Холодное блюдо - Павел Ганжа

– Темка, может, ты из мухи слона раздуваешь, а они завтра же о размолвке забудут, и будет все как прежде?…

– Не будет, я нутром чувствую. Они ведь уже между собой обо всем договорились, все решили, поделили… А я им планы порушил, отказавшись от продажи. Теперь я для них хуже, чем кость в горле…- Стрельцов медленно покачал головой.- Не простят.

– Так серьезно?

– Именно.

Настя как-то странно посмотрела на супруга и тихим голосом спросила:

– Слушай, если ситуация настолько ужасная, ты не думаешь, что Валера и Борис тебя…не того…

– Чего не того?

– Как раньше, в девяностые было принято.

– То есть?

– Ну, если человек создавал проблему и наотрез отказывался идти на уступки, то…

– Это ты о чем спрашиваешь? О том, что меня…устранить могут мои же друзья?

– Да…

– Насть, ты что?! Это же Валерка и Борька, а не бандиты какие-то. Я их с незапамятных времен знаю, не один пуд соли вместе сожрали, да и для тебя они тоже не совсем посторонние люди. Что за чушь тебе в голову пришла?!

– Сам же говоришь, дружбе – конец!

– Мать, ты даешь! Уголь стране… Мало ли что я говорю. И потом, если мы дружить перестанем, что далеко не факт, то совсем не обязательно превратимся во врагов. Наоборот, я себе представить не могу, чтобы Валерка или Борька мне козни строили!

– Ну, извини, просто подумала…

– Плохо подумала! На дворе все-таки не девяносто четвертый год, сейчас даже конкурентам гадят цивилизованно: налоговую натравливают или прокуратуру, уголовными делами мордуют, – Артем усмехнулся.- Насть, ты, наверное, второсортных фильмов пересмотрела? Или это у тебя профессиональная деформация? Убийства, заказы, киллеры, жареные факты – первейший журналистский хлеб, правильно? Связь со средствами массовой информации не проходит бесследно?

Лучшая половина семейства Стрельцовых возмущенно фыркнула и поднялась с дивана.

– Скажешь тоже!… Просто подумала: а вдруг…

Артем также покинул насиженное ложе и обнял супругу чуть повыше талии.

– Фантазерка ты моя. Просто подумала… и надумала. До пятницы времени еще вагон, как-нибудь определимся. Пути господни неисповедимы, может и попятный включу – соглашусь с Валеркой.

Настя снова взъерошила непокорную челку мужа:

– Учитывая ослиное упрямство некоторых бизнесменов, сильно сомневаюсь…

– И зря! Я очень неожиданный, возьму и поменяю решение.

– Ну-ну…

– Разберемся! И, вообще, твой супруг голоден, словно стая диких африканских львов. Что у нас на ужин?

– Стрельцов, и ты еще считаешь себя образованным?… Стая – это скорее про шакалов и гиен, а у львов – прайды.

– Ладно, словно прайд диких африканских львов.

– А где ты видел домашних?

– Женщина, не придирайся! Борец за чистоту речи выискался! Не накормишь мужа – добытчика, он съест одну симпатичную особу,- Артем легонько куснул Настю за мочку уха.

В отместку жена лизнула его в подбородок.

– Уговорил, красноречивый! Пошли, накормлю добытчика.

– Ура!!- Артем подхватил Настю на руки и потопал на кухню. В стрельцовских двухсотметровых хоромах расстояние от гостиной до вотчины кастрюль и плошек не измерялось тремя шагами, но ноша не тяготила. Напротив, кое-что облегчала. Тонкие пальчики на шее, шелковистая кожа на щеках жены и ее игривый взгляд отгоняли тяжкие думы эффективнее, чем репеллент мошкару.

Ночь обещала выдаться жаркой.

ГЛАВА 2

Ночь выдалась не только жаркой, но и темной. Ватные комки кучевых облаков плавали так низко, что, казалось, налившийся свинцовой тяжестью купол неба вот-вот раскрошится и рухнет вниз. Сквозь облачные разрывы лишь изредка помаргивали искорки звезд, а сырная головка луны, вообще, не показывалась в поле зрения.

Ввиду этакого безобразия Настя даже не задернула шторы, что в последнее время делала регулярно. На заглядывающую в окна круглолицую хозяйку ночи она реагировала очень нервно, где-то вычитав гипотезу о негативных последствиях лунного света для развития плода. Сегодня же у Артема была отличная возможность любоваться красотой ночного города – светящиеся оранжевые и желтые прямоугольники окон, хаотично разбросанные по темным тушам домов, с успехом заменяли звезды, а протянувшиеся вдоль улиц и мостов янтарные ожерелья фонарных ламп тянули и на созвездия.

Пейзаж завораживал.

Иногда, просыпаясь среди ночи, Стрельцов не сразу возвращался во владения Морфея, а разглядывал усыпанные редкими огоньками ближайшие здания. И представлял, какая жизнь бурлит за их стенами, какие трагедии и драмы сотрясают компактные мирки разнокалиберных квартир. Где-то пылает неугасимый пожар страстной любви, где-то пьяные трясущиеся руки ищут нож, чтобы вонзить его под ребра собутыльнику, где-то вязкое полотно тишины разрывает шелест книжных страниц. И за каждым светящимся окном существует нечто свое, неповторимое и уникальное…

В подобные минуты приходило странное настроение – сердце сжималось от невнятных предвосхищений, душу истязали творческие позывы. Тоже не совсем оформившиеся. Написать сонет? Совершить невероятное открытие? Поделиться собственными переживаниями со всем белым светом? Или просто включить магнитофон и послушать любимые записи. Порой Артем, не совладав с настроением, подходил к окну, разглядывал ночной города, старясь разгадать его тайны, а изредка даже хватался за карандаш. Царапал грифелем тетрадный лист, сам не понимая, что желает написать. Поэму? Роман? Эссе? И ждал откровения. Или вдохновения.

Вдохновение не являлось. Ни поэтическое, ни иное. Рука выводила лишь некрасивые закорючки, но обратно в кровать Артем залезал со щемящим чувством приобщения к чему-то удивительному, к великой тайне бытия. И засыпал счастливым.

Но сегодня счастье казалось ирреальным, категорией из разряда зеленых человечков и говорящих драконов. Невзирая на сопящую под боком любимую женщину. И разгадывать тайны ночного города Артем не рвался, пусть время, окружающая обстановка и даже поза – лежа на спине, руки под головой – вполне этому соответствовали.

Россыпи оранжевых и желтых огоньков не отгоняли мрачные мысли. Как ни старался Стрельцов отвлечься, вновь и вновь обсасывал сегодняшний разговор с друзьями-компаньонами, проговаривал по ролям, оценивал реакцию Фомичева и Райхмана, свое поведение. Алчными ненасытными гиенами душу грызли сомнения. Стоило ли сжигать мосты и категорично отвергать предложение Валерки? Может, еще не поздно согласиться? Нет, на такой шаг он никогда… и ни за что…

Дилемма. И друзьям свинью подкладывать…натуральное, извините за тавтологию, свинство. И по-иному никак…

Борька с Валеркой еще наверняка надеются, что до пятницы их упрямый товарищ передумает, задний ход включит, а он не включит…Скандал разразится, туши свет, спасай пожитки! Вот тогда они капитально обидятся. И бесповоротно.

Поневоле вспомнилось оброненное Настей замечание про "тебя не того". Тогда Артем отмахнулся от столь дикой инсинуации, даже возмутился. Как же, супруга предположила, что Борька с Валеркой – лучшие и неповторимые – способны решить проблему кардинальным способом и "заказать" своего лепшего и закадычного друга. Они же вместе и огонь, и воду, и медные трубы, и деревянные доски…И в разведку, и в набег, и в поход за спичками…И пуд соли, и декалитр водки… Столько вместе съели, выпили и спели, что почти родственниками стали.

Все так, но с другой стороны…и разведка, и набеги, и огонь, и вода – предания старины глубокой. А последние годы – только бизнес. В застольях и ныне троица иногда участвует полным составом, но…это либо деловые вечеринки, либо праздники по официальному поводу (юбилеи, дни рождения). Мероприятия донельзя скучные, пропитанные формализмом и дешевой театральностью, от которых воротит сильнее, чем от извлеченных из кладовки старых затхлых тряпок, пропахших нафталином до клеточного уровня. Если подумать, а что их связывает, помимо общего бизнеса и воспоминаний о славной юности? Общность интересов? Едва ли…Шахматы и охота, клубные тусовки и футбол слишком несхожи, увлечения, по сути, полярные. Духовная близость? Увы, этого и близко нет. Совместные проекты, планы, задумки? Как выяснилось, и здесь Стрельцову с товарищами не по пути.

Если Борис и Валерка хотят избавиться от бизнеса, то единственным якорем для корабля дружбы останутся воспоминания.

Хлипкий якорь. Первое же серьезное волнение порвет якорную цепь, словно нитку, и разбросает ошметки корабля под названием "Дружба" по гавани. А часть ненужного такелажа или шпангоута может и утопить.

Язык морозной испарины лизнул лоб и затылок. Бог мой, а вдруг Настя права, и ее предположение не столь глупое и абсурдное, как показалось на первый взгляд? Что если его друзья-компаньоны действительно способны избавится от помехи в лице Стрельцова Артема Вячеславовича? К горлу подкатил влажный тошнотворный комок.