Властелин Севера - Фарид Джасим

Он стоял под моросящим дождем, воздев руки к небу и читая молитву богам и богиням. Собравшиеся вокруг люди затихли, прислушиваясь к хриплому голосу ирмин-вардлока, и некоторые из них шепотом повторяли имена священных Асов и Ванов. Ветер крепчал, а грохот деревянных колес колесницы Тонараза звучал раскатами грома, доходившим до слуха людей и заставляя их сердца сжиматься в благоговении. Хельги воздал хвалу богам за их помощь и расположение, восславил великое светило, которое было на вершине своей мощи в этот день, а после этого к столбу были подведены три жертвенных животных. Вепрь, конь и бык стояли смирно, ожидая своей участи. Три жрицы находились рядом, держа их за узды или веревку, и казалось, не замечали проливного дождя, который мочил их одежды и волосы. Гроза была уже рядом. Дождь и ветер затушили факелы в руках людей и все поняли, что большого костра в этот раз не получится. Черное небо освещалось сполохами молний, а гром грохотал над головами людей.

Хельги подал знак, и жрица подвела коня к столбу. Хельги вытащил кинжал и подошел к животному, позволив девушке отступить в сторону.

— О, светлейшая дочь Мундильфёри![*] Мы славим твое имя и твой благодатный свет, которым ты озаряешь на нашу землю, оживляя ее и вливая соки жизни в семена, которые мы в нее заложили. Прими наш дар и пусть не ослабнет свет твой во веки веков!

Конская кровь закапала на мокрую землю, смешиваясь с каплями дождя, невидимая в ночной темноте. Конь повалился на землю и остался лежать у ног колдуна. Другая жрица подвела вепря и сама отошла в сторону, наблюдая за тем, как ирмин-вардлок садится сверху на зверя и прикладывает лезвие кинжала к его горлу.

— Славный Ингваз! Мы — твои дети, и мы собрались в эту ночь — самую короткую ночь в году, чтобы приветствовать тебя и твою сестру Хольду и принести вам в жертву этого могучего вепря, как знак нашей благодарности и нашей веры. Хвала Ингвазу и Хольде!

Вепрь дернулся несколько раз, а потом замер и упал без движения рядом с тушей мертвого коня.

Гроза разбушевалась в полную силу. Ветер гнул деревья, ливень хлестал по лицам, вспышки молний то и дело озаряли заполненную людьми площадь. Вульф стоял среди своих родных, весь мокрый до нитки, и смотрел на творящего обряд Хельги. Сверкавшие на ночном небе молнии рисовали ему образы двух огромных козлов, запряженных в широкую колесницу, которой правил могучий рыжебородый Громовержец. Колесница неслась по небу, колеса ее гремели, а наездник вращал гигантским Молотом, разбрасывая молнии вокруг себя. Его дикий хохот звучал громом по всем девяти мирам, а из глаз сыпались искры. Вульф поднял глаза к небу и ему показалось, что он видит мчащегося в колеснице Тонараза. Могучий сын Земли метал молнии, размахивая Мьёлльниром, и смотрел вниз на Мидгарт. Вульф встретил пронзительный взгляд грозных глаз бога, глядящих на него из под густых рыжих бровей, и почувствовал, что его дыхание перехватило. Присутствие божественной силы сжало его горло железными тисками, полностью парализуя способность двигаться. Тонараз посмотрел на застывшего, словно изваяние, воина, засмеялся и взмахнул в очередной раз Молотом. Сорвавшаяся молния ударила прямо в возвышающийся посреди площади столб, расколов его на две части, которые вспыхнули синим огнем, неподвластным ни дождю, ни ветру. Как раз в это же самое мгновение Хельги заколол быка, принеся его в жертву великому Тонаразу. Колдун смотрел, разинув рот, на горящее дерево, и не верил своим глазам. Расколотый надвое столб упал на землю, к счастью не задев никого из людей, которые попятились в сторону от полыхающего огня. Все заворожено глядели на чудо, сознавая, что великий Страж Мидгарта принял дар людей, наградив их взамен волшебным огнем, который горел под дождем и ветром, освещая мокрые лица людей своим призрачным сиянием.

Вульф опомнился первым и, задрав голову к небу, прокричал вслед удаляющейся колеснице:

— Хвала Тонаразу-у-у-у!!

Истошный вопль Вульфа привел в чувство всех стоящих тут людей, которые стали удивленно переговариваться, кивая на горевшее дерево.

— Что ж, великий Недруг Турсов даровал нам огонь! — воскликнул Хельги, — Мы продолжим наш праздник так, как делали это прежде.

Так они и сделали. Не обращая внимания на дождь, мужчины, женщины и дети достали заранее сплетенные венки из цветов, водрузили их себе на головы и принялись водить хоровод вокруг незатухающего голубого пламени. Громкий хор голосов завел песню, которая зазвучала в унисон с шумом дождя и грома. Люди положили руки друг другу на плечи, прыгали и смеялись, не замечая непогоды. Когда пляска закончилась, Хельги велел принести Солнечное Колесо, сделанное из соломы, и возложить его на все еще полыхающее волшебное пламя. Соломенная фигура вспыхнула синим огнем и сгорела за считанные мгновения под радостные крики людей. После этого люди стали расходиться небольшими группами, чтобы продолжать веселиться. Хотя еды в гарте оставалось немного, пива было хоть отбавляй.

Погода слегка поутихла, дождь моросил мелкими каплями, гроза ушла на юг, где продолжала сверкать молниями, а ветер совсем ослаб. Вульф увидел Альфину и Сигурда, которые о чем-то беседовали, направляясь к выходу из гарта. Неподалеку от них шла Хильдрун. Ее белая туника казалось голубоватой в свете волшебного огня, разожженного ударом Мьёлльнира. Мокрая ткань прилипла к телу, позволяя рассмотреть округлые бедра и узкую талию девушки. Капельки воды искрились на ее золотых, слипшихся от дождя волосах, словно сотни мельчайших бусинок, разбросанных по золотистому прибрежному песку. Она шла медленно, но уверенно, к своему дому, фасадная сторона которого выходила на площадь. Хильдрун шагала по мокрой земле, обходя лужи стороной, и не замечала того, кто стоял за углом дома, прячась в темноте ночи с секирой в руках. Когда Хильдрун вошла в дом, Сигрун отступила назад и обошла дом с другой стороны, чтобы войти через заднюю дверь. Ее жилистая рука сжимала короткую, отполированную многочисленными прикосновениями рукоять секиры, а лицо девушки скрывал железный шлем.

Гаутка тихонько распахнула дверь и вошла внутрь. Как она и ожидала, дом оказался пуст. Фолькхари и его родня были сейчас на площади, празднуя Сомарблот. А его дочь вернулась в дом, чтобы сменить мокрую одежду и расчесать волосы. Для чего? На Сомарблот мужчины и женщины часто предавались любовным утехам, порой забывая о своих мужьях и женах. «Распутная девка! — сказала про себя Сигрун, глядя сквозь щель приоткрытой двери на раздевающуюся Хильдрун. — Стремишься быть желанной и заманить чужого супруга в объятия свои? Не выйдет, хордлингская шлюха!» Сигрун сжала крепче свою секиру, собираясь распахнуть дверь в спальные хоромы и застать соперницу врасплох. Хильдрун стояла к ней спиной и расчесывала мокрые волосы, не подозревая, что за дверью притаилась ее смерть. Сигрун положила руку на железную скобку двери, готовясь раскрыть ее и ворваться внутрь.