Эпоха Обамы. Наши интересы в Белом доме - Александр Терентьев

Для первых дней Обамы вообще были характерны половинчатые меры. Взять хотя бы указ, запрещающий принимать на работу в новую администрацию лоббистов, который был подписан с величайшей помпой сразу после инаугурации нового президента. Этот указ должен был символизировать разрыв с предыдущей эпохой, когда даже на посту вице-президента находился чиновник, продвигающий интересы нефтяной компании Halliburton. Правда, уже на следующий день Обама был вынужден нарушить собственное распоряжение, назначив на должность заместителя министра обороны Уильяма Линна, лоббиста компании Raytheon, и предложив высокий пост в министерстве здравоохранения представителю антитабачного лобби Уильяму Корру.

Подготовленный Обамой пакет экономических мер по выходу из кризиса также производил противоречивое впечатление. «40 % средств предполагается пустить на снижение налогов, и это раздражает демократов, а 60 % – на социальные нужды, и это не нравится республиканцам»[67], – отмечал вице-президент Джо Байден. После голосования в Палате представителей стало очевидно, что сгладить межпартийные противоречия новому президенту не удастся: ни один из республиканцев не поддержал проект Обамы, считая его слишком дорогим и неэффективным. И хотя демократическое большинство его одобрило, эксперты заговорили о первой политической неудаче президента. Ведь из $825 млрд., которые планировалось потратить из бюджета, $275 млрд. он отвел на налоговые льготы и был убежден, что это удовлетворит республиканцев. Однако ничто не могло примирить их с грандиозными расходами на социальные проекты, многие из которых были рассчитаны на долгосрочную перспективу. Консервативные обозреватели утверждали, что разработка альтернативных источников энергии, масштабное строительство дорог и компьютеризация системы здравоохранения – это отнюдь не первоочередные задачи в условиях экономического кризиса. Республиканцы были убеждены, что политика Обамы укладывается в формулу: «расточительство-налоги-долги». Но сторонники президента не воспринимали их критику всерьез. «Да, – говорили они, – новая демократическая администрация расточительна, но именно этого от нее и ждали американские избиратели. Ведь как только на горизонте замаячил кризис, стало очевидно, что страна стоит на пороге очередного периода социальной расточительности. При этом стоит отметить, что пакет мер по стимулированию экономики, предложенный Обамой, обойдется Соединенным Штатам не дороже милитаристских проектов команды Буша».

Либералы видели в проекте Обамы прелюдию к радикальным реформам в области здравоохранения, транспорта и энергетики. «Президент США может реализовать программу «большого правительства» под предлогом неотложных мер по выходу из кризиса»[68], – писал журнал The Economist. Обама обещал запустить проект развития инфраструктуры страны, сравнимый с масштабным строительством автомагистралей при президенте Эйзенхауэре в 1950-х, начать капитальный ремонт школ и общественных зданий, выделить инвестиции на разработку новых технологий. Экономические советники президента утверждали, что в ближайшее время им удастся создать 4 млн. рабочих мест.

«В основе программы Обамы лежит стремление найти более справедливое и эффективное соотношение между государством и рынком, – писал в The International Herald Tribune известный публицист Тимоти Гартон Эш. – Новый президент энергично возрождает либеральные ценности. И когда-нибудь, наверное, уже в годы второго срока он вернет славное имя и самому понятию «либерализм»[69]. В качестве доказательства либеральных устремлений Обамы эксперты приводили указ о снятии запрета на финансовую помощь феминистским негосударственным организациям, которые занимаются абортами за границей, и ряд мер, направленных на защиту окружающей среды. Представители левого крыла Демократической партии, в том числе бывший вице-президент Ал Гор, давно уже призывали к «зеленой революции», и Обама, намеревался ее возглавить.

Чтобы удовлетворить требования «зеленых», новый президент приостановил действие последних распоряжений Буша, позволявших бурение на континентальном шельфе, и пообещал в течение ближайших 10 лет выделить $150 млрд. на разработку альтернативных источников энергии. Обама также призвал Федеральное агентство по защите окружающей среды пересмотреть решение, согласно которому администрациям штатов было запрещено ужесточать нормы выбросов выхлопных газов.

Однако становилось очевидно, что и в экологических вопросах президента может подвести типичная для него склонность к компромиссам. Чего стоил, например, эпизод с серыми волками. Незадолго до окончания срока президентских полномочий Буш принял решение об их изъятии из перечня особей, пользующихся защитой государства. Это решение вызвало бурю протестов со стороны защитников окружающей среды и восторги местных властей на западе страны, где на хищников жалуются скотоводы. Когда к власти пришел Обама он не отменил решение своего предшественника, а лишь отсрочил начало отстрела животных. Эта полумера, естественно, вызвала недовольство «зеленых».

Нерешительность Обамы выглядела немного странно, особенно учитывая тот факт, что ни один из американских лидеров не получал такой карт-бланш. Теоретически первые несколько месяцев темнокожий президент мог проводить в жизнь любые непопулярные меры, не оглядываясь при этом на своих оппонентов. Конечно, – говорили скептики, – либералы в любом случае будут прославлять дней Бараковых прекрасное начало, но вопрос в том, сумеет ли новый лидер вернуть либерализму позиции, утраченные им во время рейгановской революции. «Если Обама будет править успешно, это станет началом новой эры, – писал колумнист The Washington Post Уильям Кристол, – если нет, страна вновь будет открыта для консервативных экспериментов»[70].

В Соединенных Штатах принято оценивать результаты деятельности президента за первые сто дней правления. За этот период Франклин Рузвельт, например, заложил основы «нового курса», Линдон Джонсон разработал амбициозную программу социальных реформ, получившую название «Великое общество», а Рональд Рейган принял решение о резком сокращении налогов, которое положило начало рейганомике. Оценки первых ста дней Обамы были диаметрально противоположными. «Планы, которые обозначила демократическая администрация впервые сто дней у власти, увеличат национальный долг США настолько, насколько его не смогли увеличить все, вместе взятые, президенты за последние 200 лет»[71], – отмечал республиканский конгрессмен Линн Дженкинс. А редактор Newsweek International Фарид Закария, напротив, утверждал, что «за свои первые сто дней Обама успел совершить столько благих дел, что любой другой президент может ему только позавидовать»[72].

По данным Gallup, несмотря на экономический кризис, в первые сто дней рейтинг нового президента снизился не более, чем в свое время у Билла Клинтона, – всего на 3 %. Тем не менее многие продолжали утверждать, что Обама – фигура несамостоятельная и в Америке происходит реставрация Клинтонов. Однако, как утверждал российский политолог проректор МГИМО Алексей Богатуров, «в тандеме Обама-Клинтон явно доминирует Обама. Он куда более харизматичный политик, и Хиллари на его фоне, конечно, проигрывает. К тому же президента поддерживает круг людей, рассчитывающих сделать карьеру внутри либеральной части истеблишмента, оттеснив кланы Демократической партии, которые ассоциируются с Клинтонами. Эти люди понимают, что если Обама не освободится от влияния старой демократической гвардии, то они рискуют стать очередным потерянным поколением. Именно молодые карьеристы составляют опору Обамы внутри правящей партии, и до тех пор, пока он не сделал ни одной крупной ошибки, Клинтонам его не одолеть. Неслучайно экс-президент Билл Клинтон – политик с поразительным чутьем – предостерегает свою супругу от противостояния с Обамой, у которого пока сохраняется колоссальное энергетическое и репутационное преимущество над всеми конкурентами»[73].

Впечатление портила лишь склонность президента к компромиссам, постепенно становившаяся фирменным стилем его правления. В сентябре 2009 года ради достижения призрачного межпартийного единства Обама принес в жертву консерваторам одного из членов своей команды – чернокожего активиста Вэна Джонса. Джонс, занимавший пост его советника по вопросам экологии, в прошлом называл себя марксистом, работал в радикальных организациях и принадлежал к движению «правдолюбцев» – политиков, обвиняющих администрацию Буша в причастности к терактам 11 сентября. Его присутствие в Белом Доме раздражало республиканцев, и Обама отправил его в отставку, дав повод для язвительных комментариев в прессе о том, что президент «не умеет отстаивать ни свои убеждения, ни своих людей».