Цитадель огня. Мрак остаётся (Золотая серия фэнтези) - 2003 - Марк Энтони

А почему Он не позаботился о нем раньше, ваше преподобие? Почему не защитил его?

Жизнь устроена совсем не так просто, Джейсин. Иногда с очень хорошими людьми случается плохое.

Это несправедливо. Бессмысленно.

Его деяния не всегда понятны нам, смертным.

Но так не правильно.

Джейсин, ты не должна сомневаться в Его…

Слова заглушил какой-то грохот. Белая дымка растаяла, на ее место пришли самые разные оттенки коричневого и ярко-синего; земля и небо. Джейс поняла, что все еще стоит посреди кладбища.

Девушка оглянулась, но странный человек исчез. Куда же он подевался? Ведь она отвлеклась всего на одно короткое мгновение. Джейс опустила глаза и увидела на земле лопату — видимо, падая, та ударилась о землю, и этот звук вывел ее из задумчивости. Рядом с лопатой виднелся квадрат свежевскопанной земли, очищенной от травы, темно-красной, богатой железом. Поблизости стояло маленькое гранитное надгробие с одним-единственным словом, которого Джейс не поняла:

МАЙНДРОТ

Джейс задыхалась. Невозможно. Солнце ни на миллиметр не сдвинулось со своего места на небе; прошло всего одно короткое мгновение. Однако она не сомневалась, что, если ей вздумается взять лопату и раскопать свежий холмик земли, она найдет там черную урну с прахом покойного незнакомца. Девушку затошнило, как всякий раз, когда ей снился сон о море.

Бросив последний взгляд на могилу, она поспешила к своему грузовичку, отчаянно дрожа, несмотря на страшную жару.

Глава 7

Снова все изменилось.

На сей раз он не слышал никаких колокольчиков. Вместо них появился какой-то человек в черном, совсем как раньше, только жизнь Тревиса больше не будет прежней.

— Тревис?

Он поднял голову, услышав тихий голос. Дейдра замерла по другую сторону стойки бара, на лице у нее читалось беспокойство. Тревис почувствовал что-то влажное в руке и увидел, что сжимает мокрую тряпку. Наверное, он вытирал стойку, а потом задумался, да так и остался стоять, глядя в пространство перед собой.

Берегись — он пожрет тебя.

Он попытался изгнать из памяти шелестящие, словно сухие листья на ветру, слова, и не смог. Что они означают? Это предупреждение — только вот о чем? И почему тот странный человек произнес их, обращаясь к Тревису?

Ты. Ты призвал меня сюда.

Тревис сжал руку с тряпкой, на стойку бара потекла вода. Он боялся признаться самому себе, что знает ответ на этот вопрос.

Дейдра потянулась к нему, погладила по руке, и он выпустил тряпку.

— Пора открываться, Тревис. Нужно только немного проветрить. У тебя нет запасного вентилятора? Поставили бы его на северном окне.

Тревис кивнул, хотя считал, что открывать салун бессмысленно. Он сомневался, что кто-нибудь из завсегдатаев рискнет прийти сюда снова. Сколько бы он ни тер пол, сколько бы ни проветривал помещение, ему никогда не избавиться от черного пятна на полу и горьковатого запаха дыма — никогда. А на мягком от жары асфальте Лосиной улицы остались следы человека, превратившегося в пепел. Они будут вечно напоминать о его страшной смерти. Тревис знал, что, если ты отмечен Судьбой, тебе не спастись и не дано ничего забыть.

Впрочем, он ничего не сказал Дейдре. Она оказалась незаменимой помощницей в те жуткие три дня, что прошли после появления незнакомца. Казалось, девушка излучала ослепительное сияние, которое разгоняло мрак, царивший в салуне.

— В кладовке, по-моему, есть вентилятор. Пойду принесу, — сказал он.

Через пару минут Тревис вернулся с вентилятором, весь в пыли, довольный. Дейдра расставляла стулья и вытирала столы. Она распахнула дверь на улицу, но посетителей, похоже, не намечалось, если не считать, конечно, пыли и обжигающе горячего ветра. Тревис поставил вентилятор на окно и включил, только проку было немного, он лишь поднял в воздух столбы пыли.

— А как Средневековый фестиваль? — спросил он, помогая Дейдре оттащить от стены стол.

— Я выступаю там только по выходным, — ответила она и, взяв в обе руки по стулу, ловко поставила их около стола.

— Точно? Того, что я тебе заплатил, маловато за такую работу. Мне не хочется, чтобы из-за меня ты теряла деньги.

Дейдра стряхнула пыль с рук.

— А я и не теряю. На такой-то жаре! Люди с солнечным ударом не слишком щедро платят за песенки. Кроме того, тебе не следует обо мне беспокоиться, — сказала она, чуть понизив голос.

Дейдра незаметно показала ему в угол, и Тревис проследил за ее взглядом. Ага, кто-то все-таки пришел пропустить стаканчик. Тревис вздохнул и подошел к маленькому столику, стоящему в самом углу.

— Макс, почему ты не дома? Что ты здесь делаешь?

Его партнер усмехнулся и стал ужасно похож на гончего пса.

— Я не уверен, что ты тут без меня справишься, Тревис. Вот и решил проверить, все ли у тебя в порядке.

Неожиданно он поморщился и погладил правое запястье, прячущееся под толстым слоем белых бинтов.

— Макс…

— Все нормально, Тревис. Правда. — Макс положил левую руку на стол. — Просто я… я не могу дома, не могу один.

Тревис кивнул. Особенно отчетливо слова незнакомца звучали в голове, когда он оставался один. Больше всего Тревиса беспокоила боль, которая застыла на лице его всегда жизнерадостного, улыбающегося партнера. Как Максу удалось получить столь сильный ожог, Тревис не понимал. Он же едва прикоснулся к человеку в черном. А когда они довезли Макса до окружной больницы, оказалось, что у него пострадала вся ладонь. На лбу у Макса выступили капельки пота, его била дрожь, несмотря на страшную жару. Значит, у него температура, и ему требуется отдых.

А может быть, поможет какое-нибудь другое средство? Одновременно с воспоминанием Тревису пришла в голову идея. Он увидел леди Мелию, завернутую в одеяла, рядом с развалинами Белой Башни. Фолкен сделал для нее отвар, и она сразу перестала дрожать.

— Я сейчас приду, — сказал он Дейдре. — Мне нужно… нужно кое-что взять.

Дейдра посмотрела ему в глаза и молча кивнула. Макс, ни на что не реагируя, уставился в пространство.

Тревис бросился в кладовку и, перепрыгивая через две ступени, помчался по лестнице в свою комнату, длинную, узкую, пышущую жаром от раскаленной железной крыши. Подбежав к старенькому секретеру, стоявшему у стены, сдвинул его в сторону и засунул палец в небольшое отверстие в одной из грубо отесанных сосновых досок. Затем сильно потянул, и в руках у него остался кусок доски.

Тревис пошарил в черной пасти тайника и вытащил туго свернутый узел. Подойдя к старой железной кровати, он осторожно достал и отложил в сторону заляпанные грязью бриджи, зеленую куртку, залатанную в нескольких местах, серебристый плащ и стилет с алым камнем в рукояти. Он задумчиво провел рукой по видавшей виды одежде. Казалось, прошла целая жизнь с тех пор, как он ее носил, а на самом деле всего несколько месяцев.