Одаренный (СИ) - Юллем Евгений

Эх, дядя, слаб ты по сравнению с нашим Грибом по вышке, которого боялись не в пример больше. И в вузе я успешно прошел полтора десятка разных математик, вынесенных в допразделы, по всем у меня была пятерка. А что творил носитель...

— Хорошо, — я вышел к доске и взял стилус.

— А вы что бездельничаете? Час закончится, и я соберу ваши результаты, — прикрикнул на группу Пресветлый. — Кто не успеет, тот получит свое. У вас осталось сорок минут!

Народ еще усерднее заелозил мышками. Ну а я прикоснулся к доске...

Из меня формулы летели на доску со скоростью принтера. Справился я за три минуты, и в конце концов в результате вышла вторая последовательность, короткая и красивая, хоть в серийник загоняй. Я подчеркнул ее двумя линиями и поставил жирную точку. Ну это конечно больше похоже на хулиганство, но вызов принят.

— Да, господин Апраксин, я не ожидал, — немного разочарованно произнес препод, внимательно следивший за моими выкладками. — Свою четверку вы получили.

Я демонстративно отряхнул руки, как от мела — в мое время интерактивных досок не было. Только линолеум, только мел и тряпка — только хардкор.

— Можно решить еще короче, — сказал я. — Через мерности высшего порядка...

— Хотите «неуд», Апраксин? Этого я вам еще не давал, это проходится в конце второго курса. Все, свободны, садитесь.

Я пожал плечами и прошел за свою парту.

— Все видели? — обратился препод к группе. — Вот вам и домашнее задание. Пошевелите немного извилинами и принесете мне преобразования. Каждый получит свою последовательность, можете не облизываться от предвкушения халявы, господа!

По аудитории пронесся полувздох-полустон.

— Раз Апраксин задрал планку, будете ее брать, — продолжил Пресветлый. — Ничего, посидите пару часиков дома с учебниками, полезно для развития. Тем более это входит в программу обучения изначально. Я вас не заставлял это делать, учитывая...

Тут он запнулся. Да ладно, говори уж «умственные способности», чего там.

— В общем, все поняли? А вы, господин Апраксин, попрактикуйтесь пока. Задание вы выполнили, но практическую часть никто не отменял.

Я вздохнул, и углубился в графическое моделирование. Вот гад, поставил бы просто «хорошо» и отпустил с миром...

Тем не менее, учитывая опыт работы, я успел сделать и графическое представление М-последовательности.

— Все, время вышло! Сбрасываем мне все, что вы там намалевали.

И тут прозвенел звонок.

— Сидеть! — скомандовал Пресветлый. — Звонок — для преподавателя, а не для студента. Кто скинул — перерыв пять минут.

Ура! Можно хоть немного перевести дух за дверью. Я пошел следом за своими одногруппниками, толпой ломанувшимися к двери.

— Апраксин, подождите! — остановил меня Пресветлый.

Ну вот те раз, а вот те и два. «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться...». Я поставил уже занесенную для шага ногу на пол и повернулся к назойливому преподу.

— У меня есть к вам предложение, господин Апраксин! — сказал мне Пресветлый, угрожающе блестя лысиной.

Я с трудом подавил вопрос «интимное?».

— Какое, Трофим Степанович?

— Как вы смотрите принять участие в студенческой конференции техноволхвов? Секция математической волшбы. Мне как раз не хватает одного первокурсника.

— Да я как бы...

— «Отл» по теорволшбе и экзамен автоматом, — посулил мне Пресветлый.

А собственно, почему бы и нет? Заработаю баллы за научную внеклассную работу, да еще и не придется учить чертовы формулы, по сравнению с которыми зубная боль — наслаждение.

— Согласен, — сказал я, глядя в поблескивающие от профессиональной алчности глаза препода.

— Хорошо. Я подберу вам тему доклада, — удовлетворенно кивнул он.

«Отл» по теорволшбе? Это семерка по другим дисциплинам, зная натуру Пресветлого. Такую оценку получить у него — это практически небывалый случай. Предыдушие потоки не могли похвалиться кучей пятерок. Только любимчики-зубрилки в группе могли такое получить, но для этого надо было быть профессиональным задротом, повернутым на науке на всю репу. Я не такой и не собирался таким быть. Но погулять пару деньков на конференции — почему бы и нет?

