Возвращение блудного Конструктора - Василий Головачев

По общему мнению, лишь один человек не удивился происшедшим событиям – прибывший буквально к развязке драмы Аристарх Железовский. Он пресек попытки ученых устроить в эфире дискуссию, уточнил дальнейший график работ исследователей с их руководителем, выслушал предлагаемые Деминым меры по усилению погранвахты и отбыл на Землю, приказав Ратибору явиться в отдел после того, как след Большого Выстрела минует омегу Гиппарха.

Ратибор сказал «есть», переглянулся с Шадриным, затем снял эмкан рации, втянувшийся в обивку кокона, и вылез из кресла.

– Хочу есть, – сказал он, с удовольствием потянувшись, – а ты осуществляй императив «Аргус». Пойду к пограничникам, поем в нормальной кают-компании с ДД. Ты его знаешь?

– Самую малость, – ответил Шадрин, включенный в общую сеть «спрута» и личные переговоры вести не имевший возможности. – Говорят, умен и силен, смел, но не до безрассудства. Лидер. Как и ты.

– Что ж, вполне объективное суждение, – буркнул Ратибор, не моргнув глазом. – О тебе, например, этого не скажешь.

– И не надо, я не претендую, не все рождаются лидерами.

– Ну, тогда я пошел.

Ратибор перебрался на «Перун», где его встретил предупрежденный заранее Демин, проводил в кают-компанию спейсера, рассчитанную на вдумчивое вкушение пищи и приятную беседу двух десятков человек. На этот раз беседующих и вкушающих было всего двое.

– Как тебе чужане? – спросил уравновешенный и внимательный Дмитрий. – Я не силен в психологии негуманоидов, но их поступок, по-моему, оправдать невозможно.

– Наши представления о добре и зле, о гуманизме вообще всегда имели конкретно-исторический, изменяющийся характер и определялись социально-классовыми факторами сообразно формуле: все в мире относительно. – Ратибор прожевал листик салата, глотнул солоновато-терпкого солара, поднимающего аппетит. – С другой стороны, жизнь разумного существа священна во всех проявлениях, и с этой точки зрения понять роидов трудно. Но ты прав, в этом вопросе мы с тобой дилетанты, и наши охи да ахи вполне соответствуют уровню нашей некомпетентности, потому что шкалы ценностных ориентаций у нас и у чужан не совпадают.

Помолчали, доедая запеченные в соусе грибы.

– Зачем тебя вызвал шеф?

Ратибор промокнул губы, взял запотевший стакан с клюквенным морсом:

– Видимо, хочет дать новое задание, каким-то образом связанное с этим, я его уже изучил.

– Интересный мужик. Наверное, надежен как скала. Во всяком случае, у меня создалось такое впечатление.

– Что есть, то есть. – Ратибор не любил делиться собственным мнением о другом человеке, хотя мог бы сообщить, что Аристарх Железовский способен обидеть кого угодно и не заметить этого, что он редкостно упрям и зачастую идет к намеченной цели, не жалея ни себя, ни других, проламывая путь и обдираясь в кровь… И все же руководитель он от бога…

– Шутники говорят, чтобы с ним сработаться, нужно защитить диссертацию: «Может ли железо чувствовать?»

– Они не правы.

– А за что его прозвали «роденовским мыслителем»?

Ратибор промолчал. Демин понял недосказанное товарищем и перевел разговор на другую тему.

– Ты знаешь, со мной произошел странный случай… – Пограничник посмотрел на собеседника сквозь стакан. – Буквально перед кенгуру мне позвонил сюда какой-то тип и предупредил, чтобы я держался от БВ подальше… – Дмитрий замолчал, потому что увидел, какое впечатление его слова произвели на Берестова. – Ты что?

Ратибор тихонько присвистнул:

– Как он выглядит?

– В том-то и дело, что не знаю, обратку мой таинственный корреспондент не включил. Голос глуховатый, но твердый и далеко не веселый, так что шуткой не пахло. А когда я спросил, с кем имею дело, ответил: «Не имеет значения», – и вырубил связь.

– М-да, – проговорил Ратибор, вспоминая, какой голос был у Габриэля, спутника Анастасии Демидовой, – далеко не глуховатый, а, наоборот, звучный, глубокого чарующего тембра. – Не поверишь, но со мной тоже случилось нечто подобное, только гость явился ко мне воочию, вернее, гости. – Берестов рассказал о визите Насти и Габриэля. – Интересно, откуда они, мои визитеры и твой информатор, знали, что именно мы будем работать с БВ? И что БВ так опасен?

– Вот именно, – кивнул пограничник, умело скрывая свои чувства. – Может быть, они в таком случае знают, что есть БВ на самом деле?

– Вполне допускаю. Я давно собирался поговорить об этом с Нас… Анастасией напрямую, да все времени не было, теперь непременно поговорю.

– Благо это прекрасный повод для встречи, – хладнокровно сказал Демин.

Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Приятный парень, подумал Ратибор, жаль, что я не знал его раньше. Пожалуй, он не менее надежен, чем я сам.

– Что же это такое? – задумчиво произнес Демин, включив стену виома, распахнувшую черный зев космоса с редким бисером звезд. Канал Большого Выстрела обычные видеокамеры не фиксировали, и космос везде был одинаково бездонен.

– След выстрела… – пробормотал Ратибор.

– Да, но кто так точно выстрелил по Солнечной системе и, главное, чем? Не можем же мы успокаивать себя, как древние философы, твердившие в таких случаях: никто, никуда, ниоткуда. Я не суеверен, но у меня сформировалось жуткое мистическое ощущение, будто я знаю, что это такое. Вернее, знал, но забыл. Причуды ложной памяти? Говорят, такое бывает.

– Со мной то же самое, – глухо сказал Ратибор, вставая. – Видимо, одинаково работает экстрасенсорная… Я пошел к себе, сударь, держи связь. Покручусь вдоль трассы и выйду к омеге Гиппарха, интересно посмотреть, как БВ пройдет по звезде. Как ты думаешь, чужане ушли насовсем или еще появятся?

– А ты бы ушел?

– Я – нет, – подумав, ответил Ратибор. – Но я не чужанин.

Демин засмеялся:

– Ты думаешь, это достоинство?

Безопасник улыбнулся в ответ, хлопнул ладонью по подставленной ладони пограничника и вышел из уютной кают-компании спейсера.

Устроившись у себя «дома» – в рубке драккара и перекинувшись парой слов с Шадриным, он дал в эфир позывной переклички, выслушал рапорты всех смен и скомандовал компьютеру шлюпа джамп-режим.

Обыденная рутинная инспекторская работа… если бы не загадочные намеки неизвестных благодетелей об особой опасности канала Большого Выстрела. Интересно, подумал Ратибор, а грифу Тршеблицкому тоже являлся предсказатель или он предупреждает только избранных?..

Столкновения визуально не наблюдаемого, стремительно вспарывающего пространство канала БВ со звездной системой омеги Гиппарха ждали четыре десятка земных аппаратов разных классов и два чужанских «динозавра», не отвечавших на запросы людей. Правда, Демин, посоветовавшись с Ратибором, запретил исследователям надоедать гостям, и представители разных рас теперь лишь молча «косились» друг на друга, ожидая главного события. Никто не знал, что произойдет, если луч БВ воткнется в звезду, но было точно рассчитано, что колоссальная труба неведомого «пробоя вакуума» омегу Гиппарха, звезду редкого класса голубых карликов с температурой фотосферы в тридцать тысяч градусов, не минует. Кроме того, существовала вероятность, что канал заденет одну из планет системы и кометное кольцо.