Дейзи Фэй и чудеса - Фэнни Флэгг

Бедная Лесси укусила мусорщика, и пришлось отдать ее на ферму, где много ребятишек и ей есть где разгуляться, но так ведь всегда говорят, правда?

Стрельбище у Роя Гриммета просто первый сорт. Он приладил мишени на огромный стог сена. Сказал, я могу потом скормить это сено своему пони, когда лето закончится. Я побывала у него в трейлере, так вот, кондиционер у него работает дай боже. Как будто в морозилке живешь. Он научил меня стрелять из лука. На стрельбище можно купить десять стрел за четвертак, а если попадешь по трем надувным шарикам, выигрываешь бесплатный гамбургер или хот-дог в папином баре. Хитрость в том, что человек поневоле купит напиток, чтобы запить выигрыш.

У жены Роя, Мавы, такой огромадный бюст! В жизни таких не видала. Она говорит, он разросся из-за того, что она много лет стреляет из лука.

У мистера Гриммета лук с силой натяжения в семьдесят пять фунтов, — он сам его сделал. На нем есть прицел, как на ружье. Он пользуется специальными стальными стрелами и никогда не промахивается. Он ездил в парк штата Миссисипи и убил дикого кабана выстрелом в голову. Теперь голова в нашем морозильнике лежит.

Иногда он позволяет мне помочь в привлечении отдыхающих, стреляя по шарикам, которые я держу во рту. Народ прямо валом валил, и бизнес процветал, пока мама не выглянула в окно и не увидела, как я работаю мишенью. Она рассвирепела и сказала мистеру Гриммету, чтобы впредь он расстреливал свою жену.

Большую часть времени я провожу, копая тоннели в песке под баром. Пока у меня четыре тоннеля. С Хэнком Тернером поиграть так и не удается. Он вечно занят, но я все равно рада, что он здесь, — из-за лука.

У папы аллергия на лук. В детстве он тяжело заболел корью, и мама перепичкала его луковым чаем. Так что если кто-то заказывает лук в гамбургер, папа выскакивает из кухни и начинает с ним спорить. Хорошо, что у нас есть Хэнк, а то папа такой хлипкий.

Я зарабатываю деньги, перед сном приклеивая уши Анжеле Пистал. Ее папа пускает меня в клуб, разрешает выпить кока-колы и посмотреть представление.

Салон «Синяя гардения» весь темно-синий, с белыми цветами на стенах. Там играет живая музыка, есть микрофон, рампы и все такое. Я смотрела у них Бина Курда Батлера, комика, который пародирует южный акцент, и мисс Мэри Кей Херт, женщину-оркестр, но сейчас там выступает певица по имени Шейла Рэй. Известная. В афише сказано, что она давала представления в ночных ресторанах таких городов, как Билокси и Галфпорт, штат Миссисипи.

Она ужасно худая, с белыми волосами и черными бровями. Думаю, что-то она красит — или волосы, или брови. Ее главный хит — песенка «Твидлди». Душевно она ее поет, с характером. Она мне нравится, но я лично считаю, что голосом и актерским исполнением никто не сравнится с Дорис Дэй. У меня есть пластинка с ее песней «Это волшебство», самая, на мой взгляд, лучшая запись в мире.

Если уж честно, Шейла Рэй пытается копировать стиль и внешность Дорис Дэй, но ее с Дорис Дэй просто не сравнить. Насколько я понимаю, Дорис Дэй — натуральная красавица.

Скоро приезжает Джонсон Деревянная Нога. Он танцует степ, хотя у него нет одной ноги. Прямо не терпится поглядеть на него.

Обожаю представления. Плохо только, что из Детройта вернулся Клод Пистал, дядя Анжелы. Какой же он злюка и урод. Видели бы вы его. Прыщавый, с сальными волосами и вытаращенными глазами, смахивает на того актера, что злодеев играет, Питера Лорри, только выше и худее.

Меня он просто ненавидит. Как-то захожу вечером, вижу, сидят мужчины в одной из задних комнат, играют в покер. Можно, спрашиваю, с вами партию-другую? Давай, говорят, ну, я села, заказала кока-колу.

Вы, может, не в курсе, но я в покере собаку съела. Папа обучил меня всем своим трюкам. Сижу, значит, никого не трогаю, думаю, как пойти, и тут вваливается Клод Пистал, хватает меня за шкирку и выкидывает за дверь, да еще пощечину влепил, а я ведь как раз начала выигрывать. К тому же я так провоняла сигаретным дымом, что мама учуяла, где я была, и пообещала вырезать мне сердце, если я туда еще раз сунусь. Жаль. Я могла бы приличный куш сорвать.

Я рассказала Анжеле, что учудил Клод, а она ответила, что Клод всех на свете ненавидит, кроме нее, даже папу ее ненавидит, а еще он носит с собой пистолет.

