Дерзкий морпех - Иван Стрельцов

Вышли, едва стало смеркаться. Одетые в белые маскхалаты, моряки буквально сливались в сиреневом мареве сумерек со снежной целиной.

К подножию высоты они вышли уже в кромешной темноте. Бойцов Егор оставил внизу, сам же вместе с Латышевым, вооруженные одними ножами и гранатами, стали подниматься к вершине.

Первого часового они обнаружили по запаху анаши. Молодой ваххабит сидел в стрелковой ячейке и, зажав в кулаке «заряженную» папиросу, откровенно кайфовал. Юноша так и не понял, что с ним произошло. Прапорщик обошелся без ножа, просто зажал боевику рот и, ухватив того за голову, свернул шею.

Под каждого убитого Кутягин заботливо, почти с любовью, подкладывал взведенную гранату, как позже он сказал старшине: «Чтобы жизнь медом не казалась».

К своим вернулись только под утро, сгибаясь под тяжестью закостеневших трупов. А через час полк установок залпового огня «Град» обрушил на высоту десятки тонн смертоносного металла. Еще через двадцать минут среди девственно белых просторов чернел изуродованный холм, больше походящий на лунный пейзаж, изрытый дымящимися кратерами воронок…

– Алексеич, у тебя водка есть? – войдя в модуль, капитан-лейтенант неожиданно обратился к старшине.

– Водка? – переспросил Алексеев и уточнил: – Водки нет, есть спирт, чистый, медицинский. Целая фляга. Что, Егор, таки залили тебе сала за шкуру большие командиры?

– Неси, старшина, спирт, – глядя сквозь прапорщика, глухим голосом произнес Кутягин. Уже в дверях он остановил Латышева: – Скажешь Татарину, что сегодня в роте командует он, нас до утра пусть даже не думает тронуть.

К спирту у запасливого старшины нашлась банка консервированного лосося, кружок «Краковской» колбасы, приличный шмат копченого сала, запаянные в пластины пресные галеты и несколько тушек сушеной воблы, которую он называл «стратегическим запасом».

Егор Кутягин, уже одетый в чистую тельняшку, сидя за столом, чистил головку репчатого лука, рядом стояла открытая банка говяжьей тушенки. Ротный был человеком войны, то есть абсолютно не приспособленным к обустройству быта. Он рядом с бойцами ел из солдатского котелка, носил такой же камуфляж, сам себе стирал исподнее, объясняя это занятие разрядкой для мозгов.

Алексей Латышев быстро накрыл на стол, разложив продукты на расстеленной газете, и тут же принялся за коктейль, смешав в котелке чистый спирт с родниковой водой. Не дожидаясь, когда вошедшие в реакцию жидкости успокоятся, наполнил на треть металлические кружки.

– Ну, что, Егор Сергеевич, за удачное возвращение с боевых, – предложил тост прапорщик.

– За возвращение, – вторил эхом капитан-лейтенант.

Разведенный спирт неприятно обжег небо и пищевод, но ломтик сочного мясистого лосося в собственном соку мгновенно подавил неприятные ощущения. А попавший в желудок алкоголь разлился по телу приятным теплом.

Ели молча и не спеша, потом Латышев наполнил кружки. Снова выпили.

– Слух по бригаде ходит, что к концу месяца нас вернут домой, – негромко проговорил старшина, старательно отрывая желтовато-серую полоску воблы.

– Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, – мрачно буркнул Кутягин, трое суток во главе бронеманевренной группы вымотали достаточно сил, душевных и физических.

– Московский начальник приехал с новой задачей для нас? – с набитым ртом спросил Латышев.

– А чего они сюда еще приезжают, – криво усмехнулся боевой пловец. – Придумают себе операцию, сидя жопами в мягких креслах, потом ставят визу у своего начальства и прутся сюда, чтобы мы воплощали в жизнь их фантазии. Получится – готовь грудь к новому ордену, а погон – к очередной звезде. А не получится – что ж, исполнители оказались фуфлыжниками. Наливай, Алексеич.

Старшину дважды просить не пришлось, одним точным движением он поровну наполнил кружки на привычную треть. Подняв свою емкость, Алексей Алексеевич предложил:

– Ну что, за удачу?

– Именно, – кивнул капитан-лейтенант. Чокнувшись, он одним глотком осушил кружку, потом с хрустом впился крепкими зубами в кусок колбасы.

– Так что, предстоит серьезная операция? – Достав из нагрудного кармана пачку сигарет, старшина закурил.

– Предстоит, предстоит, – вновь кивнул Егор. Он вовсе не был расположен к задушевным разговорам, но выпитый алкоголь требовал общения. – Вначале этот кабинетный стратег хотел всю нашу роту бросить, как камикадзе, в горы на душманские позиции. И дело вроде плевое, войти в один горный аул, взять пацана и – назад. А эта крыса кабинетная, стратег, твою мать, еще пыжится: «Мы же вам даем вертолеты, туда-назад, управитесь за пару часов». Как же, управимся, когда в этом районе духов больше, чем грибов в лесу после дождя. А ему вообще доводилось видеть, как от «стингеров» басмачей вертушки потом горят ярче свечек?

