Беллмен и Блэк, или Незнакомец в черном - Диана Сеттерфилд

Пола заметили. Отделившись от толпы, к нему приблизилась Дора.

— Какая красивая роза у тебя на шляпке.

— О розах в другой раз, Пол. Хоть Уилл сейчас и кажется веселым, но он очень несчастен. Неужели нет способа все это уладить?

Он сделал глубокий вдох:

— Возможно, способ есть.

Дора встрепенулась.

— Дай-ка мне свою розу.

Озадаченная, она поднесла руку к шляпке:

— Эту? Но она пришита.

— Тогда позволь…

И она позволила ему срезать цветок перочинным ножом.

— Теперь зови сюда Уильяма.

Дора призывно помахала сыну.

— Как я понимаю, это все те же образцы из красильни? — спросил его Пол, дотрагиваясь кончиком ножа до лепестков.

— Да.

Пол нашел самый яркий из лепестков, через лупу осмотрел край среза, проверяя, как прокрасилась материя, и остался доволен: краска пропитала шерсть насквозь. Аналогичное обследование других лепестков выявило белую сердцевину в срезах нитей.

Дальнейший разговор между Полом и Уильямом состоял из быстрого обмена фразами, плохо понятными Доре из-за обилия специальных терминов. Однако она хорошо улавливала их взволнованные интонации. Энни Роупер и ее слабо закрученные нити… закупка свежей марены у Харриса, а не у Чентри… сушка под открытым небом… двухванное крашение… и все операции должны быть четко расписаны…

— Если мы это сделаем, — заключил Уильям, — можно будет всякий раз получать первоклассную ткань, такую же мягкую и такую же яркую, как эта.

Дора переводила взгляд с лица своего сына на лицо Пола. Она не вполне уяснила, что происходит и почему ее бедная роза была столь безжалостно и непоправимо растерзана, однако, судя по их лицам, появился шанс вернуть все в прежнее, благополучное состояние.

— А мистер Лоу…

Дора задержала дыхание, молясь, чтобы Уильям придержал свой язык.

Улыбка Пола поблекла.

— Что еще?

— Может, устроим все так, чтобы он посчитал это своей собственной идеей?

Пол взял Уильяма за руку и крепко ее пожал:

— Мистера Лоу я возьму на себя, хорошо?

10

— В другой раз предупреждайте заранее! — С этими словами мистер Радж ворвался в кабинет Пола.

— Предупреждать о чем?

— Да об этой ярко-красной! Прямо высверливает мозг, скажу я вам! Ее наверняка видать аж с другого конца долины. У меня начинается резь в глазах — как бы они не лопнули.

Пришлось Полу покинуть контору, чтобы разобраться с проблемой на месте.

Погода была идеальной для сушки. Солнце грело, но не припекало, дул легкий и теплый бриз. Привычный грохот фабрики ничуть не мешал удовольствию, получаемому от вида голубого неба и дальних полей, разбитых на неровные зеленые и желтые прямоугольники.

Когда он обогнул угол красильни и взгляду открылся сушильный двор, Пол замер от неожиданности. Влево и вправо простирались длинные ряды рам с натянутыми на них ярдами и ярдами ткани разительно яркого, сочно-красного цвета — как только что пролитая кровь. Несколько мгновений Пол не видел ничего, кроме этого цвета, и понял, что Радж не так уж преувеличил, говоря о своих глазах. Он ощутил приятное волнение, пульс забился чаще, губы сами собой раскрылись в улыбке. И лишь минуту-другую спустя он заметил, что находится здесь не один.

Через двор в его сторону двигался мистер Крейс, начальник сушильного цеха, то и дело останавливаясь и нагибаясь над рамами якобы с целью проверить натяжение ткани, хотя было очевидно, что эта пантомима предназначена исключительно для глаз босса, тогда как в действительности мастер находится здесь только по одной причине — дабы насладиться зрелищем.

Пол его поприветствовал:

— Случалось вам видеть красную ткань лучше этой, мистер Крейс?

— Такого сказать не могу.

— И я тоже. Ни здесь, ни где-либо еще.

В дверях красильни, плечом к косяку, стоял сам мистер Лоу, наблюдая за тем, как сохнет окрашенная им ткань.

— Как вам этот цвет, мистер Беллмен, достаточно ярок? — спросил он.

— Потрясающе, мистер Лоу!

Лоу кивнул и исчез в глубине помещения.

Появление Пола заставило дюжину любопытных работников из других цехов поспешно вернуться к своим обязанностям, но в течение дня на фабрике только и было разговоров что о новой красной ткани, и всякий имевший такую возможность приходил на сушильный двор, чтобы удостовериться воочию. Интерес проявляли не только фабричные. У дальней ограды собирались кучки зевак, а проезжавшие мимо всадники и повозки замедляли ход; никто не упускал случая полюбоваться этим пламенеющим великолепием.

