Последняя битва (СИ) - Саган Илья

— Эх, опять весь клев запороли… — начал ворчать он, но увидев нас, осекся, попятился к окну, чуть не опрокинув свой улов, и заикаясь, затараторил: — Да вы че? Вы че? Не бу… не буду я демонов караулить! Ишь, удумали…

Бармус снял с его пояса ключ.

— Не переживай, старик. Охрана — наша забота.

Он подошел к двери в глубине комнаты, открыл ее и, кивнув на темный проем, приказал:

— Заходите!

Стражники грубо втолкнули нас в тесное помещение и катнули вслед какой-то светящийся шар.

— Ждите здесь, — сказала Линория. — В полночь за вами придут. Если проголодаетесь — берите, что захотите.

— А мыши у вас есть? — поинтересовался Диоген.

— Не-ет, — девушка явно растерялась. — Только рыба.

— Тьфу ты, точно хотят сделать из меня пингвина!

Массивная дверь захлопнулась, в замочной скважине лязгнул ключ, и мы остались в комнате с высоким потолком, сплошь заставленной ящиками. На удивление, воздух не был затхлым, но запах рыбы бил в нос, здорово раздражая.

Получено достижение: Арестант. Вероятность счастливого события: -0.1 %.

Пока я осматривался, Серый сел на пол, вытянул ноги и пробормотал:

— Что б их всех…

Светящийся шар на поверку оказался стеклянным, с какими-то морскими рачками, излучающими флуоресцентное сияние. Светили они не ярко, но все-таки это лучше, чем сидеть в темноте.

— А блеск чешуи действительно на звезды похож, — сказала Маруся.

Я со злостью пнул дверь ногой.

— Вот попали, а?

— Народ! — Серега вдруг встрепенулся. — Где ваши жетоны?

— Мой в сумке остался, — вздохнула Маруся.

— Мой тоже, — кивнул я.

— Эх, жаль, — Серый поморщился. — Ладно, тогда план такой, — он достал свой жетон из слота в поясе и протянул мне. — Ты забираешь мой, портуешься на Риалон и возвращаешься за нами с подмогой.

— А вас тут оставить? Офигел?

— Правда, Дим, лети, — подхватила Маруся. — Уж кому-кому, а тебе погибать нельзя.

— Не пойму, вы с ума посходили? Мы втроем сюда приплыли, втроем и улетим.

— Вчетвером, — возмущенно хрюкнул Диоген.

— Неважно, — отмахнулся я. — Кроме того, здесь светлый храм. Если я правильно понял намеки Яги, именно тут, а не на Риалоне, можно призвать Нариэля.

— Как всегда в своем духе, — Серый устало покачал головой. — Есть другие идеи? Если да, то озвучивай, не стесняйся.

— Нет у меня других идей. Думаю. А пока предлагаю успокоиться и поесть.

Серега встал и, взяв в руки фонарь с рачками, пошел вдоль ящиков.

— И правда, жрать охота. Сытость меньше половины, как бы кони не двинуть с голодухи. Только как ее есть-то, сырую?

— А что там? — лениво поинтересовалась Маруся.

— Да дофига чего! Рыба, кальмары какие-то, моллюски. Даже вон ящик с мелкими осьминогами есть. Но все это надо варить или жарить.

Какая-то мысль промелькнула в глубине сознания и тут же исчезла. Блин. Надо ее поймать, чувствую, это было что-то важное.

— Долго вы меня здесь держать собираетесь? — Диоген своим воплем отвлек меня от размышлений.

О, точно, что-то торможу. Я подошел к клетке и сломал прут, надкусанный филином. Он выбрался, с облегчением расправил крылья и, спланировав на руки Марусе, ткнулся мордой ей в грудь. Честное слово, прибью когда-нибудь этого героя-любовника! Но позже, сейчас не до этого.

Пару часов спустя послышался мелодичный перезвон, и дверь приоткрылась. Вошли Бармус с Пирегором и, по традиции погрозив трезубцами, повели нас в зал.

Вскоре мы оказались в просторном помещении храма, том самом, куда Линория доставила меня, спасая от Хаггена. Сейчас здесь стояли расположенные кругом кресла-троны, я насчитал двенадцать. Они возвышались на постаментах из коралла и были столь высоки, что к каждому пришлось приставить небольшую лестницу, чтобы на него можно было подняться.

Все сидящие на тронах оказались женщинами. Тринадцатая — видимо, служанка — топталась у самого входа.

Эгры, облаченные в туники и мантии, впились в нас взглядами. Среди них, к моему удивлению, была и Линория. Так вот что имел в виду Клавис, когда говорил Серому: «Я научу тебя преклоняться перед эграми»! Моя спасительница — тоже эгр! Одна из двенадцати властительниц подводного города!

