Приемы Холлистока - Макс Роуд

— Нет, нет, — Доуни говорил медленно, но четко. — Все нормально, Генрих…я не об этом думаю. Я никогда раньше не соприкасался с такими вещами, жил обычной жизнью. И теперь все вдруг разом перевернулось…жизнь, смерть, все так рядом.

— Ничего, Эдуард, — сказал Холлисток почти дружески, — всегда лучше знать больше, чем ничего не знать. Вы увидели маленький кусочек иного мира, но и это доступно только единицам. Если вы перестанете об этом думать, то скоро, как это бы не было сейчас вам странно, забудете. Если эта тема станет вам интересна, возможно, вы сможете узнать много нового и многого через это добиться. Решать, в любом случае, вам. А сейчас нам надо спуститься в подвал, чтобы найти пропавшее кольцо.

— Да, конечно пойдемте, мистер Холлисток. Как думаете, нам надо будить управляющего, или сами справимся?

— Пусть спит, — усмехнулся Генрих, — он устал.

Они спустились на первый этаж, и через небольшую дверь, расположенную около черного хода, проникли в подвал. На них пахнуло вековой сыростью, с которой не справился даже недавний косметический ремонт. Включив освещение, они ходили вдоль стен, пока, наконец, Генрих не остановился около многоярусной напольной полки со старой посудой, стоявшей в дальнем углу.

— Здесь! — уверенно сказал он, кончиком ботинка указав место. — Надо двигать мебель. Эдуард, а зачем вы храните этот хлам?

Он указал не только на пыльную посуду, но и на весь подвал в целом, заставленный старой мебелью.

— Это матушка моя все собирала, не решаясь выбросить. Спорить было бесполезно, да и себе дороже. Ей постоянно казалось, что все это может пригодиться.

Генрих с пониманием кивнул:

— Все старые люди такие. Живут в своем мире, которого для других уже нет, и не пускают в него никого, кто хотел бы что-то изменить, пусть даже для их собственного блага. Ну ладно, давайте, Эдуард, беритесь!

Он присел, взявшись обеими руками за торец полки, а Доуни подошел с другой стороны. Сдвинув ее на метр в сторону, они заглянули в образовавшийся проем, но там были точно такие каменные плиты, как и везде.

— Оно в трещине, между стеной, — сказал Холлисток, обследовав пол, — нужен ломик.

Доуни ушел, и вскоре вернулся с довольно внушительным инструментом. Холлисток вставил его между стеной и полом, потянул на себя, и плита несколько приподнялась.

— Посмотрите туда!

Доуни заглянул в расширившуюся щель:

— Есть, я вижу! Оно недалеко! Если вы удержите плиту еще немного, чтобы мне не отдавило пальцы, я его достану.

— Давайте, Эдуард, — ответил Холлисток, — мне не очень тяжело.

Доуни полностью засунул руку в трещину и вытащил на свет маленькое золотое колечко с красным камешком, оправленным в коронку. Холлисток выдернул лом, и плита опустилась на прежнее место. Они поставили полку на место, и тогда Генрих взял колечко из рук Доуни, чтобы его рассмотреть. Через минуту он пожал плечами, и подкинув его в руке, весело сказал:

— Нужна лопата!

— Есть лопата, — кивнул Доуни, — у нас полно инструментов.

— На кладбище не боитесь идти? — подмигнул ему Холлисток.

— С вами не боюсь, Генрих. У меня в жизни вообще никогда не было ничего более занимательного, чем это наше приключение.

— Тогда поехали!

Они поставили лом в специальный шкафчик, взяли оттуда лопату и пошли в гараж. Доуни выгнал оттуда маленький Vauxhall Kadett, служащий развозной машиной, и они, положив лопату на заднее сиденье, поехали в сторону моря. Через пару километров Доуни свернул в сторону, и фары высветили кладбищенскую ограду, перед которой дорога кончалась. Выбравшись из машины, они отыскали небольшую калитку, и пошли по маленькой дорожке вдоль могил.

— Генрих, можно задать вам один вопрос? — спросил Доуни, пока тот осматривал надписи на надгробиях.

— Пожалуйста, Эдуард.

— Как у вас получается общаться с духами?

— Обычно на такие вопросы не отвечают, но извольте, — Холлисток наклонился над старым памятником, но убедившись, что это не то, продолжил. — Я владею магией, Эдуард!

— Так я и думал! — воскликнул тот. — А как вы узнали, где искать кольцо?

— Она сама сказала, — не моргнув глазом ответил Генрих. — Я перед тем, как позвать вас, немало успел у нее выведать. Кстати, вот то, что нам нужно!

(На самом деле, призрак не может видеть через слой земли и камня, они могут только чувствовать приблизительное местонахождение предмета, если точно не знают, где он находится, могут ощущать его магнитуду, но зрение сквозь плотные материи доступно лишь высшим сущностям, одним из которых и являлся Холлисток. Он увидел все, что его интересовало, еще находясь в тонком мире, пока разговаривал с призраком, а теперь, в мире физическом, поиск нужной могилы был сопряжен с некоторыми трудностями. Он не хотел переходить в мир теней сейчас, потому что у Доуни и так было больше вопросов, чем нужно).

Они остановились у старой могилы, за которой, впрочем, неплохо следила кладбищенская обслуга, и Холлисток со звоном воткнул лопату в каменистую почву.

— Здесь она лежит!

Доуни наклонился, достал зажигалку и прочитал эпитафию:

— Память и скорбь. Елена Колмистер (1868–1899). Да уж, вот бывает же такое! Столько лет прошло, а человек все мучается.

— Когда-то для нее это должно было закончиться, — Холлисток пару раз глубоко капнул землю, вытащил кольцо, и бросил его между в образовавшуюся ямку, — она прошла свой путь до конца. Пусть таким витиеватым способом, но ей отдали ее последнее имущество. Все в мире предопределено, Эдуард, и ничего не делается зря!

Он забросал кольцо землей и несколько раз топнул ногой по дерну, скрывая свежие следы. В этот момент Доуни показалось, что под ними что-то вздрогнуло и тихо застонало. Холлисток посмотрел на него:

— Вот теперь все хорошо, наш дар принят, Эдуард. Поехали, незачем тут оставаться!

Уже сидя в машине, Доуни сказал:

— Вы удивительный человек, Генрих! Один день общения с вами перевернул всю мою жизнь, и знаете, я нисколько ни и чем не жалею.

На что, с минутной задержкой, получил ответ:

— Никогда не надо ни о чем сожалеть, Эдуард. Учитесь жить правильно, всегда помня о главном — ничто не происходит просто так, и все в жизни каждого человека предопределено. Так вам будет легче преодолевать неприятности, и легче расставаться с тем, или кем, что вам кажется смыслом жизни, а на самом деле является пустотой. В жизни не один раз бывают такие моменты, и я знаю, о чем говорю.

Остановившись у своего дома, Эдуард вышел из машины, но вскоре вернулся с увесистым пакетом.

— Здесь ваши двадцать тысяч, Генрих. Знаете, за то, что вы сделали для меня, это немного.

Холлисток сунул деньги в свой саквояж, и они снова поехали по Лондону, над которым постепенно занимался рассвет. Подъехав в дому на Джеймс — стрит, Генрих пожал протянутую ему руку, и уже выйдя из машины, сказал, закрывая дверь:

— До свиданья, Эдуард. Я рад был оказать вам эту услугу, и вообще, всегда приятно встретить человека, к которому легко применить слово «нормальный» без всяких приставок. Было приятно познакомиться. Всегда к вашим услугам!

— До свиданья, мистер Холлисток. Еще раз выражаю вам благодарность и признательность. Если будет возможность, почту за честь снова увидеться с вами!

Генрих закрыл дверь, и Доуни, развернувшись посреди пустой дороги, уехал. Холлисток немного постоял перед входом, вспомнив, что забыл ключи, и раздумывая, будить ли всех своим звонком, а затем приложил руку к замку, и тот беззвучно повернулся. Однако, дверь оказалась заперта изнутри еще и на цепочку, которая, впрочем, тоже не стала для него преградой, когда повинуясь неведомой силе, она тихо скользнула по полозьям и упала вниз. Холлисток вошел внутрь, закрыл дверь, поднялся на второй этаж, проделал то же самое с закрытой дверью в свои апартаменты, и вскоре уже сидел в своей комнате, так тихо пройдя через всю квартиру, что даже не разбудил Масси, который лежал на диване в гостиной.

Глава 7. Открываем карты

Посмотрев на часы, Генрих Холлисток прикинул примерный распорядок дня, и решил спать сегодня не ложиться. На самом деле, для него, рожденного вампиром, это не было ежедневной жизненной необходимостью. Он был тертон, то есть являлся членом высшего вампирского сословия. Он не нуждался в постоянном притоке свежей крови, не нуждался во сне в гробу, что для рядового вампира является необходимым условием выживания. У него не было и светобоязни, столь обычной среди менее высокоорганизованных его собратьев. Генрих Холлисток родился в 638 году до нашей эры в том мире, который принято называть потусторонним, и который, на самом деле, является ничем иным, как одним из пяти взаимосвязанных миров, создающих то, что называется Вселенной. Для всех его обитателей он был известен как Армор, мать которого, Габриэла, была в связи с Вельтоном, четвертым демоном, посетившим некогда землю. На пятнадцатом месяце беременности Габриэла была переведена в другой мир, где и родила своего мальчика, под присмотром специально созданных для этого сущностей. Вскоре его забрали подручные отца, и Габриэла уже не принимала участия в воспитании сына, хотя и не была лишена возможности видеть его. После обучения, продолжавшегося восемьдесят земных лет, молодой Армор первый раз, вместе с отцом посетил Землю. Здесь он научился управлять людьми и извлекать из них пользу. Кровь ему требовалась только в экстренных случаях, когда, например, требовалось исключительное напряжение сил или одновременное нахождение в нескольких мирах. Вскоре он начал свою самостоятельную жизнь и старался получить от этого максимум удовольствия. Не отказывая себе ни в чем, он, тем не менее, всегда неукоснительно выполнял задания, иногда поступавшие ему от тех немногих владык потустороннего мира, которые имели над ним власть. В основном это было связано с переманиванием на свою сторону людей, что либо значивших для тех, кто контролировал земное мироустройство. Обменные процессы в его организме были максимально замедлены, а потому он, хоть и подверженный естественному старению в земных условиях, сейчас, когда ему исполнилось 2620 лет, был еще очень молод. Особенно, если учитывать, что век вампира, до момента его полного развоплощения, мог составлять до 180 вампирских лет жизни, то значит, Генрих мог прожить не менее 10000 человеческих лет. Его, как и любого вампира, нельзя было убить, и даже, когда однажды, в 1529 году его сожгли на костре инквизиции в Мадриде, он уже через неделю появился в Сарагосе еще более молодым и веселым, чем обычно, представ перед своими последователями, которые уехали из столицы, сумев избежать его участи. Он постоянно менял места проживания, страны и фамилии, и только имя Генрих, понравившееся ему еще в начале 8 века нашей эры, было величиной постоянной. У него всегда были сообщники, которых он придирчиво выбирал из людей, давая им взамен частицу своего могущества и богатства, которое, за многие века, разрослось неимоверно. Однако он предпочитал не пользоваться им для себя, а переносил в другой мир, отдавая его на нужды властителей. Тем не менее, и на Земле у него были многочисленные тайники, полные золота и драгоценностей, из которых он иногда доставал необходимое, но для себя предпочитал зарабатывать живые деньги, что всегда было для него приключением и развлечением, с помощью которого можно было не только заработать, но и найти для себя нужных людей. Из них он выбирал исполнителей своих планов, иногда требовавших участия до полусотни человек, а также черпал в них вдохновение, заряжаясь их молодостью, энергией и одновременно их страхом перед собой. И все же, он никогда не имел друзей, не позволял никому приближаться к себе близко, и только Масси Грин, обычный американский паренек, заслонивший его от пули во время гражданской войны в США и погибший сам, удостоился некоего подобия дружбы. Генрих вернул ему жизнь, когда впился зубами в сонную артерию, и выпив его кровь, отрыгнул ему внутрь жидкость из специального вместилища, расположенного рядом с желудком, что было особенностью каждого тертона. С тех пор Масси стал беззаветно предан ему, исполняя наиболее щекотливые поручения своего повелителя, но все же, не став его рабом. Генрих и не преследовал такой цели, для которой всегда мог найти подходящего человека. Масси стал его помощником, и если такое сравнение будет верным, то даже немножко сыном, хотя скорее, это напоминало отношения дяди и племянника, которые занимаются одним делом, но связаны, кроме деловых, еще и кровными узами. Однако Масси стал рядовым вампиром, и ему периодически требовалась свежая кровь, хотя и не нужно было спасаться от солнечных лучей, потому что новую жизнь он получил непосредственно от тертона. Они кочевали по всему миру, занимаясь в основном, своими делами, и просто радуясь жизни, но иногда выполняли поручения, которые Генрих получал во время своих путешествий в иные миры. Там он получал необходимую информацию для себя, и переносил туда «плоды трудов своих земных», что было его собственным выражением. Он мог переходить еще в два мира, но остальные два оставались для него недоступны. Пять миров, составляющие Вселенную, именуются «физическим», то есть Землей, «тонким», который существует параллельно с ним и служит непосредственно для низших духов и людей, имеющих возможность выходить из своей оболочки, «загробным», который для человека является олицетворением рая и ада, и в котором души людей находятся под управлением сил света и тьмы, «потусторонним», где обитают только внеземные сущности, и наконец, «теневым», или «миром теней», из которого идут сигналы в предыдущие четыре мира, и где сосредоточено некое подобие всеобщего правительства, плюс гигантский инкубатор, совершенно беспредельный по своим масштабам, из которого и выходят миллиарды сущностей и людских душ, составляющие население остальных миров. Армор, или, сейчас, Генрих Холлисток, мог свободно перемещаться между физическим, тонким и потусторонним мирами, но не имел выхода в загробный и теневой миры, которые, впрочем, и не имели к нему непосредственного отношения. Он знал, что там происходит, лично знал многих существ, обитающих там, но ни разу не испытывал желания совершить туда экскурсию. И вот теперь, он и Масси, прибыли в Лондон, чтобы найти двух беглецов, которые, совершенно заслуженно, должны были отправиться в загробный мир, причем в самые жуткие его места, но смогли вырваться из тонкого мира, куда каждый человек попадает на сорок дней после смерти. Эти двое, удостоенные смертельной инъекции за убийство в Лос-Анджелесе восьмерых детей, сумели войти в тела мужчины и женщины, которые научились гулять по тонкому миру во время своего сна, но, будучи новичками, не смогли вовремя найти адекватной защиты против отъявленных негодяев, которым уже не было что терять. Теперь они свободно гуляли по Лондону, как показали некоторые наблюдатели, а мужчина и женщина так и остались скитаться по тонкому миру, лишенные возможности вернуться назад. Холлисток был призван выследить их, и вернуть обратно, при этом не повредив тела тех, кто по своей неосмотрительности и неопытности, не смог ничего противопоставить агрессивному напору двух выродков. Он получил это задание непосредственно от своего отца, с которым недавно встречался, и теперь готовился совершить суровое возмездие, не забывая, однако, как всегда, и о себе самом. Он сначала решил немного осмотреться, и одновременно, познакомиться с обитателями города, в котором был последний раз, еще в далеком 1427 году. Также он был не прочь завести интрижку, что всегда наполняло его существование новыми красками. Его отношения с женщинами не имели, да и не могли иметь, долгосрочных обязательств, но, тем не менее, женщины сами готовы были дать ему все, что бы он у них не попросил, потому что в их глазах Генрих олицетворял собой все то, что ни не могли, зачастую, найти в обычных земных мужчинах. Он был безгранично мудр, богат, обаятелен, красив, но одновременно, в нем имелось то нечто дьявольское, устоять перед чем невозможно. Он всегда сообщал женщине правду о себе, но это никогда не меняло их отношения. Вот и теперь, решив добиться желаемого результата, в завершении своего основного дела, с помощью Мэри Брэдли, он решил не просто использовать ее, но и дать ей частицу того счастья, которого так недоставало этой женщине. От нее ему требовались не только женская ласка и чувства, но и гораздо более приземленная услуга. Она должна была добровольно пожертвовать собой, или кем-нибудь из своих близких, чтобы он, Генрих Холлисток, после укуса такой женщины в шею, смог безошибочно разглядеть в многомиллионном городе тех, ради кого он сюда прибыл, и на расстоянии усыпить их, чтобы впоследствии вырвать их души из незаконно занятых тел. Взамен он обычно предлагал вампирское бессмертие и свое постоянное общество, однако, вскоре новоиспеченная вампира понимала, какая пропасть лежит между ними, между могучим тертоном и обычной почитательницей крови, после чего тихо отходила в сторону. Он, таким образом, сохранял свою репутацию, когда не произносил ни слова неправды, а просто не договаривал некоторые аспекты дальнейшего существования жертвы. Никто из этих женщин не имел на него зла, и они скоро прекрасно устраивались, найдя общество себе подобных, и встретив в нем вампира, гораздо более приближенного своей сущностью к ней самой. И теперь, этим утром, Генрих Холлисток решил открыть свои карты перед Мэри, решив, что предложенная ей самой прогулка на свежем воздухе, будет как раз к месту.