Зарождение семейства Блад (СИ) - Кох Николай

Водится в местных землях такое насекомое, называемое варвик, оно чем то напоминает земных муравьев, из укусы так же болезненны, но помимо этого еще и весьма ядовиты. По завещанию Доминика, князья и княжичи из рода Ренских обязаны возлечь в ванну заполненную этими насекомыми и лежать среди них не менее часа, а княгини и княжны в это время искали ригидов, эдаких муравьедов, являющихся естественными врагами варвиков. В желудке ригидов вырабатывалась кислота, нейтрализующая действие яда муравьев. И чем быстрее женщины разыщут эту животину, что кстати крайне профессионально прячется в чащах Ренских лесов, тем быстрее князья покинут ванну с варвиками и примут очищающее зелье из желудочной кислоты ригидов.

Видимо великий предок считал что таким образом укрепит волю князей и заодно проверит их жен на верность и хитрость. Не трудно предположить, что потомки не раз костерили славного Доминика последними словами. К счастью, за всю историю никто из князей так и не умер, но в быту ходила история о славном Патике, бывшего одним из князей прошлого. Его нерадивая жена так и не смогла найти ни одного регида и бедному князю пришлось проваляться в ванне целые сутки, лишь бы не оскорбить предка. Предок остался доволен, но сам Патик навсегда утратил чувствительность к боли. Хотя это и сослужило ему хорошую службу, когда он на охоте наткнулся на старого варгла, и в результате ковылял в княжество без одной ноги аж от самых Горгульих гор.

Ранее Артуру не приходилось принимать участие в подобном действе, но он хорошо помнил, как княгиня в прошлом году сожгла половину леса у подножия гор, лишь бы выловить животинку. К сожалению в этом мире возраст с которого ребенок считается юношей очень низок и ему уже в этом году придется участвовать в это пре неприятнейшей традиции.

Ранним утром женщины в сопровождении стражи отбыли не поиски таинственной животины, а отец с сыном, воздав традиционную хвалу предкам, погрузились в мерзких насекомых по самую шею. Артура еще в прошлом году предупредили о том что его ждет, так что он постоянно пил вытяжку из желудка регидов. Это делалось для выработки иммунитета к яду варвиков и действительно, процедура была скорее мерзкой нежели болезненной.

Мелкие насекомые, напоминающие цветастую смесь пауков и муравьев бегали по телу и постоянно жалили, впрыскивая яд. Артур глянул на отца, которому за столько лет эта процедура, кажется уже начала приносить удовольствие, он откинул голову, прикрыл глаза и чуть было не постанывал от неги. Сам же Артур положительных эмоций точно не ощущал, так что он постарался отвлечься и начал прогонять полный круг дыхания маны. Боль от расширяющихся каналов быстро заглушила боль от укусов ион более чем спокойно расслабился в ванной, будто копируя отца.

Княгиня Анна с княжной Лирой тем временем со смехом расслаблялись за геноцидом лесной живности, выжигая целые рощи многовековых деревьев, в поисках регидов. Не стоит упоминать, что сам регид был пойман еще в первые пол часа охоты. Далее мать с дочерью просто развлекались таким варварским способом. Впрочем это было весьма оправдано, ведь эльфийские леса разрастались как сорняки и подпускать остроухих к границам никто не собирался.

Дамы, довольные и уставшие вернулись лишь к обеду и только тогда князь с сыном вылезли из своих варвиковых гнезд. В целом традиция Артура не особенно поразила, после боли от закалки каналов, сегодня он будто отдохнул в средневековом джакузи.

После того как все привели себя в порядок, семья собралась на праздничный ужин. За окном сиял разноцветными огнями Домбург, князь, все по той же традиции выставлял на центральную площади несколько десятков бочонков вина из свежего урожая. Этого обычно хватало народу чтобы начать, после чего гуляки разбредались по многочисленным кабакам и отмечали до утра. Считалось, что если кабаки пустеют раньше, чем наступает рассвет, год будет неудачным.

После ужина, князь предложил семейству тайком прогуляться по улицам праздничного города. Княжна Анна отказалась, сославшись на усталость после выжигания эльфийских чащоб и геноцида лесных зверушек. Артур с Лирой естественно согласились. В прошлом году отец не разрешил им посмотреть на празднество, указав на их малый возраст.