На самом высоком и роскошном троне восседала ее бабка. Кроме туники и мантии, на ней красовался обруч, подозрительно напоминающий корону. Старуха строго посмотрела на меня, но откровенной враждебности в ее взгляде я не заметил. Скорее, она размышляла, что с нами делать. А если так, если решение еще не принято, то есть надежда.

— Одни бабы, — тихо пробухтел Серега. — Походу, ничего хорошего нам не светит.

Стражники вывели меня с друзьями на середину зала, отошли к дверям и встали рядом со служанкой. Странно, но эгры от нас никак не защитились: не связали, не запихнули в какую-нибудь клеть. То ли их кресла охранял невидимый магический барьер, то ли дамы были уверены, что в случае необходимости без проблем разделаются с нами.

Маруся, встав между мной и Серым, взяла нас обоих за руки. Филин пристроился на моем плече.

Пока все молчали и хмуро разглядывали нас, я рассматривал фрески — вдруг пригодится. На одной из них, лучше всего сохранившейся, красовался храм, ярко освещенный солнцем. С боков его обрамлял темный фон. Скорее всего, художник хотел оттенить рисунок, но анлоры увидели в нем наступление Мрака.

— Да озарит Круглоликая своей мудростью Совет Двенадцати, и да послужат его плоды во благо ее! — услышал я наконец знакомый властный голос.

— Во благо Круглоликой! — тут же отозвались остальные эгры.

— Что ж, начнем. Кто-то желает высказаться? — старуха обвела всех пристальным взглядом.

Статная женщина средних лет, сидевшая по правую руку от нее, чуть наклонила голову, и у меня возникло смутное чувство, что я где-то видел ее лицо.

Бабка Линории сделала знак рукой.

— Говори, Второй эгр.

Дама, ткнув пальцем в нашу сторону, зычно произнесла:

— Узри, благородный Совет! Вот они, демоны, призванные Мраком, дабы сокрушить Круглоликую! Мы должны, просто обязаны уничтожить их прямо сейчас.

— Нет! — послышалось возмущенное восклицание, и со своего места вскочила Линория. — Они такие же выжившие, как и мы! Выслушайте их!

— Ты общалась с ними? Речи демонов могут запутать даже мудрецов, а тем более твой неокрепший разум, дитя мое. Им нельзя верить.

— Я не дитя! На правах Двенадцатого эгра и потомка рода Маровисов я имею право высказать свое мнение!

Второй эгр со снисходительной улыбкой посмотрела на девушку, всем своим видом показывая, что не согласна с прозвучавшей глупостью, но спорить не собирается. Ого, похоже, у них вражда. Надо попробовать использовать ее, чтобы перетянуть девушку на свою сторону.

— Кетария, мы же договорились, — возмущенно сказала бабка Линории. — Еще раз повторяю: нам предстоит принять трудное решение. Очень трудное. Если они не демоны, а обыкновенные люди, каким-то загадочным образом выжившие вне Эгрисии, то, казнив их, мы станем убийцами. Не забывайте об этом! Да, мы обязаны защитить город, но нам ни в коем случае нельзя обагрять его кровью невинных и тем гневить Круглоликую. Ей и так в последнее время приходится туго. Сами знаете, как часто клубы Мрака стали заслонять ее от нас. Мы не имеем права на ошибку! А потому давайте сделаем, как предложила Двенадцатый эгр: для начала выслушаем чужаков.

Женщина, которую старуха назвала Кетарией, вздернула подбородок и недовольно отвернулась. Ее явно задело замечание, сделанное при всех. Но, взяв себя в руки, она ответила:

— Хорошо, Орелия… эм-м… госпожа Первый эгр.

Из этих слов я сделал вывод, что вне совета женщины между собой на короткой ноге, но здесь стараются поддерживать официоз.

— Прекрасно. Тогда пусть чужаки поклянутся, что будут правдиво отвечать на наши вопросы. Да воссияет истина!

— Да воссияет истина! — хором повторили члены Совета.

Едва стих последний звук, как часть стены рядом с Орелией ушла в сторону, открыв потайную нишу. Из нее выехала почти плоская перламутровая раковина диаметром с полметра, украшенная сверкающим белым жемчугом. В ней лежала книга. Нет, не так — Книга. Ибо это действительно было что-то невероятное. Я даже не мог понять, какого она цвета. Вокруг нее искрился серебристый туман, скрывавший обложку. А сама книга излучала мягкий свет, от которого становилось тепло и приятно. Казалось, он рождал в душе благодать, спокойствие и стойкую веру в гармонию всего сущего.