Ведьма-хранительница - Ольга Громыко

Посасывая руку и шепотом костеря несговорчивую зверюгу, я выудила из холодильного шкафа вчерашнюю отбивную и помахала ею у кота перед носом. Барсик принюхался, алчно облизнулся, но с места не тронулся. Задумчиво прожевав отвергнутый продукт, я вспомнила о телекинезе, и через несколько секунд кот оказался в моих руках. Сказать, что он сдался без боя, было бы неуважением по отношению к такому славному бойцу, как наш Барсик.

Мой триумфальный выход из Школы не остался незамеченным – у ворот стоял Алмит, битый час безуспешно объяснявший роскошно одетой даме с упитанным ребенком, что ее дитя, несомненно, обладает всеми мыслимыми и немыслимыми талантами, кроме магического, а посему не может быть принято в Школу даже на платной основе. При виде ведьмы спор прекратился сам собой.

– Кто это? – потрясение вопросила дама, на всякий случай прижимая к себе гениальное дитя.

– Наша лучшая выпускница, – не менее ошеломленно брякнул Алмит.

Я натянуто улыбнулась, показав вычерненные углем зубы.

Дама, не попрощавшись, подхватила ребенка на руки и бросилась наутек от сомнительных прелестей магического образования.

К дворцу я шла пешком и босиком, не слишком старательно обходя лужи. Зажатый под мышкой кот безнадежно выл на одной ноте. Редкие утренние прохожие шарахались в переулки, не решаясь разминуться с ведьмой по другой стороне узкой мостовой.

Не обрадовались мне и стражники. Скрестив дрожащие копья, они заискивающе поинтересовались целью визита. Я протянула им выписанное Учителем направление и, входя в роль, зловеще проскрежетала что-то себе под нос, потирая ладони. Копья не просто разошлись – метнулись в стороны. Под опущенными забралами гулко клацали зубы.

Я подоспела как раз к завтраку – по дороге к трапезному залу мне попалась только парочка служанок, одна из которых картинно упала в обморок, а вторая поспешила спрятаться за гобеленом. Вытканное на нем море реалистично взволновалось, кораблик взлетел на гребень волны, У дверей в зал тоже стояла стража, но я, не останавливаясь, взглядом распахнула двери и прошествовала мимо остолбеневших караульных.

Его величество восседал во главе стола на помеси стула с троном – высокая, роскошная спинка с россыпью сапфиров по краю и довольно простенькое сиденье, даже без подлокотников. Маленькие Наумовы глазки сально щурились, высокая корона успешно маскировала плешь с начесанными с боков волосами. Алая, в золотых лилиях, мантия свесилась на пол. Тяжелая, наверно, бархатная. Сзади, по обе стороны царского седалища, стояли фаворитки – блондинка и жгучая брюнетка, нежно улыбавшиеся Наумовому затылку. Я сначала решила, что их ограбили на большой дороге, но потом поняла, что практическое отсутствие материи на соблазнительных телесах – нормальное явление. Материи не просто было мало. Она, по-видимому, сползла, прикрывая абсолютно неинтересные части тела, а то, что прикрывают на пляже, было выставлено на всеобщее обозрение за вычетом пары клочков и трех веревочек. Слева от короля, поджав губки, – невероятно прямо, словно посаженная на кол, – сидела королева Вероника, законная супруга Наума, девица кукольной красоты. Светлый кучерявый парик венчала сапфировая диадема. Невыразительные голубые глаза равнодушно скользили по хитрым лицам придворных, выстроившихся вдоль стен в ожидании сигнала к началу пиршества. На руках у ее величества дремал серебристо-серый мопсик со сморщенной лупоглазой мордочкой. Вернее, мопсик дремал, пока я не вошла. Тут уж ему стало не до сновидений. Рванувшись из рук, песик жабой плюхнулся на пол и укрылся под стулом Наума, задрапированным свисающей мантией.

Брови короля поднимались, как разводной мост, пока не приняли практически вертикальное положение. Шушуканье придворных стихло.

Я сделала кривой реверанс. Кот инстинктивно впился когтями в плечо, и я трудом удержалась от нецензурного вопля, горько пожалев, что не подыскала менее тяжеловесного спутника – скажем, грача. Грачи тоже неплохо смотрятся на плечах у ведьм, их часто принимают за воронов (те гораздо крупнее), а хриплое унылое карканье добавляет имиджу зловещей таинственности. К сожалению, при моем приближении не только грачи, но и куда более морально устойчивые галки разлетались с воплями и не оглядываясь.

Кот решил реабилитироваться, раззявил зубастую пасть и гнусаво мяукнул. Придворные со стоном отшатнулись, королева Вероника заслонилась веером. (“Все-таки кот – тоже ничего”, – злорадно подумала я.) Высказавшись, Барсик спрыгнул на пол и важно продефилировал к столу. Люди торопливо расступались, давая ему дорогу. Из-под стула боязливо зарычал мопсик. Постояв у трона и посветив на Наума глазами, кот легко взвился на стол и с урчанием вцепился зубами в крыло огромного печеного гуся.

– Ну здрасте, ваш-личество, – сказала я, почесав затылок и внимательно оглядев желтые накладные ногти. Обнаружив, что там что-то застряло, я сощелкнула пойманное на пол (шаровая молния, пущенная накатом, не произвела бы большего эффекта), вальяжно отодвинула стул (с которого спешно бежал первый министр), плюхнулась рядом с королем, закинула ногу за ногу и ущипнула фаворитку. Закаленная придворной жизнью, блондинка, не пискнув, страдальчески закусила губки.

– Я тут... это... с шабаша маленько... Мутит меня, – пояснила я, ударом кулака по днищу раскупоривая ближайшую бутылку. Вино оказалось сладким и крепким. Икнув, я наклонилась к королю и щедро наполнила его кубок из отпитой бутылки. – Ну что, ваше величество, выпьем за плодотворное сотрудничество? В наше время королю без мага ну никак, всюду враги!

Размашисто чокнувшись бутылкой о кубок – вино плеснуло на стол и тонкой струйкой потекло королю на колени – я отпила еще немного, демонстративно побулькав воздухом в горлышке. Кот сосредоточенно давился гусем, издавая хрипящие и хрустящие звуки.

– Ну, кто тут нас не уважает? – Я обвела придворных пронзительным взглядом, потом с трех вершков уставилась в глаза Науму. Король честно попытался изобразить безграничное уважение и искреннюю радость от моего присутствия на трапезе. Я подумала – не потрепать ли мне по щечке королеву, но решила не перегибать палку. С женщинами, как известно, лучше не связываться, ее не волнует – сумеют ли десять стражников по королевскому приказу поднять на пики нахальную ведьму, прежде чем она превратит их в лягушек и тараканов. Я-то знала: еще как сумеют, но трусоватый король не хотел рисковать своей венценосной головушкой, равно как и портить отношения с Ковеном Магов.

Но тут я заметила, что под веером королевы подрагивает улыбка. Ее высочество прекрасно разобралась в ситуации и теперь злорадно упивалась замешательством благоверного (по слухам – не слишком благоверного; можно даже сказать, благоневерного). Вероника подмигнула мне и еще глубже уткнулась в веер.