Когда пара кончилась, мы пошли на кафедру иностранных языков.

— Ты подписался на конференцию? — в глаза Василия можно было смотреть, как в зеркало. — А говорил — «не хочу, не хочу»...

— Не знаю, — поправил я его. — Теперь — знаю.

— Чем тебя взял Пресветлый?

— «Отлично» по предмету.

— Нашел, чем гордиться...

— Ну если учесть, что мы с ним не расстанемся до пятого курса...

— Почему «до пятого»? Два года же всего.

— Ага. А спецразделы он будет читать по четвертый включительно. Как ты думаешь, если поссориться с ним сейчас, что у меня будет в ближайшие четыре года? Тем более, если он один из старших преподавателей и потенциально декан нашего факультета?

— Да ну... — протянул Васька. — Его на эту должность не поставят.

— Может быть, — неопределенно сказал я.

— Колись, откуда инфа?

— Да ниоткуда, — пожал плечами я. — Чуйка у меня такая.

— Верю. С твоей чуйкой связываться...

— Ладно, — я остановился перед входом на кафедру. — Тебе домашку сделать?

— Ну если тебе не трудно, — замялся Васька. — А то я как-то не особо силен в теории.

— Пропускать не надо было, — я подмигнул ему. — А то слишком часто шляешься к мадам Лулу...

Видели радикальный красный цвет? Ну если исключить кумач коммунистических знамен? Вот сейчас и Васька зарделся, как красна девица. А что стесняться-то? Пубертат, гиперсексуальность и прочие связанные с этим проблемы. Здесь все это решалось просто — бордели, скромно именуемые «салонами», в Российской Империи существовали в достаточном количестве. И покровитель у них был соответствующий — бог Уд, отвечающий за любострастие и любовную связь. Лучше уж сходить к девочкам, проверенным, со справками и ежедневным осмотром, чем искать приключений на свою руну Уд непонятно где и с кем. Здесь это постыдным не считалось, но и не особо афишировалось.

— И вовсе я не часто... Так, иногда... — пробормотал смущенный Васька.

— Ладно, иногдашник, — усмехнулся я. — Кидай задание.

Короткий бульк, и Васькина домашка у меня. Почему бы лучшему другу не помочь, если я это умею и делаю быстрее? Не вижу препятствий. Кроме одного — если эта задача попадется ему на экзамене, а он на ней поплывет. Ну тогла это проблемы утопающих — утонуть самому и не утопить других. Как-то так.

— А мне сделаешь, Сашенька? — пропел сзади игривый женский голос, вызвавший у меня вставание шерсти дыбом. Вдоль позвоночника, конечно, а не в других местах.

Я обернулся. Ну кто же это еще может быть, как не графиня Софья Розальская? Не к ночи будь помянута. Нет, не в том смысле, крокодилом она не была. Весьма смазливая и даже, можно сказать, красивая. Но только вот... Ладно, есть в русском языке одно хорошее слово, заменим его другим, более цензурным. Любвеобильная, одним словом. Настолько, что получила кличку «Сойка в койку». Не знаю, как там и кто ее воспитывал и кто ей помог устроиться сюда, но она с первого же дня понеслась с места в карьер пытаться охмурить и затащить в койку побольше аристо из самых знатных родов. Даже дуэль из-за нее была между Волконским и Маркесом. Я как-то не совокупляться сюда поступил, тем более был наслышан про таких охотниц, так что безуспешные попытки довольно потасканной польки разбились о лед моего высокомерия. Ну а почему бы и нет? В конце концов, все мы играем в жизнь и надеваем маски, полагающиеся нам по рангу. Моему роду это подходило, не хочешь излишнего общения — нацепи маску высокомерного аристо из высших слоев дворянства. Так что Сойка пролетела мимо моей койки, да и других, когда народ распознал ее натуру. После первого курса в институте аристо стали от нее шарахаться, и тогда она переключилась на дворянчиков поменьше, ее пошиба. Вроде сейчас тусила с кем-то с третьего курса, переключилась на парней постарше...

— Нет, — сказал я.