– Московские чиновники – это особой породы зверь, независимо от того, в погонах он или нет, – делая глубокую затяжку, философски заметил Латышев. – Я срочную служил в Афгане, в артиллерии, заряжающим при гаубице «Д-30». Как-то к нам пожаловали столичные проверяющие. Три полковника и майор, последнему, наверно, едва за тридцатник перевалило, а уже старший офицер. Мы долго с пацанами думали, за какие такие заслуги огреб этот фраер большую звезду.

– В министерстве работать не сложно, сложно туда попасть, – горько усмехнулся Кутягин.

– Ну, командир полка, естественно, «дорогих гостей» принял, как положено, хлебом-солью, – старшина выразительно щелкнул себя по горлу. – Проверяющие хорошо посидели, а потом их потянуло на воздух, посмотреть на нас, чудо-богатырей. Походили они, походили, посмотрели на солдат, выстроенных побатарейно, на пушки. Вроде прицепиться не к чему, ждали и готовились, разве что, как в Союзе, траву не красили. В общем, этот майор у командира полка вдруг спрашивает: «А кто у вас лучший расчет?» Комполка указывает на нас. А этот хлыщ заявляет наводчику: «Хорошо стреляешь?» А тот, Кела Бондарь из Херсонской области, хитрый такой был хохол, за словом в карман никогда не лез, с ходу заявляет: «На мою «работу» духи не жалуются». Такой ответ завел майора не на шутку:

– Видишь пещеру на горе?

А до той горы километров десять. И когда этот гад успел ее заметить?.. Кела говорит:

– Вижу.

– Вот если с трех выстрелов положишь в нее снаряд, дарю свои часы, – и демонстрирует майор классный такой хронометр, в золотом корпусе. Это тебе не «Слава» и даже не «Командирские». Одним словом, фирма.

Бондарь пожал плечами, пошел к своему орудию и первый снаряд всадил метрах в пяти над норой, а второй аккурат вошел в черный зев, так, что часть верхнего свода обвалилась. Чистое попадание.

Майор подошел к Келе, похлопал того по плечу:

– Молодец, парняга, – и был таков.

– В артиллеристах срочную служил? – поджал нижнюю губу Кутягин. – А как в морскую пехоту попал?

– После дембеля год протынялся на гражданке. Скучно стало, вот и подался на сверхсрочную. А ближе всего к нашему дому была база морской пехоты, – с усмешкой признался старшина.

– И чего, сразу взяли?

– А чего же не взять, демобилизовался я сержантом, плюс медаль «За боевые заслуги», к тому же из Афгана вернулся членом партии. А это тогда дорогого стоило.

– Ясно, – невесело кивнул капитан-лейтенант и тут же вернулся к главной теме сегодняшней беседы: – Наш москвич, конечно, не твой фраер. Когда я его план забраковал, он просто спросил: «Может, предложите что-то более эффективное?» Ну я и предложил, соответственно, в духе спецназа. Малой группой высадиться на парашютах как можно ближе к этому хутору, охрану в ножи и бесшумно берем аул, после чего вызываем вертушки, и пока духи прочухают, в чем дело, мы им ручкой сделаем: «Бай-бай».

– Ну а че? Нормальный план, – одобрил Латышев. – В чем подвох?

– А подвох в том, что москвич на подготовку дал мне трое суток, начиная с завтрашнего утра, – зло произнес Егор. Внутри его все клокотало, чувствовалось, капитан-лейтенант с трудом сдерживает эмоции. – Мне за это время нужно выяснить, кто умеет прыгать с парашютом, к тому же среди них набрать добровольцев. Сам знаешь, что на такие мероприятия из-под палки не гонят.

– Ну, одного добровольца ты уже, Сергеич, нашел, – вминая в дно опустевшей консервной банки окурок, сказал старшина. – У меня больше полутора сотен прыжков, половина – ночные.

– Еще два десятка таких хлопцев – и был бы полный комплект. – Егор сам взял котелок, на дне которого еще плескался разведенный спирт.

– Найдем людей для операции, будет твой москвич доволен на все сто, – продолжил на оптимистической ноте Латышев. – У меня все пацаны на учете, кто что из себя представляет. Утром со всеми парашютистами переговорю.

– Ну и ладненько. А вот москвич, чую, не так уж прост и сюда заявился неспроста. Все про меня изучил, до грамма. После совещания у Бати подкатывает ко мне и спрашивает: «А за что это вы, товарищ капитан-лейтенант, в мирное время получили две благодарности от командующего ВМФ и боевой орден?» И, главное, так миленько улыбается, словно я его старинный приятель. А отвечаю: «Дал подписку о неразглашении. Если вам интересно, обращайтесь в секретный отдел Главного штаба Военно-Морского флота».