Тонкая работа - Уотерс Сара

– Плюнь-ка на утюг, – попросил он.

Так она и сделала, плевок зашипел, и тогда он взял сигарету и зажег ее, прижав к раскаленному металлу. Потом, пока он стоял и курил, миссис Саксби, которая когда-то давным-давно, еще до того, как начала выхаживать младенцев, работала в прачечной, показала мне, как правильно утюжить и складывать дамское белье, ну и, само собой, на это ушел еще час.

Джентльмен послал меня наверх – примерить платье, которое раздобыл для меня Фил. Платье было довольно простое, коричневое, почти под цвет моих волос, а надо сказать, стены у нас в кухне тоже были коричневые, так что, когда я снова сошла вниз, меня было почти не видно на фоне стены – хорошо замаскировалась. По мне, куда лучше бы синее платье или, на худой конец, фиолетовое, но Джентльмен сказал, что в коричневом обычно ходят или шпионки, или служанки, а раз я еду в «Терновник» попробовать себя сразу в обеих ролях, то, стало быть, это платье как раз для меня.

Мы посмеялись над этими его словами, а потом, после того как я походила по комнате, чтобы привыкнуть к новой юбке (она была узкая), а также чтобы Неженка посмотрела, не нужно ли где чуточку обузить или расставить, он стал учить меня делать реверанс. Это оказалось гораздо труднее, чем я думала. Можно, конечно, много чего сказать о том образе жизни, что я вела прежде, но это была жизнь без хозяев. Я никогда никому не делала реверансов. А теперь Джентльмен заставлял меня приседать сто раз подряд – под конец меня аж замутило. Он сказал, что для горничной присесть в реверансе – раз чихнуть, так что если я освою эту науку, то разучиться уже не смогу, и тут он, как ни странно, оказался прав: я действительно не разучилась и даже сейчас могу сделать правильный реверанс. Или могла бы, при желании.

Ну да ладно. Покончив с реверансами, он стал разучивать со мной мою роль. Потом, чтобы проверить, хорошо ли я затвердила урок, он поставил меня перед собой и велел повторять все слово в слово, как на катехизации.

– Итак, начнем, – сказал он. – Как тебя зовут?

– Сьюзен, – ответила я.

– Сьюзен – и все?

– Ну Сьюзен Триндер.

– Сьюзен Триндер, сэр. Запомни: в «Терновнике» я тебе больше не Джентльмен. Там я буду мистер Ричард Риверс. И называй меня там «сэр». И мистера Лилли тоже называй «сэр», а юную госпожу можешь звать мисс Лилли или мисс Мод – как она сама тебе прикажет. А мы все будем звать тебя Сьюзен. – Он нахмурился. – Но нет, Сьюзен Триндер не годится. Это может навести их на след, если вдруг не сложится. Надо подобрать тебе другую фамилию…

– Валентино, – выпалила я. Ну что вам на это сказать? Мне же было семнадцать лет. И я обожала Валентинов день.

Джентльмен презрительно скривил губы.

– Лучше не придумаешь, – сказал он, – если собираешься на сцену.

– Но я знаю настоящих девушек с фамилией Валентино!

– Правда-правда, – сказала Неженка. – Флой Валентино и две ее сестрицы. Терпеть их не могу. Неужели, Сью, ты хочешь быть как они?

Я задумалась.

– Вообще-то, нет.

– Конечно же нет, – сказал Джентльмен. – Чересчур звучное имя может нам навредить. Риск слишком велик, решается вопрос жизни и смерти. Нам нужно такое имя, которое бы ничем особым не выделялось, самое незаметное. Такое… – подумал он, – незаметное, но в то же время запоминающееся. Глинз? Под цвет твоего платья… Или нет: назовем тебя Смит. Сьюзен Смит[8]. – Он улыбнулся. – Ведь ты у нас будешь кузнец своего счастья – и не только своего… Накуешь нам денежек…

И он сложил пальцы так, как у нас в Боро делали, когда не хотели произносить вслух слово «вор», и все засмеялись.

Отсмеявшись, он кашлянул и промокнул глаза.

– Да, забавно, – сказал он. – Так на чем мы остановились? Ах да. Давай скажи еще раз. Как тебя зовут?

Я сказала, не забыв добавить «сэр».

– Отлично. А где ты живешь?

– В Лондоне, сэр, – отвечала я. – Когда мама померла, я осталась жить у тетушки – то бишь у леди, которая нянчила вас в детстве, сэр.

