Золотой Теленок (полная версия) - Евгений Петров

– Но ведь вы же сами сын лейтенанта Шмидта! – вскричал Балаганов.

– Вы пижон, – повторил Остап, – и сын пижона. И дети ваши будут пижонами. Мальчик! То, что произошло сегодня утром, – это даже не эпизод, а так, чистая случайность. Каприз мастера. Джентльмен в поисках десятки. Ловить на такие мизерные шансы не в моем характере. Нет ничего печальнее хождения по дорожке, проторенной стадом бизонов.

– Так что же делать? – забеспокоился Балаганов. – Как снискать хлеб насущный?

– Надо мыслить, – сурово ответил Остап. – Меня, например, кормят идеи. Я не протягиваю лапы за кислым исполкомовским рублем. Сообщите предел ваших мечтаний в материальных ценностях.

– Пять тысяч, – быстро ответил Балаганов.

– В месяц?

– В год.

– Значит, нам с вами не по пути, потому что мне нужно пятьсот тысяч. По возможности сразу, а не частями.

– Может, все-таки возьмете частями? – спросил мстительный Балаганов.

Остап внимательно посмотрел на собеседника и совершенно серьезно ответил:

– Я бы взял частями. Но мне нужно сразу.

Балаганов хотел было пошутить и по поводу этой фразы, но, подняв глаза на Остапа, сразу осекся. Перед ним сидел атлет с точеным, словно выбитым на монете, лицом. Смуглое горло перерезал хрупкий светлый шрам. Глаза сверкали грозным весельем.

– Где же вы возьмете пятьсот тысяч? – тихо спросил Балаганов.

– Где угодно, – ответил Остап. – Покажите мне только богатого человека, и я отниму у него деньги.

– Как? Убийство? – еще тише спросил Балаганов и бросил взгляд на соседние столики, где пировали арбатовцы.

– Знаете, – сказал Остап, – вам не надо было подписывать так называемой Сухаревской конвенции. Это умственное упражнение, как видно, сильно вас истощило. Вы глупеете прямо на глазах. Заметьте себе, Остап Бендер никогда никого не убивал. Его убивали, это было. Но сам он чист перед законом. Я, конечно, не херувим, у меня нет крыльев. Но я чту уголовный кодекс. Это моя слабость.

– Как же думаете произвести отъем денег?

– Отъем или увод денег варьируется в зависимости от обстоятельств. У меня лично есть четыреста честных способов отъема. Честных – подчеркиваю. Но не в этом дело. Дело в том, что сейчас нет богатых людей. И в этом ужас моего положения. Иной набросился бы, конечно, на какое-нибудь беззащитное госучреждение, но это не в моих правилах. Вам известно мое почтение к уголовному кодексу. Нет расчета грабить коллектив. Дайте мне индивида побогаче. Но их нет!

– Как же нет! – воскликнул Балаганов. – Есть очень богатые люди!

– А вы их знаете? – сказал Остап. – Можете вы назвать фамилию хоть одного советского миллионера? А ведь они есть! Я вам больше скажу – их немало. Но как их найдешь? Работать с легальным миллионером – одно удовольствие. Легальный миллионер живет в особняке. Адрес его известен. Он – популярная фигура в стране. Идешь прямо к нему на прием и после первых же приветствий отнимаешь деньги. Но у нас все скрыто, все в подполье. Советского миллионера не может найти даже Наркомфин со своим могучим налоговым аппаратом. А миллионер, может быть, сидит сейчас в летнем саду «Искра», за соседним столиком и пьет сорокакопеечное пиво. Вот что обидно!

В продолжение этой тирады Балаганов нервно ласкал пальцами бутылку из-под кваса. Заметно было, что он о чем-то думает. На его безмятежном лбу зарябили непривычные морщины.

– Я знаю миллионера, – проговорил он, – можем сделать дело.

С Бендера мигом слетело все оживление. Он как будто даже опечалился.

– Можно, – сказал он сонно, – где же он живет, ваш миллионер? Откуда вам известно, что он миллионер?

– Понимаете, Бендер, случилось мне недавно сидеть в Одесском ДОПРе. Мне там об этом говорили несколько очень опытных шниферов. Они интересовались несгораемым шкафом и даже сделали в его квартире проверку. Но, оказывается, он дома ничего не держит. Вообще ничего не известно. Доказательств – никаких. Но все говорят, что этот человек делает сейчас миллионные обороты. Гений частного капитала.

– А может быть, у него всего тысяч десять? Вы знаете, Балаганов, что в Одессе человек с десятью тысячами даже в старое время назывался миллионером! Пылкий город!

– Ну, мне говорили люди совсем не пылкие. Это страшно ловкий человек. Он связан с многими трестами. Но решительно никаких доказательств!