Клод привез ей из Детройта настоящее миниатюрное пианино и еще всяких разных вещей. У нее даже есть кукольный домик, в который можно самой залезать. Анжела сказала, что если бы захотела, он бы и пони ей купил.

Наши ракушки с крестом продаются с такой скоростью, что мы не успеваем их закупать.

Все говорят, что у папы лучшие гамбургеры на всем пляже, если вы не едите лук. Пиво просто рекой льется, и вечерами, после закрытия бара, папа сам тоже к нему крепко прикладывается.

У него завелись новые друзья. Один — лысый коротышка по имени Билли Банди, известный радиопроповедник. Билли однажды нарвался на неприятности на Среднем Западе, продавая картинки «Последней вечери» с автографом. Представляете, он посчитал, что сможет дурить народ, подделав подпись Иисуса Христа. Он пообещал добыть мне автограф Сью Свитуотер, она ведет радиопрограмму на его станции. Еще один папин приятель — Эл Барабанщик, он играет в «Синей гардении». Мама сказала, что он похож на горностая и что папе следует его заморозить, а осенью набить соломой.

Джимми Сноу приволок папе дохлую рыжую рысь, и знаете, что сказал Джимми Сноу? Что лучшие в мире духи делают из мочи рыжей рыси, особенно это касается духов фирмы «Голубой вальс». Неудивительно, что они так воняют. Моя мама пользуется только «Шилимар», очень дорогая марка. По-моему, «Шилимар» делают из чьей-то другой мочи.

Мама отказывается готовить коктейли, потому что ее тошнит от всех этих мертвых зверей в морозилке рядом со льдом.

Маме не шибко нравятся Билли Банди, Эл Барабанщик и Джимми Сноу. Она говорит, что если бы не пиво, папа не стал бы с такими людьми не то что дружить, но даже разговаривать.

Что за это время произошло самого плохого? Начались встречи Юных дебютанток, и мне пришлось пойти с этой белой дрянью на лице. В клубе никого интересного, одна Кей Боб Бенсон и несколько дочек ловцов креветок, которые со мной не разговаривают, поскольку они все такие жутко религиозные, а мой папа, как они выяснили, пьяница.

В первую встречу Кей Боб встала и объяснила значение амулетов на своем браслете. Да кого это волнует-то, госссподи! Чему мы учились? Заваривать и сервировать чай. Я и так это умею. Пришлось заколоть волосы пластиковыми заколками клубных цветов — морской волны и розового олеандра — и расставлять пепельницы и чайные блюдца из ракушек.

Вроде мы собираемся творить добрые дела. На будущей неделе, если погода позволит, займемся расчисткой пустыря в конце шоссе номер 3. Я с трудом заставила себя выпить чай и съесть печенье, так в этом магазине живого корма гадко пахнет. Может, дочки ловцов креветок к этому и привыкли, а я еще нет.

Миссис Дот всегда завершает встречи мыслью дня. Сегодня мысль миссис Дот была такая: «Чтобы прожить жизнь, вы должны в раннем возрасте понять, что вам пригодятся всего лишь две книги — „Поварская книга“ Лиги юниоров Мемфиса и Библия, именно в этом порядке».

Мама с папой постоянно ругаются и очень устают. К нам едет ярмарка. Я неважно себя чувствую. Болит шея и спина. В ногах слабость. Наверное, у меня полиомиелит, скоро я буду жить на железном легком и стану инвалидом, как Бетти Колдуэлл, а может, это аппендицит, а может, даже туберкулез.

P. S. Еще есть риск, что это слоновая болезнь.

Полиомиелита мне не поставили, зато поставили клизму.

Мама явно не в восторге от новой папиной деятельности. Вчера утром я стала свидетелем величайшего во вселенной разноса. Папа не пришел домой ночевать, потому что всю ночь они с Джимми Сноу и Элом Барабанщиком бегали по дороге. Бегали туда-сюда. Домой он явился около семи утра, пора было открывать заведение, и мама с Хэнком пытались справиться со всеми делами сразу. А я пыталась соорудить себе диетический завтрак.

Когда папа вошел, маме достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что он до сих пор пьян. Да к тому же в чужой одежде. Началось настоящее светопреставление.

Мама держала в руке белую тарелку, вообще-то они предназначены для сервировки морских деликатесов, но для завтраков тоже годятся. Берет она эту тарелку да как хряснет ее об пол, с криком, что ее тошнит от него и он ведет себя как ослиная задница. Потом она еще одну тарелку хряснула, и еще одну. Всякий раз, выкрикивая что-то, она била тарелку. Перебив все до последней, она перешла к чашкам и блюдцам, разбивая сразу по две-три штуки за раз. Папа убежал. Я осталась. В конце концов, злилась-то она не на меня, и я ни за что не пропущу такую красивейшую истерику. Круче я еще в жизни не видала. Хотя мы с Хэнком ни слова не сказали. Про истерики никогда не знаешь, на кого она может ни с того ни с сего перекинуться.