Вторая гробница - Филипп Ванденберг

Спустя три месяца, когда Долина царей уже походила на лунный ландшафт с кратерами, батраки начали роптать. Они не видели больше смысла в своей работе, потому что, в отличие от других археологов, Картер предпочитал проводить раскопки в тех местах, которые казались абсолютно бесперспективными. День ото дня он становился все мрачнее и неразговорчивее. Ни одного доброго слова не слетало с его губ. Рабочих начали увольнять группами. В Долине царей распространилась ненависть и недоброжелательство тех, кто потерял работу, – эти люди завидовали батракам, получавшим хорошие деньги.

Однажды в ноябре, когда рано и быстро темнело, когда ночи тянулись невыносимо долго, Говард возвращался в Дра-абу-эль-Нага. В опустившихся сумерках он вдруг заметил, как вдалеке угрожающе поднимается в небо темный столб дыма. Картер нетерпеливо подгонял сэра Генри. Едва Говард добрался до места, где дорогу перекрыла песчаная дюна, у него перехватило дух. Пылал его дом. Чудовищно и одновременно прекрасно вырывались желтые и красные языки пламени из-под крыши, трещали горящие балки, а оконные стекла лопались, осыпаясь осколками на пол.

Говард завороженно смотрел на огонь, осознавая, что на помощь звать уже поздно. «Спинк!» – пронеслось у него в голове, и он почувствовал, как вместе с поднимающимся пламенем возрастает его ярость к врагу. Только Спинк мог стоять за этим чудовищным происшествием.

Говард спокойно, почти равнодушно опустился на землю и стал наблюдать за таинственным спектаклем. «Что я потерял?» – подумал Картер и в тот же миг неожиданно осознал, какую убогую жизнь он до сих пор вел. Не отдавая себе отчета, Картер громко расхохотался. Он трясся от смеха, глядя на пылающий дом, и катался по песку. Его язвительный хохот заглушил даже треск пламени.

Позже он не мог вспомнить, как долго находился в каталептическом состоянии, но в какой-то момент в свете пожара Говард увидел озабоченные лица людей. Они прибежали с берега Нила, из Курны и Дра-абу-эль-Нага. Однако вода была в полумиле отсюда, и никто не мог потушить огонь.

Ничего, абсолютно ничего не осталось от его имущества. На следующее утро Говард рылся в тлеющих углях. Ему показалось» что он перебирает свое прошлое. От чемодана, который сопровождал его более двадцати лет, остался жалкий каркас. Внутри можно еще было различить оплавившуюся рамку, но фотография, хранившаяся в нем, сгорела.

Хамди-бей, начальник полиции Луксора, явился вместе с двумя помощниками, чтобы установить причину пожара, но его следственные действия ограничились безрадостным ковырянием углей и заявлением, что вряд ли это удастся сделать. Впрочем, ничего другого Говард и не ожидал. Как бы между прочим Хамди-бей тихо, чтобы не слышали помощники, сказал Говарду:

– Мистер Картер, если позволите, я дам совет: вам лучше оставить все и уехать из Луксора. У вас здесь слишком много врагов.

Неспроста говорят: не было бы счастья, да несчастье помогло. Лорд Карнарвон выразил готовность построить для археолога новый дом из крепкого кирпича. Говард выбрал место на возвышенности в Элват-эль-Дибан, в непосредственной близости от входа в Долину царей. Пока шло строительство, Картер несколько месяцев жил в палатке рядом со строительной площадкой. Его постоянно навещали незваные ночные гости: полевки, крысы и пауки. Говард спал все время с ружьем, держа палец на курке.

В одну из бесконечно долгих ночей, когда Говарда мучили кошмары и дикие фантазии, он вышел из палатки, чтобы дождаться рассвета снаружи. Тут он увидел, как к нему со стороны Нила приближается мерцающий свет. Кто-то шел прямо на Говарда.

Когда до него оставалось не больше ста шагов, Картер крикнул:

– Кто там?

Из темноты послышался ответ:

– Не бойтесь, это я, доктор Мунте!

Картер, не доверявший всему свету, переспросил:

– Мунте? Что вам здесь надо среди ночи?

– Поговорить с вами, мистер Картер.

– Вы выбрали для этого необычное время, – проворчал Говард, когда увидел перед собой доктора.

На Мунте была пелерина и мягкая фетровая шляпа с широкими полями. Он самоуверенно произнес:

– Но, мистер Картер, всем известно, что вы – ранняя пташка, а что касается меня, так я вообще больше трех часов не сплю, Сон – это напрасно потраченное время. Да и видеть нас вместе кому бы то ни было совсем не обязательно. Я знаю, что вам бы неприятно, когда я на прощальном празднике заговорил с вам о сфинксе. Каюсь, с моей стороны это было невежливо.