— Ну и как оно там? — нетерпеливо спросил Уильям.

— Поздравляю, — сказал Пол. — Можно рассчитывать на хорошие продажи.

Его племянник облегченно вздохнул.

— Ты правильно сделал, что не пошел туда сейчас. Лоу делает вид, что его ничуть не трогают похвалы, а на деле наслаждается каждой минутой своей славы. Ты еще что-то задумал, Уилл?

— Рамы.

— Сушильные рамы? А что с ними?

— У нас достаточно места еще для одного ряда рам по дальнему краю двора, но там их будет накрывать тенью соседняя роща. А мистер Грегори ни за что не согласится продать нам часть восточного поля, хоть золотые горы ему сули.

Пол рассмеялся:

— И что с того? Нынешних рам вполне достаточно, мы и пятый-то ряд задействуем нечасто.

— Это верно, но когда пойдут заказы на новую красную…

— Попридержи коней, Уильям. Мы пока еще не знаем, как будет расходиться эта партия.

Но Уильям его уже не слышал:

— Тут я вижу два варианта. Можно прикупить участок земли с другой стороны, где ничто не будет его затенять. То поле принадлежит мистеру Дриффилду, он не будет слишком упрямиться и запрашивать сверх меры. А можно построить еще один сушильный ангар — сушка под кровлей не сильно скажется на качестве цвета при нынешней глубине прокрашивания, зато ткань будет более мягкой, и мы сможем поднять цену. Лично я предпочел бы второй вариант, но строительство — это дело долгое. Вот если бы мистер Дриффилд сдал нам в аренду свой участок на то время, пока строится ангар…

— Да погоди ты. К чему такая спешка?

— Сколько сейчас времени?

Пол сверился со своими часами:

— Без десяти три.

— Он скоро появится.

Оптовый торговец должен был прибыть на фабрику к трем часам. И по пути, с открытого пространства вдоль Берфорд-роуд, он мог добрых десять минут любоваться свежеокрашенными полотнами.

Уже к пяти часам Пол имел заказы на тысячу ярдов красной материи с поставкой до конца сентября и еще на такую же партию в следующем месяце.

По дороге домой он завернул к мистеру Дриффилду и договорился об аренде земельного участка, примыкающего к фабрике.

Один год. Всего лишь год потребовался юнцу, чтобы произвести такие перемены. А что будет, если ему предоставить свободу действий?

11

Уильям понятия не имел о спорах, которые все это время велись за его спиной.

— Отец, ты назначил меня управляющим фабрикой. Так позволь же мне ею управлять. Я хочу сделать Уильяма своим секретарем.

— Но унаследовать фабрику должен Чарльз! Твой родной сын!

— Чарльза нисколько не интересует управление фабрикой. Мне это ясно точно так же, как должно быть ясно и тебе. Если мы взвалим на него работу, которая ему неинтересна и, скажем прямо, не по плечу, результат может быть только один — разорение фирмы. Уильям член нашей семьи. У него есть желание работать, а способностей — хоть отбавляй. После двух лет, проведенных на фабрике, он знает об управлении ею намного больше, чем Чарльз, которого после окончания школы туда и пряником не заманишь.

— В нужное время у Чарльза появится стимул. Когда он унаследует…

— Чарльза привлекают только путешествия и живопись. Он не умеет общаться с рабочими и вести переговоры с клиентами. Деньги навевают на него скуку. Унаследовав бизнес, он первым же делом наймет управляющего. Лучшее, что мы можем сделать и для фабрики, и для Чарльза, — это заранее подготовить такого человека. Чарльз не хочет заниматься фабрикой. Уильям только этого и хочет. Почему не позволить тому и другому вести жизнь, которая им по душе? Это будет во благо обоим. И во благо семейному бизнесу.

Старый мистер Беллмен оставался неколебим в своем мнении, Пол также отступать не собирался. Возникла тупиковая ситуация. В конечном счете согласились на том, что Чарльз на двенадцать месяцев отправится в столь желанное ему путешествие, а Уильям на тот же срок займет место секретаря при Поле. А по истечении года…

Старик дал свое согласие только потому, что дальнейшее виделось ему как на ладони.

— Когда Чарльз вернется, он уже созреет для дела. А когда мальчишка Уильям увидит, что стоит на кону, он пойдет на попятную. Вкладывать столько труда в предприятие, которое тебе не принадлежит? Нет уж, извините, скажет он. Помяни мое слово!