Невероятные приключения Шарлотты Бронте - Лора Роулэнд

Джордж Смит с изумлением и осуждением покачал головой. Мне было невыносимо спрашивать, является ли убийцей Слейд, но я должна была знать:

— Этот больной был высоким худым мужчиной лет сорока с густыми черными волосами и серыми глазами?

Во взгляде Харта промелькнул интерес, вид у него стал еще более плотоядным, чем прежде.

— Так мне сказали. А откуда вам это известно?

Значит, случилось то, чего я боялась: полиция считала Слейда убийцей.

— Одна медсестра сообщила, что вчера какая-то дама из числа посетителей проникла в отделение невменяемых преступников, — сестра Хантер вперила в меня испытующий взгляд. — Это были вы, мисс Бронте? Тогда-то вы и видели больного?

— Ответ на оба вопроса — да. Но он не убивал этих людей!

— Почему вы так уверены? — спросил инспектор. — Вы с ним знакомы?

— Да, — ответила я с горячностью. — И уверена, что Джон Слейд невиновен.

— Похоже, вы совсем не знаете этого человека, — заметил детектив Харт с неприятной самодовольной ухмылкой. — Его зовут не Джон Слейд. Он — Джозеф Типинский. И крайне сомнительно, чтобы вы когда-нибудь с ним встречались. Он — беженец из Польши.

В первый момент я была огорошена этой новостью, и моя уверенность в том, что человек, которого я видела, действительно Слейд, поколебалась.

— Так я и думал, — мягко сказал Джордж. — Вы ошиблись.

Но потом я вспомнила, что в силу своей профессии Слейд часто пользовался вымышленными именами. Мастерски умея имитировать разные акценты, он с легкостью мог изобразить из себя польского беженца. Однако ничего этого я не могла сказать детективу, поскольку была связана клятвой хранить тайну.

— Я хочу его повидать, — сказала я. — Где он?

— Я тоже хотел бы повидать его, но в настоящий момент это невозможно, — ответил инспектор Харт. — Он сбежал.

Чувство облегчения боролось во мне с новым страхом: Слейд больше не в заключении, но стал беглецом, его разыскивают.

— А вообще-то за что этот Джозеф Типинский был препровожден в Бедлам? — спросил Джордж.

— Я не имею права говорить об этом, — заявила сестра Хантер. — Информация о пациентах конфиденциальна.

Я должна была разыскать Слейда. Мне было необходимо услышать от него самого правду об этих убийствах.

— Куда он мог направиться?

Глаза инспектора Харта сузились:

— Вы ведь не собираетесь предпринять самостоятельные поиски, не так ли? — Он встал и отошел от меня, словно уже обглодал мою тушку до костей. — Всякая информация, связанная с полицейским расследованием, является закрытой. Ради вашей собственной безопасности будет лучше, если вы отправитесь домой и станете держаться подальше от всего этого.

Ведя меня через больницу на выход, Джордж сказал:

— Мне плевать на инспектора-детектива, но он прав. Я отвезу вас домой. Вам нужно отдохнуть и обо всем забыть.

— Нет! Я не могу! — Сопротивляясь Джорджу, тащившему меня за руку, я заметила, что несколько человек из числа больничного персонала праздно стоят в сторонке, наблюдая за мной. Один из них был иностранцем. Указав на него, я сказала: — Это человек, о котором я вам говорила, тот самый, которого я видела с мистером Слейдом!

Иностранец встретился со мной взглядом, глаза его были белесыми, словно обесцвеченными щелоком, взгляд зловещим. Холодок пробежал у меня по спине, как будто на меня пахнуло сквозняком из чужедальней страны с холодным климатом. Интуиция подсказывала, что следует избегать внимания со стороны этого человека, но было слишком поздно, к тому же он знал то, что необходимо было узнать мне.

— Я должна спросить его, что он делал вчера с мистером Слейдом, — заявила я. — Вероятно, ему известно, что сталось с мистером Слейдом и кто убил санитаров.

Иностранец развернулся и тут же исчез за углом.

— Какой человек? — спросил Джордж, вывернув шею назад и никого не увидев. Потом сокрушенно покачал головой: — Шарлотта, нам надо идти.

Следуя по коридору через женское отделение, я услышала окликнувший меня тихий голос: «Шарлотта!» — и увидела Джулию Гаррс, выглядывавшую из дверного проема. Она кивком подозвала меня. Сегодня она была не так похожа на мою сестру Анну, как показалось мне вчера; сегодня я знала, что она — детоубийца. Но мне было жаль ее, потому что она была так молода и, очевидно, обречена провести остаток своих дней заточенной в Бедламе в бесконечных поисках несуществующего младенца.

