Сердце Зверя. Том 1. Правда стали, ложь зеркал - Вера Камша

Жалобы и оправданья несостоявшихся временщиков сменила тишина, которую тут же спугнули донесшиеся из анфилады торопливые шаги. Сэц-Ариж с Пуэном внесли корзины гиацинтов и поставили по обе стороны трона. Запах цветов стремительно заполонил зал, вытесняя скопившуюся за зиму подлость.

— Господин, — тихонько шепнул кузнец, и Робер торопливо протянул руки. Кандалы были не из лучших, они сдались сразу. Железная змейка упала на пол и застыла, греясь на солнце.

— Ваша шпага, монсеньор! — отчеканил Сэц-Ариж; в его глазах плясали демонята.

— Спасибо, Жильбер…

— Маршал Эпинэ, — раздалось сверху, — в ваше подчинение поступают все верные нам войска, находящиеся в пределах Кольца Эрнани. Генерал Рокслей, принимайте гвардию. Герцог Окделл, как вы себя чувствуете?

— Ка… Ваше величество, моя честь и мое серд… моя жизнь принадлежат вам!

— Поднимитесь и сядьте. Когда здоровье вам позволит, вы найдете, ради чего рискнуть своей жизнью. Господа послы, мы рады вновь вас видеть. Мы понимаем, что вы можете не знать всех тонкостей наших законов и что долг велит вам сообщать о происходящем здесь своим государям. Поэтому мы просим вице-супрема объяснить вам подоплеку того, чему вы стали свидетелями. Мэтр Инголс, мы слушаем.

Толстый законник неторопливо и с достоинством выступил из-за бело-черного строя. К строгому траурному платью был приколот цветок гиацинта.

— Ваше величество, — начал он, и Робер почти догадался, что будет дальше. Адвокат таки успел запрячь своих кошек, только лучше б сестру оставили в покое! — Господа, я постараюсь быть краток и однозначен настолько, насколько сие возможно для законника.

Начну с того, что напомню о положении, согласно которому мать, сестра, супруга или же любая иная особа женского пола не может являться регентом при недееспособном или же несовершеннолетнем монархе. Это положение не подлежит изменению ни при каких обстоятельствах, по крайней мере, в отсутствие дееспособного совершеннолетнего государя. Увы, наш добрый король Фердинанд был злодейски умерщвлен в Багерлее. Вы все видели его тело и можете засвидетельствовать его кончину. С момента его гибели королем Талига становится его единственный сын Карл Четвертый Оллар, находящийся на попечении герцога Ноймаринена и его супруги Георгии, урожденной принцессы Оллар.

До совершеннолетия Карла власть в Талиге переходит к регенту и назначенному оным регентом регентскому совету. Напоминаю, что регентом Талига при недееспособном государе, согласно подтвержденному Фердинандом Олларом кодексу Франциска, становится его дееспособный брат или же дядя по мужской линии, в случае отсутствия таковых — глава дома Алва, а затем, по нисходящей, глава дома Ноймаринен, глава дома Савиньяк, глава дома Дорак, глава дома Салина.

Общеизвестно, что государь наш Фердинанд Второй не имел братьев и что принц Карл до недавнего времени являлся его единственным сыном, но Создателю было угодно это изменить. Да будет вам известно, что Ее Величество Катарина носит под сердцем ребенка, который, по мнению астролога и медиков, является мальчиком. Ребенок зачат в одиннадцатый или же тринадцатый день Осенних Ветров минувшего года в королевской опочивальне и должен увидеть свет приблизительно через два месяца.

Таким образом, малолетнему Карлу наследует его пока еще не рожденный брат, но по кодексу Франциска мать и дитя до разрешения матери от бремени составляют единое целое. Носящая под сердцем дитя женщина полностью дееспособна, что подтверждают врач, юрист и священник. Следовательно, ее величество Катарина со смерти его величества Фердинанда и до разрешения от бремени является законным регентом Талига и обретает всю верховную власть, о чем подготовлен соответствующий манифест. Данный манифест будет оглашен сразу же после его подписания, которое произойдет на ваших глазах. Вы все получите копии манифеста и выписки из законов и кодексов, подтверждающие то, что вы сейчас услышали.

— Благодарю, мэтр Инголс, — четко произнесла королева. — Господин Гамбрин, господин ло-Ваухсар, подойдите. Будьте свидетелями того, что я подписываю данный манифест.

— Ваше величество, — подскочил кагет, — я готов оказать вам все услуги мира. Вам, Талигойской Розе и талигойской гордости!

— Разумеется, ваше величество, — прошелестел гайифец, — я буду счастлив засвидетельствовать подписание манифеста.

Только теперь Робер осознал, что происходящее не сон, не случайность и не глупость. Кардинал, законник и гимнет-капитан сыграли безупречно, и все равно они не имели права вмешивать в свою игру Катари, возвращая ее в этот вертеп…

Глава 5

Оллария

400 год К.С. 7-й день Весенних Ветров

Статный красавец и сморщенный старикашка с двух сторон подступили к закутанной в серое молодой женщине. Сестра не стала менять почти монашеское платье на королевский траур. Она оставалась такой же, как во дворе Нохи, только с лица исчезли испуг, жалость и вина. К послам и подданным вышла истинная вдова короля.

Двое недавних гимнетов внесли небольшой столик, тут же подскочил шустрый человечек с очень белым воротником и манжетами, водрузил на обитую сукном крышку чернильницу, песочницу и перо. Мэтр Инголс торжественно положил перед Катариной внушительный лист. Сестра быстро взглянула на законника, затем на кардинала и схватила перо. Из-под холодной величественной маски на мгновенье показалась измученная девочка из Ариго, и у Робера сжалось сердце. Левий действовал решительно и умело, а мэтр Инголс был великим юристом, но Катари и ее дитя были для них всего лишь подвернувшимся под руку орудием.

— Смотрите, господа.

Белое перо скользнуло по бумаге, придавая написанным словам силу закона.

— Я стал свидетелем величайшего и прекраснейшего события, — возопил кагет, вздевая к потолку руки с растопыренными желтоватыми пальцами. Гайифец ограничился легким кивком.

— Этот документ подписан в моем присутствии и, вне всякого сомнения, по доброй воле ее величества.

— Благодарю вас, господа, — с расстановкой произнесла Катарина и глубоко вздохнула, словно собираясь с силами.

Она больше не оглядывалась и оттого казалась еще более одинокой, чем мгновенье назад. Как она себя чувствует? Ей бы сейчас лежать и перебирать свои четки, а она сидит на троне, упрямо вскинув увенчанную тяжелой прической головку.

— Мы подписали манифест и теперь представим вам регентский совет. — Катари все так же старательно выговаривала слова, а на скрепленных простенькой диадемой волосах играло солнце. — Согласно законам Талига и нашему желанию, мы объявляем главой регентского совета нашего Первого маршала герцога Алва. К сожалению, вероломные действия растоптавшей Золотой Договор кесарии Дриксен вынудили его срочно отбыть к войскам. Вторым мы называем герцога Ноймаринена, оказавшего Талигу в трудную минуту неоценимые услуги. Мы благодарим герцога Ноймаринена за то, что он сделал во время нашего заточения и заточения герцога Алва, и подтверждаем все принятые им решения.