– Тут вы правы, доктор Мунте. Ваши поиски уже увенчались успехом?

Мунте отставил фонарь и покачал головой.

– К сожалению, нет, но я не теряю надежды. В последний раз меня отправили к некоему мистеру Спинку, хромому англичанину-проныре, который был готов продать все, что угодно, только не сфинкса. Он предложил мне свежих мумий и один старый золотой кубок. Но я же не могу выставить на террасе мумию!

Тут Говард Картер насторожился.

– Вы сказали – золотой кубок?

Мунте кивнул.

– Спинк утверждал, что эта вещь из гробницы одного неизвестного фараона, и просил за нее тысячу фунтов.

Картер молча зашел в палатку и оттуда крикнул:

– Вы же выпьете со мной чаю, доктор Мунте?

– Весьма охотно.

Пока Картер в своей палатке занимался приготовлением чая, Мунте говорил:

– Я бы не осмелился к вам прийти, но один молодой египтянин, которого я встретил в Луксоре, сказал, что вы – единственный человек, который способен помочь мне в этом деле. Мистер Картер, я должен вам передать привет от Сайеда.

Говард вышел из палатки и расставил чашки на небольшом складном столике. В качестве стульев он использовал два ящика.

– Не очень комфортно, – извинился Картер, – но лучше, чем ничего.

Доктор Мунте одобрительно кивнул.

– Я завидую вашей настойчивости в выполнении той задачи, которую вы поставили перед собой. Человек живет целями, выбранными им самим. Чем раньше мы поймем, что наша судьба зависит от нас, тем будет лучше. Счастье можно найти только в себе.

Прихлебывая чай, Картер слушал мудрого доктора.

– И для вашего счастья необходим сфинкс, если я вас правильно понял?

– Да. Невзирая на опасения, что вы сочтете меня полоумным.

– Ни в коем случае, доктор Мунте. У меня такое чувство, будто для вас этот сфинкс больше чем просто музейный экспонат.

Он воплощал бы исполнение вашей мечты, был бы ангелом-хранителем, символической фигурой вашей жизни. Так ведь?

– Да, верно, мистер Картер. Вы хотите мне помочь?

– Посмотрим, что я могу для вас сделать. Из Луксора в Карнак ведет дорога, по обочинам которой стоят несколько сотен или даже тысяч сфинксов, которые все еще засыпаны песком. Одним меньше, одним больше – не играет роли. Самая большая проблема заключается в транспортировке.

– Об этом вам не стоит беспокоиться, мистер Картер, О транспорте я уже позаботился.

Над рекой серело утро, и Мунте поднялся, чтобы попрощаться.

– Вы видели золотой кубок, который Спинк предлагал вам приобрести? – спросил Говард, когда доктор протянул ему руку.

– Нет, – ответил Мунте, – вероятно, он хранит эту драгоценную вещь в сейфе. Но меня это не интересует. А почему вы спрашиваете?

– Просто из любопытства, – произнес Картер. Затем он некоторое время стоял, задумчиво глядя вслед странному гостю, который удалялся в предрассветных сумерках.

Как только наступило утро, Картер повесил ружье на плечо и отправился в Луксор, чтобы призвать Роберта Спинка к ответу.

Почти раздетый, Спинк сидел за завтраком на террасе своего дома. Ему прислуживали двое мужчин в арабских костюмах: один подавал блюда, а другой стриг хозяину ногти на ногах.

Говард ворвался в дом. Охранника на входе, который справился о его намерениях, Картер ударил прикладом ружья, так что тот в испуге убежал.

– Спинк! – закричал Картер, еще не успев подойти поближе. – Я пристрелю тебя, как шелудивого пса. Ты поджег мой дом и украл мой золотой кубок.

Казалось, Спинка не удивили резкие слова Говарда.

Он лениво обернулся и, осклабившись, бросил в лицо непрошеному гостю:

– О, какой приятный визит в столь ранний час! – Но в тот же миг Спинк помрачнел и в ярости воскликнул: – Что тебе нужно, Картер? Я тебя не звал!

Говард размахивал ружьем и кричал:

– Золотой кубок, Спинк! Я знаю, что он у тебя. Неси его сюда, иначе сейчас будешь хромать на обе ноги!

Внезапно Говард почувствовал, как ему в спину уперлось дуло револьвера. Когда Картер осторожно обернулся, он узнал охранника, которого ударил при входе в дом.

– Брось ружье, – спокойно произнес Спинк. После того как Говард выполнил требование, Спинк велел охраннику удалиться. – Картер, ответь лучше, где моя жена?!

Говард поперхнулся.

– Твоя жена?… Откуда мне знать? Надо было лучше за ней следить, Спинк! Где мой золотой кубок, отвечай!

– Золотой кубок? Я не понимаю, о чем ты говоришь, Картер. Надо было лучше за ним следить… Моя жена вчера исчезла.