— Пожалуйста, подождите меня минутку, — попросила я Джорджа и, поспешно подойдя к Джулии, сказала: — Не лучше ли вам войти в палату, пока вы не накликали на себя неприятностей?

Приложив палец к губам, Джулия втащила меня в кладовку, где стояли тазы, швабры, метлы и ведра. Закрыв дверь, она улыбнулась своей милой улыбкой:

— Вчера вы были так добры ко мне, я хотела вас поблагодарить, — сказала она и с тоской добавила: — Вы мне нравитесь. Как бы я хотела с вами подружиться. Меня здесь никто не навещает.

Вероятно, друзья и родственники отказались от нее. Как дочь священника я чувствовала себя обязанной утешить несчастную, но пребывание наедине с Джулией нервировало меня.

— Как вам удалось выйти из палаты? — спросила я.

— Один сумасшедший сбежал. Поднялся такой переполох, что кто-то впопыхах оставил дверь незапертой. — Джулия с откровенным любопытством разглядывала меня. — Вас интересует этот сумасшедший, Шарлотта, ведь правда?

— Да. Но как вы узнали?

Ее улыбка сделалась хитроватой.

— Люди говорят, я слушаю.

Должно быть, в Бедламе слухи распространялись быстрее, чем в литературном сообществе.

— Что вам о нем известно? — нетерпеливо спросила я.

— Я видела, как полицейские привезли его. Они сказали, что он совершил нечто ужасное.

— Что именно? — Я боялась услышать, но должна была знать.

— Этого они не сказали. Зато сказали, где он был арестован.

Сердце у меня екнуло — это был пусть хилый, но все же ключик.

— И где же?

— В доме восемнадцать на Трол-стрит, — сказала Джулия. — В Уайтчепеле.

Глава шестая

Суббота в Уайтчепеле — базарный день, и, несмотря на дождь, лондонский Ист-Энд был забит повозками и омнибусами. Из-за запрудивших главную улицу толп экипаж, в котором ехали мы с Джорджем Смитом, вынужденно замедлил ход. Груды фруктов и овощей были вывалены перед витринами магазинов, располагавшихся на первых этажах высоких зданий с черепичными крышами и дымящими трубами. Домохозяйки торговались с продавцами у прилавков с игрушками, коврами, рыбой, глиняной посудой, щетками для волос, цветами и всевозможными прочими товарами, включая мебель. На мясном рынке с крюков свисали сотни туш. Я ощутила запах выгребных ям и гниющего мусора, увидела шныряющих торговцев наркотиками, безногих нищих, шарманщиков в сопровождении своих дрессированных обезьян и женщин, продающих счастливые билетики. Здесь был не элегантный Лондон модных литературных салонов, здесь царила грубая, бодрящая витальность.

Джордж не хотел ехать. Он считал, что лучше предоставить моего безумца заботам полиции. Однако я энергично настаивала, что не обрету покоя, пока не сделаю все, что в моих силах, чтобы больше разузнать о сумасшедшем, которым, как я по-прежнему верила, был Слейд. И Джордж в конце концов сдался.

Наш экипаж свернул с главной улицы, и базарное бурление осталось позади. Улицы, располагавшиеся в глубине Уайтчепела, были узкими, серость дня усугублялась здесь тенями, падавшими от нависающих над ними высоких домов. Концентрация запахов становилась настолько высокой, что превращалась в острую вонь. Это был Лондон в своей убогости и нищете. Промозглые переулки, дорожки, ведущие к домам, и лестницы кишели ребятней. Женщины перекрикивались из окон на языках, которые я не могла распознать. В витринах лавок, под вывесками, написанными буквами семитского алфавита, были выставлены колбасы и какие-то другие специфические продукты. Возле кабаков слонялись, куря трубки, иммигранты с континента. На нас с Джорджем, когда мы выходили из экипажа на Трол-стрит, они поглядывали с подозрением.

— Мне это не нравится, — сказал Джордж.

Трол-стрит была особенно вонючей и тусклой улицей. Дом под номером восемнадцать оказался одним из ряда закопченных доходных домов. Над входом висела табличка «Комнаты внаем». Людская очередь тянулась вдоль тротуара и поднималась по лестнице. В ней были женщины с грудными детьми на руках, вездесущая молодежь и смуглый мускулистый мужчина в перепачканном кровью мясницком фартуке. Когда мы с Джорджем попытались пройти к лестнице, мясник загородил нам дорогу.

— В очередь! — Он говорил с сильным иностранным акцентом.

— В очередь — за чем? — спросил Джордж.

— Чтобы посмотреть комнату убийцы.

В мое сердце закралось дурное предчувствие: