно вжившись в роль хозяина.

Парень недоверчиво посмотрел на клиента и, пряча раздражение, поинтересовался:

— А денег у тебя хватит?

Куликов внимательно взглянул на водителя, а потом заверил по-доброму:

— Ну что ты беспокоишься, я с тобой щедро расплачусь.

Парень только передернул плечом и плавно отпустил сцепление.

На углу Крутицкого переулка водитель притормозил. Стась Куликов порылся в карманах, вытащил камешек и проговорил:

— Я же обещал, что расплачусь с тобой по-царски?.. Вот возьми, денег у меня нет, но эта вещичка на пару тысяч баксов потянет. — И, заметив в глазах парня алчные искорки, добавил, чуть усмехнувшись: — Сдачи не надо.

Парень с немым удивлением посмотрел вслед уходящему клиенту, не догадываясь о том, что находился всего лишь на волосок от смерти.

Куликов уверенно вошел в дом. На его удачу, поблизости никого не оказалось, не было и полуночников, выгуливающих в этот час бойцовских псов. Куликов еще раз осмотрелся — никого. Поднялся на всякий случай на верхние этажи — тоже пусто: никто не стоял, затаившись с автоматом в руках, не было и целующихся парочек. Сюрприз мог ожидать его внутри, а это самое скверное — во-первых, в замкнутом пространстве трудно активно обороняться, а во-вторых, может быть мгновенно блокировано отступление.

Куликов сунул руку в карман. Сняв пистолет с предохранителя, он мгновенно обрел былую уверенность, как если бы принял дозу сильного успокоительного. Если в дверном проеме покажутся люди в пятнистом камуфляже, с масками на головах, Куликов решил действовать молниеносно — отправить рой пуль в корпус и, не дожидаясь ответной реакции, бежать вниз.

Он позвонил нахально, как если бы возвращался к себе домой. Его ждал маленький сюрприз — в ответ на звонок прожурчал миленький женский голосок.

— Ну что ты так долго! Я тебя уже устала ждать!

И в следующую секунду безо всяких предосторожностей дверь широко распахнулась и на пороге показалась девушка лет двадцати. В ее глазах застыло недоумение, которое через миг сменилось отчаянным страхом. Она хотела закричать, даже сделала при этом попытку и широко открыла рот, но вопль ужаса застрял в грудной клетке и не желал выходить наружу. Сил у нее хватило ровно настолько, чтобы толкнуть дверь, но нога, выставленная Куликовым, не позволила двери затвориться. Он вошел в квартиру не спеша, как это делает после тяжелого трудового дня хозяин, рассчитывающий найти в родных стенах отдых и понимание. Аккуратно прикрыл за собой дверь, которая мгновенно щелкнула двумя замками, и, повернувшись к девушке, замершей от страха, сдержанно спросил:

— Узнаешь меня?

Слов не отыскалось, девушка обреченно закивала головой.

Где-то в глубине комнаты залаял пес.

— Ну вот и отлично, — почти с облегчением выдохнул Стась, — не нужно будет объяснять. Ну что же ты стоишь, думаешь, я тебя сразу убивать буду? — весело усмехнулся Куликов. — Это не в моих правилах, сперва я с тобой поговорю, кое о чем поспрашиваю, а потом уже, — он сделал характерное движение большим пальцем по горлу, — и на покой. Отнесу тебя в ванную, раздену, пускай все выглядит как настоящее самоубийство, — жизнерадостно улыбался Куликов. — Наверняка у тебя были какие-то трудности, так ведь? У кого их не бывает в наше время, так что твой уход сочтут вполне объяснимым.

Виолетта задрожала, словно мокрый щенок на холодном ветру.

— В это не поверит Вадим.

Куликов лишь махнул рукой:

— Какие глупости; если ему принесут результаты экспертизы, то он не сможет возразить. А потом, я узнавал, у тебя была подобная попытка лет в пятнадцать. Кажется, несчастная любовь? — Брови Виолетты дрогнули. — Так что особенно никто не удивится. Вспомнят тот случай, сопоставят, — словно бы нехотя говорил Куликов, — так что никого особенно убеждать не придется. Наверное, очень жалеешь, что открыла, даже не спросив?

Виолетта слегка успокоилась; казалось, ровный голос Куликова действовал на нее куда эффективнее, чем седативные препараты.

— Неужели все то, что о вас говорят, правда?

Глаза у девушки были красивые, большие, слегка миндалевидные. Она смотрела так, будто ставила под сомнение слова собеседника.

Стась Куликов чуть задумался. Он очень напоминал учителя, которому отличник задал каверзный вопрос. Наконец он согласился:

— Говорят много. Это правда. Только всему верить не обязательно. Во всяком случае, я не наделал и половину тех бед, которые мне приписывают.

— Но вы же не собираетесь… убить меня? — Виолетта даже попыталась улыбнуться. Ее щеки понемногу обретали прежний цвет.

— Ну что ты здесь стоишь, присядь что ли, право, — доброжелательно попросил Куликов. — Квартира, в конце концов, твоя!

На Виолетте была просторная джинсовая рубашка, на ногах — широкие пестрые брюки, очень напоминающие пижаму. Под рубашкой, как догадался Куликов, абсолютно ничего не было. Уж слишком волнительно откликались груди даже на самую легкую поступь. Интересно, под брючками у нее так же нет трусиков? — задержал взгляд Куликов на длинных ногах девушки. Заметив заинтересованность в глазах Стася, Виолетта села на стул и положила ладони на колени, напомнив примерную первоклассницу.