Английская болезнь - Билл Буфорд

Внутри большого круга, однако, были круги поменьше. Первый включал в себя членов официального клуба болельщиков «Манчестер Юнайтед» – более 20 тысяч человек. Официальный клуб болельщиков «Манчестер Юнайтед», образованный в семидесятые, заказывал поезда у МПС – «футбольные специализированные» – для поездок фанов на матчи, регулярно выпускал журнал, где освещались наиболее злободневные темы, в основном – те или иные события в клубе, а также журнал имел своей целью пропаганду «хороших» суппортеров в противовес «плохим».

Во втором круге находился неофициальный клуб болельщиков, «плохие» суппортеры: фирма.

Фирма делится на тех, кто живет в Манчестере, и тех, кто нет. Те, кого нет, живут в самых разных уголках Британских Островов – в Ньюкасле, Бостоне, Глазго, Саутгемптоне, Сандерленде: это Inter-City Jibbers. Мик рассказывал мне о них: они называются так потому, что ездят на скоростных межгородских поездах и никогда – на организуемых официальным клубом болельщиков «футбольных специализированных».

Inter-City Jibbers сами делились на две группы: тех, кто не из Лондона, и тех, кто из Лондона: Cockney Reds.

Я помнил рассказы Мика про езду «по вписке». Мне еще предстояло многому научиться, и большую часть этого я узнал на следующий день по возвращении в Англию. Но изначально к этому я относился скептически. Как это можно, чтобы столько народу ездило по вписке? Ведь насколько я понял, «ездить по вписке» означало не просто не платить за проезд, а еще и зарабатывать на поездке.

Взрыв хохота был мне ответом. Ездить по вписке – очень просто, сказали мне, нужно лишь обмануть «Гектора» «Гектор» – это контролер, и едва упомянув о нем, они затянули «песню Гектора»:

Ха-ха-ха,Хи-хи-хи,Гектор идет,Но не сможет нас найтиНи в раю,Ни в гробу,Ни в сортире,Гектор идет,Но не сможет нас найти.Ха-ха-ха,Хи-хи-хи,ICJ едет по вписке опять.ICJ едет бухать

Существуют разные способы: передавать билет друг другу, запереться в туалете и имитировать звуки приступа рвоты, сделать вид, что не понимаешь по-английски. У Гарни – свой собственный метод, «игра на выживание»: вместо билета поочередно протягиваешь контролеру все что ни попадя – бутерброд, сигарету, пепельницу, ботинок, носок, второй носок, грязь из-под ногтей, майку, грязь из пупка, брючный ремень – пока контролеру в конце концов эта игра не надоест, и он уйдет. Члены ICJ знают два основных принципа, на которых держится человеческая натура, – точнее, британская натура.

Первый заключается в том, что ни один состоящий на государственной службе человек, в том числе железнодорожные контролеры, не станет тратить на вас слишком много времени – все, что ему нужно, это побыстрее закончить работу и пойти домой.

Второй принцип – более важный: все – включая полицию – бессильны против большого числа людей, отказывающихся следовать каким бы то ни было правилам. Другими словами: если вас много, на законы можно плевать.

Действительно, это довольно просто. Представьте, например, что вы работаете контролером на станции метрополитена, и две сотни суппортеров проходят мимо вас, не заплатив. Что вы сделаете? Или вы стоите за кассовым аппаратом в маленьком продуктовом магазинчике – одна комната, два холодильника, три столика – и вдруг откуда ни возьмись появляется сотня парней, все толкаются и кричат, и вот уже все помещение забито донельзя, и каждый из них набивает карманы чипсами, орешками, пивом, печеньем, сушеными фруктами, яйцами (чтобы кидаться), молоком, сосисками, бутылками кока-колы, бутылками красного вина, булками (чтобы кидаться), бутылками белого вина, яблоками, йогуртом (чтобы кидаться), апельсинами, шоколадом, бутылками сидра, нарезкой, майонезом (чтобы кидаться), пока, наконец, на полках уже почти ничего не остается. Что вы сделаете? Попросите их остановиться? Встанете на пороге и попробуете их задержать? Вы вызовете полицию, но суппортеры уже на улице, и часть того, что они у вас экспроприировали – яйца, булки, йогурт, банки с майонезом – летит вам в витрину, в припаркованные рядом машины, разбивается о тротуар у входа – и они расходятся, часть влево, часть вправо, и вот уже никого нет. (Позже, в Брюсселе, владелец одного кафе, столкнувшись с такой ситуацией – тогда это будут фаны «Тоттенхэма» – ответит им тем же. Иррациональность на иррациональность, неповиновение закону на неповиновение закону – он достанет спрятанный под стойкой пистолет и выстрелит суппортеру в голову, и убьет – и только потом выяснится, что убьет он «не того» суппортера, то есть того, кто как раз оплатил свой счет.)