Княжеский иллюзионист наложил на них личину престарелого фермера с детьми и чета, одевшись соответственно разыгрываемому статусу вышла на улицы шумного города.

— Выпьем во славу княжества! — какой то явно богатый купец также выкатил бочонок вина и бесплатно наливал всем желающим. Таковых пред его домам собралась целая толпа.

Отец также подошел, налил себе кружку и поднял тост за предков. Народ дружно восславил умерших и опрокинул кружки. Спустя пару секунд сосредоточенного молчания, прерываемого звуками глотания, народ дружно взревел и воздел кружки в небо. Купец объявил что вино закончилось и народ рассосался по ближайшим улочкам и кабакам.

Князь повел детей на центральную площадь и вскоре Лира обзавелась причудливыми бусами, смахивающими скорее на набор амулетов какой-нибудь цыганки. Артуру же, отец купил у проезжего кузнеца из дворфов кинжал из их фирменной многослойной стали, Лира заметила приобретение, так что пришлось прикупить кинжал еще и ей. Так они и шли по улицам оживленного, раскрашенного разноцветными огнями Домбурга. Лира впереди прыгала и размахивала новеньким кинжалом, а Артур с отцом чинно шагали чуть позади.

Тут внимание Артура обратилось на толпу, собравшуюся перед церковью Солнцеликого. Сама вера этого мира не имела ничего общего с религией Земли. Здешний бог был не менее материален чем клинок, что Артур сжимал в руке. Подобно клинку он был беспощаден и злопамятен, хотя вмешивался в жизнь людей крайне редко и только через передачу силы своим последователям, священникам и паладинам.

Мадам Крю рассказывала, что в последнее время церковь настолько разжирела и охамела, что скалила зубы на самого императора, впрочем зачастую она по этим самым зубам от императора и получала.

На небольшом помосте перед церковью стоял потрепанного вида священник с пылающими нездоровым фанатизмом глазами. Артура привлекла аура этого человека, не было привычных жгутов маны, из него самого исходила неизвестная энергия, она будто испепеляла другую мировую энергетику. Каналы висящие в воздухе прямо на глазах истончались и становились частью света, источаемого фигурой в балахоне.

— Восславьте господа нашего, отриньте языческие традиции. Нет предков, есть только Солнцеликий! Прекратите воздавать хвалу мертвым, перестаньте делать из них идолов, ибо это есть грех. — священник вопил, по мнению Артура полнейшую чушь. Он точно знал, что предки существовали, у него сохранились расплывчатые воспоминания о обряде наречения. Толпа в большинстве своем была солидарна с Артуром, люди уже были готовы закидать излишне ретивого фанатика камнями, как князь подал еле заметный сигнал рукой и стражи, тенями следующие рядом, быстренько стянули его со сцены и кулем закинули в церковь.

Действительно, князь не мог позволить расправы над жрецом церкви, на улицах его города, а в том что расправа случилась бы, сомневаться не приходилось. Пьяный народ с сожалением опускал камни, уже приготовленные к броску. Попадет один такой по голове хилого святоши и все, прости прощай. А князю потом откупаться от церкви, по этому хорошо, что конфликт удалось убить в зародыше. Тем не менее, Артур не сомневался, что отец запомнил этого человека и возможно вскоре, он умрет он сердечного приступа или случайной сосульки, упавшей на голову.

После инцидента, семья еще немного прогулялась, и вернулась в родовой замок. Артур закрепил подаренный кинжал на голени и твёрдо решил научиться управляться с ним, хотя бы на базовом уровне. Перед сном он как обычно прогнал полный круг дыхания и с чистой совестью попытался заснуть, но какой то момент его всё-таки тревожил.

Он начал обдумывать произошедшее и вскоре вспомнил инцидент со священником. Что то ему не понравилось в его взгляде, как минимум то, что он вообще смотрел на ничем не примечательную крестьянскую чету в толпе. Уж больно это было похоже не прощупывание князя, со стороны церкви. Император уже заочно во врагах княжества, а если сюда подключится еще и церковь, позиции князя могут ощутимо пошатнуться.