– Это хорошо, – сказал Остап, – что нет доказательств. Во-первых, правосудие не сможет его утащить и этим сорвать нашу кампанию. Во-вторых, мне в голову пришла идея.

Остап посмотрел на Балаганова, как бы определяя его удельный вес. И продолжал:

– Королева всех идей. Но вы, между прочим, скажите мне фамилию и адрес одесского Рокфеллера.

– Фамилия Рокфеллера – Корейко, – сказал Балаганов, – я его видел в лицо, мне его показывали. Адрес чепуха. Я узнаю его в пять минут.

– Достаточно, – сказал Остап.

– А королева всех идей?

– Это я сообщу вам на поприще нашей будущей деятельности – в Одессе. Кстати, чемоданы ваши упакованы? Зубную щетку не забыли? Зубы взяли? Я стар. Мне двадцать девять лет. Но вкус к деньгам я еще не потерял.

Остап скинул морскую фуражку и, выставляя на показ черную блестящую шевелюру, закричал:

– Есть у меня седые волосы?

– Никак нет, – сказал Балаганов.

– Значит, будут. Нам предстоят великие бои под Одессой. Вы тоже поедете, Балаганов. Готовьте перевозочные средства.

Глава третья

Бензин ваш – идеи наши

За год до того, как Паниковский нарушил конвенцию, проникнув в чужой эксплуатационный участок, в городе Арбатове появился первый автомобиль. Робинзоном автомобильного дела был шофер по фамилии Цесаревич.

К рулевому колесу его привело решение начать новую жизнь. Старая жизнь Адама Цесаревича была греховна. Он беспрестанно нарушал уголовный кодекс РСФСР, а именно статью 162, трактующую вопросы тайного похищения чужого имущества (кража). Статья эта имеет много пунктов, но грешному Адаму был чужд пункт «а» (кража, совершенная без применения каких-либо технических средств). Это было для него слишком примитивно. Пункт «д», карающий лишением свободы на срок до пяти лет, ему также не подходил. Он не любил долго сидеть в тюрьме. И так как с детства его влекло к технике, то он всею душою отдался пункту «в» (тайное похищение чужого имущества, совершенное с применением технических средств или неоднократно, или по предварительному сговору с другими лицами, а равно, хотя и без указанных условий, совершенное на вокзалах, пристанях, пароходах, вагонах и в гостиницах).

Но Цесаревичу не везло. Его ловили и тогда, когда он применял излюбленные им технические средства, и тогда, когда он обходился без них: его ловили на вокзалах, пристанях, пароходах и в гостиницах. В вагонах его тоже ловили. Его ловили даже тогда, когда он в полном отчаянии начинал хватать чужую собственность по предварительному сговору с другими лицами.

Просидев в общей сложности года три, Адам Цесаревич пришел к той мысли, что гораздо удобнее заниматься честным накоплением своей собственности, чем тайным похищением чужой. Эта мысль внесла успокоение в его мятежную душу. Он стал примерным заключенным, писал разоблачительные стихи в тюремной газете «За решеткой» и усердно работал в механической мастерской исправдома. Пенитенциарная система оказала на него благотворное влияние. Цесаревич Адам Казимирович, 46 лет, происходящий из крестьян б.Ченстоховского уезда, холостой, неоднократно судившийся, вышел из тюрьмы честным человеком.

После двух лет работы в одном из московских гаражей, он приобрел в полную собственность авто-рыдван, некогда носивший марку «Лорен-Дитрих», выкрасил его в зеленый цвет и, не желая вступить на гибельный путь конкуренции с государственными таксомоторами, покинул шумную столицу. Арбатов, лишенный автомобильного хозяйства, понравился шоферу, и он решил остаться в нем навсегда.

Адаму Казимировичу представлялось, как плодотворно и благостно он будет работать на ниве частного проката. В будние дни, по утрам он дежурил у вокзала, поджидая московского поезда. Завернувшись в оленью доху и подняв на лоб консервы, он дружелюбно угощает носильщиков папиросами. Где-то сзади сконфуженно жмутся извозчики. Наконец приходит гремучий поезд. Деловые люди спускаются по вокзальным ступенькам и с приятным удивлением останавливаются перед машиной. Они не ждали, что в таком захолустье уже восторжествовала идея автопроката. Трубя в рожок, Цесаревич мчит пассажиров в гостиницу «Адриатика». Работа есть на весь день. Все рады воспользоваться услугами механического транспорта. Цесаревич и его «Лорен-Дитрих» – непременные участники всех городских свадеб, экскурсий и торжеств. Летом работы еще больше. По воскресеньям на машине Цесаревича выезжают за город целые семьи. Раздается счастливый смех детей, ветер треплет шарфы и ленты, женщины весело лепечут, отцы семейств с уважением смотрят на шофера и расспрашивают его о том, как обстоит автомобильное дело в Америке.