Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 11 - Вальтер Скотт

— Я весьма сочувствую как прекрасной девице, так и тебе, благороднейший рыцарь миткаля. Но обеты следует выполнять. Ты найдешь лошадь в трактире «Ангел» в Доннингтоне. Это все, что я могу для тебя сделать, по чистой совести.

— Убирайся к дьяволу со своей совестью! — возмутился ошеломленный лавочник. — Повел бы ты невесту в церковь пешком?

— Ты можешь посадить ее на своего скакуна, сэр Голдтред, — посоветовал Уэйленд, — это несколько умерит его прыть.

— А как мне быть, если ты… если ты забудешь оставить мне лошадь там, где обещал? — спросил Голдтред не без колебания, так как в глубине души изрядно струхнул.

— Мой короб останется залогом — он лежит у Джайлса Гозлинга в комнате с узорными кожаными портьерами. Он набит бархатом одинарным, двойным и тройным; тафтой и сукном, камчатным полотном и шелком, плюшем и шерстью…

— Стой! Стой! — воскликнул торговец. — Хорошо если там и вправду есть хоть половина этих товаров! Но никогда больше не доверю я деревенщине моего славного Баярда!

— Как вам будет угодно, мистер Голдтред! Итак, доброго вам утра и счастливого путешествия, — добавил Уэйленд и весело пустился в путь со своей дамой.

Обескураженный торговец двинулся обратно, но уже гораздо медленнее, обдумывая, как ему оправдаться перед разочарованной невестой, которая в ожидании своего любезного жениха стояла посреди королевской большой дороги.

— Мне показалось, — заметила графиня, когда они немного отъехали, — что этот глупец разглядывал меня, словно припоминая мое лицо; но я укуталась шарфом чуть ли не до бровей.

— Будь это так, — ответил Уэйленд, — я бы вернулся и хватил его по башке; от этого он не поглупеет, потому что мозгов его хватит даже на один глоток новорожденному гусенку. Однако сейчас нам нужно спешить, а в Доннингтоне мы оставим лошадь, чтобы у дурака пропала охота гнаться за нами, и попытаемся изменить нашу внешность, чтобы сбить его с толку, если он захочет продолжать погоню.

Путники прибыли в Доннингтон без дальнейших помех, но графине необходим был хотя бы двух— или трехчасовой отдых. Уэйленд воспользовался этим временем, чтобы принять необходимые меры предосторожности, от которых зависело предстоящее путешествие; он проявил при этом свойственные ему находчивость и расторопность.

Сменив суконный кафтан разносчика на рабочую блузу, он отвел лошадь Голдтреда в гостиницу «Ангел», находившуюся в противоположном конце селения. Несколько позже, хлопоча по другим делам, он заметил, что лошадь уже передали лавочнику, который, во главе внушительного отряда, явился выручать силой оружия то, что было ему отдано без всякого выкупа. Рассчитываться же ему пришлось лишь за огромное количество эля, выпитого его приятелями, которых после поездки, видимо, мучила жажда. По поводу этой платы мистер Голдтред вступил в яростный спор со старшиной местечка, вызванным для того, чтобы помочь собрать народ.

Совершив благоразумный и справедливый акт возвращения чужой собственности, Уэйленд раздобыл для графини и для себя одежду, придававшую им вид зажиточных жителей. При этом они решили в пути выдавать себя за брата и сестру, чтобы привлекать к себе как можно меньше внимания.

Наконец Уэйленд завершил приготовления, купив выносливую лошадь, способную поспевать за его конем, но достаточно смирную и вполне пригодную под дамское седло. На все эти расходы пошли деньги, которыми с избытком снабдил его Тресилиан.

Таким образом, после полудня, когда несколько часов крепкого сна освежили графиню, путники возобновили прерванное путешествие, чтобы как можно скорей попасть в Кенилворт через Ковентри и Уорик. Однако не успели они отъехать, как им представился новый повод для беспокойства.

Следует упомянуть, что хозяин гостиницы сообщил им, будто часом-двумя раньше из Доннингтона в Кенилворт направилась труппа комедиантов, приглашенных, как он полагал, для исполнения масок и пантомим, составлявших часть увеселений, которые обычно устраивались по случаю приезда королевы.

Уэйленду пришло в голову, что, присоединившись под каким-либо предлогом к этой труппе, они будут привлекать к себе гораздо меньше внимания, чем продолжая путешествовать вдвоем. Он поделился своими соображениями с графиней, и она, охваченная одним лишь желанием поскорее беспрепятственно добраться до Кенилворта, предоставила ему полную свободу действий. Они поэтому пришпорили лошадей, намереваясь догнать актеров и продолжать путешествие вместе с ними. Вскоре примерно в полумиле они увидели небольшую группу людей, состоявшую из всадников и пешеходов, взбиравшихся на вершину пологого холма, за которым они потом исчезли. Но Уэйленд не переставал ни на минуту озираться по сторонам; он увидел, что за ними во весь опор на великолепном коне мчится всадник в сопровождении слуги, который изо всех сил старался поспеть за своим хозяином. Уэйленд тревожно оглянулся на этих всадников, заметно помрачнел, снова оглянулся и, побледнев, обратился к графине:

— Это конь Ричарда Варни, я бы его узнал среди тысячи… Пожалуй, это похуже встречи с лавочником.

— Тогда обнажи свой меч, — отозвалась графиня, — и пронзи мне сердце, ибо лучше умереть, чем снова оказаться в его руках!

— Я охотнее пронзил бы тысячу раз его или даже самого себя, — ответил Уэйленд. — Сказать по правде, я не мастер драться, хотя, если понадобится, вид шпаги испугает меня не больше, чем кого другого. И потом, что касается моего меча… умоляю вас, погоняйте… это жалкая обыкновенная рапира, тогда как у него, ручаюсь головой, настоящая толедская. Да с ним еще слуга… вероятно, это пьяный буян Лэмборн, и лошадь под ним та самая, на которой, как люди говорят… но прошу вас, погоняйте, ради бога… он ограбил гуртовщика. Не то чтобы я боялся Варни или Лэмборна, когда нужно сделать доброе дело…. ваша лошадь может идти быстрее, если вы ее заставите… но все же… нет, прошу вас, не пускайте ее галопом, иначе они заметят, что мы боимся их, и погонятся за нами… удерживайте ее только на полной рыси… Так вот, хоть я и не боюсь их, но предпочел бы лучше отделаться от них хитростью, чем силой. Догнать бы нам этих комедиантов, мы бы смешались с ними и проскользнули незамеченными, если только Варни не гонится именно за нами, а тогда дело плохо!

Говоря так, он то понукал, то придерживал свою лошадь, стремясь скакать со всей возможной быстротой, но сохраняя вид обычных путников и стараясь избежать той поспешности, которая могла бы возбудить подозрение, что они спасаются бегством.

Таким образом они взобрались на пологий холм, о котором мы уже упоминали, и, взглянув с вершины, с радостью обнаружили, что комедианты, выехавшие раньше их из Доннингтона, расположились в небольшой долине по другую сторону холма, там, где дорогу пересекал ручей, за которым виднелось несколько домиков. По-видимому, они устроили здесь привал, и это дало Уэйленду надежду, что им удастся присоединиться к компании, прежде чем Варни нагонит их. Уэйленд обеспокоился еще больше, увидев, что его спутница — хоть она и не жаловалась и не выражала страха — смертельно побледнела, и он начал опасаться, как бы она не свалилась с лошади. Однако, несмотря на упадок сил, графиня пришпорила свою лошадь с такой энергией, что они присоединились к компании в долине, прежде чем Варни показался на вершине холма.