Он кивнул.

– Что касается фактов – все хорошо. Но по стилю – ужасно. Ну же, постарайся: я уверен, воспитание миссис Саксби не могло пройти даром. Ты же не фиалки продаешь. Скажи еще раз.

Я хотела обидеться, но все-таки собралась и повторила, тщательно выговаривая каждое слово:

– Леди, которая нянчила вас, когда вы были ребенком, сэр.

– Так-так, уже лучше. А до того что с тобой было?

– Я жила у доброй госпожи, сэр, в Мейфэре[9]; не так давно она вышла замуж и собирается в Индию, там у нее будет новая горничная, из местных, а я ей больше не нужна.

– Бедняжка. Твоей судьбе не позавидуешь, Сью.

– Вы правы, сэр.

– И ты благодарна мисс Лилли за то, что у тебя появилась возможность пожить в «Терновнике»?

– Конечно, сэр! Уж так благодарна – просто нет слов!

– Опять фиалки пошли! – Он замахал рукой. – Ну да ничего, и так сойдет. Но все-таки не надо в упор на меня смотреть, ладно? Смотри лучше на мои сапоги. Вот так. А теперь отвечай, это очень важно, каковы будут твои обязанности на службе у новой хозяйки?

– Я должна будить ее по утрам, – ответила я, – и наливать ей чаю. Потом умывать ее, одевать и причесывать. Еще должна чистить ее украшения и не красть их. Гулять с ней, если ей захочется погулять, или сидеть, если ей захочется посидеть. Должна носить с собой веер, на случай, если ей станет жарко, потом накидку, на случай, если она закоченеет, одеколон, если у нее вдруг заболит голова, и нюхательную соль, на случай, если ей станет дурно. Я должна неотлучно быть при ней на уроках рисования и не замечать, когда она краснеет.

– Отлично! А что ты можешь сказать о себе?

– Я наивна и чиста как стеклышко.

– А чего ты добиваешься – но это только между нами?

– Чтобы она полюбила вас и бежала с вами от своего дяди. Чтобы вы, мистер Риверс, в результате стали богачом, ну и меня чтоб не забыли.

Я прихватила юбки и присела перед ним в плавном реверансе, смиренно глядя при этом вниз, на его сапог.

Неженка захлопала в ладоши.

Миссис Саксби потерла руки и сказала:

– Три тысячи фунтов, Сью. Ох ты мать честная! Неженка, подай мне ребенка, просто не могу, так хочется кого-то обнять!

Джентльмен отступил на шаг и зажег сигарету.

– Неплохо, – сказал он, – совсем неплохо. Еще немного подшлифовать – и, думаю, можно ставить точку. Но мы потом потренируемся.

– Как это потом? Сколько же можно меня испытывать? Если мисс Лилли возьмет меня к себе только ради вас, то разве ей не все равно, как я справляюсь?

– Ей-то, может, и все равно, – отвечал Джентльмен. – Если бы мы думали только о ней, то достаточно надеть передник на Чарли Хвоста – и вперед, пусть думает что хочет. Но мы ведь хотим обмануть не только ее. Есть еще старик, дядя, и кроме него – вся домашняя прислуга.

– Прислуга? – воскликнула я. Мысль о том, что в доме будут и другие слуги, мне не приходила в голову.

– Разумеется, – отвечал он. – Неужели ты думаешь, что такой большой дом может обходиться без прислуги? Во-первых, там есть управляющий, мистер Пей…

– И зовут его небось Пей-до-дна! – воскликнул Джон.

– Нет, – отрезал Джентльмен и вновь обернулся ко мне. – Мистер Пей, – повторил он. – Не думаю, что он может что-нибудь сделать тебе во вред. Но есть там и миссис Стайлз, экономка, – не исключено, что она будет к тебе приглядываться, так что будь настороже. И еще там есть мальчик, подручный мистера Пея Чарльз, и, полагаю, пара девушек для работы на кухне и еще парочка горничных при доме, потом конюхи и садовники – но ты их всех и не увидишь, так что в расчет их не берем.

Я в ужасе посмотрела на него и сказала:

– Раньше вы ничего о них не говорили. Миссис Саксби, разве он о них говорил? Разве говорил, что там будет до сотни слуг, перед которыми я должна притворяться горничной?

Миссис Саксби крутила и мяла в руках младенца, как будто это ком теста.