Линкор «Альбион» - Борис Вячеславович Конофальский

— Я выясню, — обещал брат Тимофей.

А брат Ярослав взглянул на брата Аполлинария и попросил весьма вежливо, совсем не по-княжески:

— Аполлинарий Антонович, я с братом Вадимом хочу всё осмотреть своим глазами. И заборы, и прожектора, и сам корабль… Ты не мог бы нам всё это показать?

— Конечно, когда вы хотите взглянуть?

— Времени у нас немного, завтра, часов в пять, и начнём, экипаж у нас имеется, а ты найди лодку. Успеешь?

— Я всё организую, — обещал инженер.

— Да, если есть, захвати оптические приборы, бинокль или ещё что.

— У меня всё есть.

— Отлично, — теперь великосхимный взглянул на гамбургского резидента Ордена, — брат Тимофей, ты тогда завтра с братом Валерием займись обустройством.

— Нужно место?

— Да, тут мы собираться всё время не сможем, хозяин квартиры может и в полицию сигнал дать, они же, немцы, такие… Найди что-нибудь в доках или, может, склад какой с конторой; вы тут уже обжились, цены знаете, а то брат Валерий искать долго будет, да и снимет дорого.

— Завтра же и начнём, — обещал «князю» резидент.

На том первое совещание и закончилось, и братия стали расходиться по одному.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Глава 6

⠀⠀ ⠀⠀

Джеймс никогда не позволял себе прерывать её завтрак, если поводом к тому не было что-то экстраординарное. И ей было достаточно одного взгляда на него, чтобы по ореолу над его головой догадаться, что у него для неё что-то есть. Леди Джорджиана промокнула губы салфеткой и спросила у слуги:

— Джеймс, что там?

— Ничего особенного, миледи, леди Рэндольф привезла трёх дам, и они дожидаются, когда вы их примете, — отвечал тот. — Леди Рэндольф не сказала мне, что это срочно.

Для американки, может быть, это и не было делом срочным, а вот герцогиня сразу оживилась, заторопилась. Она кинула салфетку на стол и встала.

— Сэр Невилл, прошу вас меня простить.

— Ну конечно, дорогая моя, — муж герцогини не сильно огорчился, он рассеянно доедал свой омлет, не отрывая глаз от утренней газеты, — дела, дела, они вам даже позавтракать спокойно не дают.

Супруга ему на это замечание ничего не ответила, так как была поглощена мыслями о самом для себя важном деле, она лишь бросила на ходу:

— Джеймс, проведите дам в мой кабинет.

Герцогиня едва успела усесться за стол, как в кабинете появилась леди Рэндольф и после обычных приветствий произнесла:

— Я выбрала трёх женщин, все молоды, все здоровы, ну, на вид во всяком случае, все приезжие.

— Ну так зовите, — герцогине не терпелось увидеть этих женщин, это нетерпение было сродни тому, что испытывает молодая красавица в любимом магазине одежды, когда продавцы выносят ей прекрасные платья. — Я хочу на них взглянуть.

Леди Рэндольф подошла к двери и впустила в кабинет трёх девиц.

Они, робея и делая книксены, вошли.

— Сюда, — строго распорядилась леди Рэндольф, — станьте на свет, хозяйка хочет вас рассмотреть.

Герцогиня встала со стула, подошла ближе и, чтобы разглядеть девушек, поднесла лорнет к своим подслеповатым глазам. Ей хватило одного беглого взгляда, чтобы выбрать ту, которая ей подходила. Конечно, герцогиня выбирала, глядя на кожу молодых женщин. Крупная белокурая девушка имела отличную белую кожу. Леди Кавендиш остановилась напротив неё и стала рассматривать девицу через лорнет.

Да, кожа у неё была именно такой, какая ей и требовалась! Леди Кавендиш даже не удержалась и провела своей холодной рукой по щеке девушки.

«Чистый бархат».

Та не отстранилась, не испугалась, а лишь застенчиво улыбнулась. И тогда герцогиня спросила у неё:

— Как тебя зовут?

— Марта Хофманн, — сразу откликнулась та.

— Ты не из Гамбурга? — продолжала леди Кавендиш. Теперь она через лорнет заглядывала девушке в глаза.

— Нет, госпожа, я из Ойцвенга, — герцогиня различила в её речи акцент.

— Из Ойцвенга, — леди Джорджиана всё ещё рассматривала девушку, — это прекрасно. А как твоё здоровье, Марта Хофманн? Не болеешь ли ты чем-нибудь?

— О нет, госпожа, я абсолютно здорова, у меня нет никаких хворей, и простужаюсь я редко.

— А ты привычна к работе? — продолжала герцогиня. Она была довольна увиденным: и кожа молодой женщины, и её глаза на вид были здоровы. И последний вопрос был лишь маскировкой.

— О, да, госпожа, — Марта, кажется, изо всех сил старалась убедить эту важную старую даму, что она будет полезна в её доме, и поэтому рассказывала: — Я выросла на ферме моего дяди, со скотом и с огородом управлялась, и по дому, и по кухне могу работать, я работящая. Не боюсь никакой работы.

— Вот как? — леди Кавендиш сделала паузу, — ну что ж, вы приняты. Леди Рэндольф, прошу вас отпустить остальных.

Старая герцогиня чувствовала даже некоторый подъем, когда рассматривала великолепную кожу служанки. Она едва сдерживала себя, чтобы не прикоснуться к ней снова. И ей это удавалось лишь при мысли, что вскоре эта кожа будет «надета» на её тело, и тогда она уже сможет вовсю насладиться прикосновениями к этой гладкой и эластичной поверхности. Впрочем, леди Кавендиш вполне обоснованно полагала, что наслаждаться прикосновениями к этой коже будет не она одна. И от этих мыслей сердце немолодой леди начинало биться ещё чаще. А тем временем две другие девушки, те, что не были приняты на службу, уходили разочарованными, кажется, со слезами на глазах; им, судя по всему, очень хотелось найти себе работу в этом прекрасном доме.

Герцогиня обернулась к дворецкому, который стоял в дверях кабинета, и сказала, — Джеймс, позови кого-нибудь из лакеев, пусть проводят новенькую к доктору Мюррею.

— Как прикажете, миледи.

Новая служанка не понимала английского, но слово «доктор» она узнала.

— Госпожа, вы хотите позвать доктора для меня? Но мне не нужен доктор!

— Доктор нужен мне, — ласково улыбалась ей леди Джорджиана. — А ты… ты немножко поможешь ему. Иди, не волнуйся, с тобой всё будет хорошо.

После того как за Мартой пришли два лакея и вывели её из кабинета, герцогиня взглянула на леди Рэндольф, что во время всей встречи и осмотра девушек стояла у стены и молчала.

— Я признательна вам, дорогая моя, вы нашли прекрасный экземпляр.

— Я рада, что смогла вам помочь, — отвечала герцогине её помощница. Она и вправду была рада, так как до сих пор не слышала от своей начальницы ни одного слова похвалы. Леди Рэндольф очень хотелось узнать, что будет с этой служанкой Мартой. Нет, она, конечно, догадывалась о её судьбе, но американке очень хотелось знать подробности. Только вот спросить она так и не решилась, подумала,