Гарни с командой приехали в Турин на большом миниавтобусе, который они арендовали в Лондоне. Автобус они называли «Эдди»; самих себя – «Эдди и Сорок Воров».

Сорок воров?

Они объяснили. Их приключения начались в Кале. В первом же баре, в который они зашли, продавец отлучился из-за стойки (был обеденный перерыв), и они вскрыли кассовый аппарат с помощью зонтика и забрали 4 тысячи франков. Они поехали дальше, на юг вдоль французского побережья, продолжая с успехом грабить маленькие магазинчики, ни разу не заплатив за бензин и еду, толпой заходя в рестораны и всегда оставаясь «в плюсе». Я заметил, что все члены банды «Эдди и Сорок Воров» носят солнечные очки – украденные, сказали мне, в магазине на французской заправке; помимо них, там же они разжились разноцветными майками с изображением Мэрилин Монро. У каждого на руке красовались часы «ролекс».

Большинство суппортеров, что тусовались сейчас на площади, не летели со мной на самолете. Как они попали сюда?

Они начали перебирать поименно.

Тупой Дональд не попал. Его арестовали в Ницце (за кражу в магазине одежды) и, полностью оправдывая его прозвище, при нем нашли краденую бутылку подсолнечного масла, восемнадцать выкидных ножей (они вывалились на пол, когда его стали обыскивать), и большой кинжал.

Роберт Змееныш задерживается – паром, на котором он плыл, развернули назад из-за драки с фанами «Ноттингем Форест» – но он уже прилетел в Ниццу и приедет на такси.

Такси из Ниццы до Турина?

У Роберта, сказали мне, всегда есть деньги (если я понимаю, что они имеют в виду), и, хотя я «не догоняю» (что бы они там ни имели под этим в виду), откуда, я так и не узнал, поскольку они перешли к обсуждению следующих персонажей.

Сэмми? («Пока нет, но „Ювентус“ он не пропустит». «Чтобы Сэмми не приехал? Этого не может быть.»)

Псих Гарри? («Старый стал слишком.»)

Чайник? («Да он здесь еще с пятницы.»)

Красный из Берлина? («Эй, кто-нибудь видел Красного из Берлина?»)

Скотти? («Повязали вчера вечером.»)

Дикий Берни? («Сидит.» «Дикого Берни опять закрыли?») Далее последовала длинная, душещипательная история про то, как Дикий Берни, уже получивший в общей сложности обвинительные приговоры по двадцати семи делам, сел на шесть месяцев за бродяжничество и тунеядство. Все покачали головами, демонстрируя сожаление, что бедному, бедному Дикому Берни так ужасно не повезло.

Тут ко мне подошел кто-то из другой группы, и показал мне карту, на которой синими чернилами был нарисован маршрут, обрывавшийся в Турине. Начинался он в Манчестере, потом шел через Лондон, Стокгольм, Гамбург, Франкфурт, Лион, Марсель и наконец заканчивался здесь. Недурное турне, почти что, подумал я, кругосветное путешествие, в которое отправляли своих детей аристократы восемнадцатого-девятнадцатого столетий. А обошлось оно им – одиннадцати человек – в семь фунтов.

Семь фунтов, воскликнул я; на чем же вы прокололись?

Они заверили меня, что на обратном пути свое наверстают.

Другой парень показал мне железнодорожный билет до Дюнкерка. Билет, изначально фальшивый, в Дюнкерке поменял пункт назначения на Турин, что было скреплено печатью британского МПС (предусмотрительно украденной в свое время). Дело принимало интересный оборот: я становился своего рода членом жюри, который должен был оценивать их истории. Следующий – того и гляди, образуется очередь – поведал мне, как они с приятелями добрались до Бельгии автостопом, где «вписались» в поезд; все шло хорошо до того момента, пока они вдруг не осознали, что вписались не в тот поезд. В конце концов они оказались в Швейцарии – в принципе нормально, до Турина недалеко – но в половине второго ночи, а на дворе апрель, Альпы, денег на гостиницу у них не было, и чтобы не замерзнуть, им пришлось всем вместе ночевать в телефонной будке.

Кружок суппортеров вокруг меня вырос уже до значительных размеров, то один, то другой отходил, но возвращался с бутылками пива. Во мне перестали видеть агента ЦРУ. Меня больше не спрашивали про «Экспресс». Они перестали подозревать, что я – сотрудник британской полиции в штатском. Меня начали принимать в свой круг. Позже я узнал, что в этот момент изменился мой статус; я стал «нормальным чуваком». Нормальный чувак. Какое счастье.

Также я стал тем, кто был им нужен в качестве слушателя их рассказов. Теперь на меня свалилась новая «ответственность». Все просили меня записывать рассказы «правильно». Я стал «папарацци». Мне давали инструкции, советы, указания. Мне было сказано, что: