И плывет корабль - Тонино Гуэрра

ОРЛАНДО. Душа моя! Вот спасибо!

Обхватив желанный стакан ладонями, он возобновляет свой репортаж:

— Итак, мы с вами путешествуем уже второй день, и все идет своим чередом. Пассажиры фотографируются, чтобы навсегда запечатлеть эти памятные мгновения. Нашему тенору Фучилетто хотелось бы стать дельфином, а обоим маэстро — китобоями…

Чуть подальше Фучилетто, перегнувшись через перила и демонстрируя свой неуемный романьольский темперамент, развлекает других пассажиров.

ФУЧИЛЕТТО (сначала за кадром, потом в кадре). Их уже два! Нет, три! Четыре! Вон там, смотрите, смотрите!..

СУДОВОЙ ВРАЧ. Да тут целая стая дельфинов!

РУФФО САЛЬТИНИ. Глядите, как прыгает вон тот! Это правда, что дельфины любят пение?

СУДОВОЙ ВРАЧ. И певиц…

ФУЧИЛЕТТО. Да вы взгляните только, какой резвый! Совсем как я, когда мне удается заманить в постель какую-нибудь шведочку! Говорят, дельфины умнее некоторых матросов.

Оба маэстро Рубетти фотографируются рядом с кормовым штурвалом, надев на себя одолженные у юнг парусиновые робы.

А супруги Донгби предпочитают сняться на фоне моря. Леди Вайолет подходит к мужу, который уже стал у фальшборта.

ЛЕДИ ВАЙОЛЕТ (сокрушенно). Я так плохо получаюсь на фотографиях.

Сэр Реджинальд обнимает ее за плечи и притягивает к себе… на глазах у двух матросов, не случайно задержавшихся возле какой-то двери.

ОРЛАНДО (за кадром). У морских путешествий есть одна особенность: через день-другой тебе начинает казаться, что ты плывешь уже бог весть сколько времени и знаком с попутчиками давным-давно.

Свита Великого герцога тоже собралась в полном составе, чтобы сфотографироваться на память.

ПРЕМЬЕР-МИНИСТР (Великому герцогу, по-немецки). Капитан вам чрезвычайно признателен.

Юный Великий герцог, направляясь к капитану, отпускает шуточку в адрес своего генерала.

ВЕЛИКИЙ ГЕРЦОГ (по-немецки). Вы уже поправили свой грим, генерал? Тогда пошли! Капитан!

Пожимает руку капитану. То же делает и генерал.

ГЕНЕРАЛ. Guten Tag, капитан.

КАПИТАН. Ваше высочество!.. Guten Tag, mein General![11]

Великий герцог и генерал устраиваются в первом ряду, чтобы сняться вместе с экипажем.

ГЕНЕРАЛ (по-немецки). Я очень не люблю фотографироваться: на снимках я выгляжу лет на десять старше.

ФОТОГРАФ. Прошу всех не шевелиться! Одну минуточку. Смотрите сюда, пожалуйста… Все готовы?

ВЕЛИКИЙ ГЕРЦОГ. Мой дедушка обожал свои портреты. Чуть не полжизни он провел, позируя художникам!

КАПИТАН. Да, в те времена позировать приходилось подольше, чем теперь!

ФОТОГРАФ. Wunderbar[12], Ваше высочество!

ВЕЛИКИЙ ГЕРЦОГ. Так хорошо?

Фрейлины принцессы Леринии прогуливаются по палубе, разговаривая по-немецки.

Слепая принцесса стоит, опершись о перила; на лице ее блуждает слабая улыбка.

Увидев, что она одна, премьер-министр, сияя, спешит составить ей компанию. Став с ней рядом, он после некоторых колебаний робко протягивает свою руку к руке принцессы и слегка пожимает ее.

ПРЕМЬЕР-МИНИСТР. Насколько счастливее стал бы наш народ, будь власть в этих нежных руках… Мы все ждем этого дня.

Принцесса не отвечает.

Но сцена эта не ускользает от внимания вездесущего начальника полиции.

Наступил черед фотографироваться девушке-видению, юной и прекрасной Доротее, которая стоит перед объективом с мамой и папой.

Орландо в умилении наблюдает эту сцену.

ДОРОТЕЯ (поворачиваясь к отцу). Улыбнись, папа.

ОТЕЦ ДОРОТЕИ. Я улыбаюсь.

Чтобы полюбоваться Доротеей, Орландо на мгновение прервал игру в карты с Рикотэном и еще двумя гостями.

Рикотэн заливисто смеется: он выигрывает.

Совсем в ином настроении банкир, которому не нравится, что журналист отвлекся.

БАНКИР. Почему-то, когда сдаете вы, мы обязательно проигрываем!

Другая группа гостей, возглавляемая знаменитым русским басом, придумала для себя новое развлечение. Музыкальный критик — он тоже в этой компании пытается заманить и Орландо.

МУЗЫКАЛЬНЫЙ КРИТИК. Синьор Орландо, нам нужен представитель печати! Идемте с нами. Наш русский друг утверждает, будто своим глубоким басом он способен вызвать приступ каталепсии.

ОРЛАНДО (за кадром). Что вы говорите?! Тогда я, конечно, с вами.

34. КУХНЯ «ГЛОРИИ Н.». ИСКУССТВЕННОЕ ОСВЕЩЕНИЕ

В кухне царит обычная суматоха, но нашу компанию это обстоятельство мало беспокоит.

ОРЛАНДО. Добрый день, добрый день всем присутствующим!

ПОВАРА. Здравствуйте!

Бас Зилоев — он впереди всех — требует своим низким голосом:

— Здравствуйте. Курицу! Пожалуйста!

ОДИН ИЗ ПОВАРОВ. Что?

ЗИЛОЕВ. Живую курицу!

Краснощекий поваренок растерянно смотрит на повара.

ПОВАРЕНОК. Он хочет живую курицу!

ПОВАР ДЖАЧИНТО. Кто?

Вмешивается Орландо и все разъясняет:

— Да, дорогие друзья, простите, что мы прервали вашу чрезвычайно важную деятельность на гастрономическом поприще, но нам действительно нужна курица… Для одного эксперимента…

Зилоев, оглядевшись по сторонам, выбирает подходящее место — огромный стол, заваленный зеленью и прочей снедью. Затем, наклонившись, он резко сдвигает в сторону тяжелую доску для разделки мяса.

ЗИЛОЕВ. Поставим ее вот сюда…

ОРЛАНДО. Эксперимент несколько необычный, но очень важный, и вы все будете при нем присутствовать… О… капитан нам разрешил…

ПОВАР. Ну так берите. Вот они, куры.

Орландо. Я не хочу заранее раскрывать секрет ЭКСПЕРИМЕНТА: если он удастся, это будет такой сюрприз!

Несмотря на интригующий тон Орландо, повара и судомойки выказывают полное равнодушие к происходящему.

Зилоев, долго выискивающий подходящую птицу в битком набитых клетках, наконец указывает поваренку на избранную им жертву.

ЗИЛОЕВ. Мне вон ту!

Орландо сразу берет на себя функции распорядителя:

— Шеф, вы согласны? Спасибо. Спасибо, спасибо всем! Идите сюда! Идите! (Его приглашение адресовано фотографу и кинооператору, которые тоже заглянули на кухню.) Мы должны запечатлеть это событие…

Повар приносит курицу.

Зилоев дает указания относительно того, как правильно поставить птицу, затем сбрасывает накинутый на плечи пиджак и садится напротив курицы метрах в двух от стола.

Работа в кухне прекратилась. Все взоры обращены на певца; сделав глубокий вдох, он «ставит диафрагму».

Курица, хоть и не осознает своей роли в этом опыте, замерла на месте.

Бас сосредоточивается, собирается с силами.

ФИТЦМАЙЕР (наклонившись к уху секретаря сэра Донгби, шепотом). А вдруг она снесет яйцо?

Секретарь с трудом сдерживает приступ смеха.

И тут Зилоев исторгает из груди необычайно глубокую низкую ноту.

Кинооператор крутит ручку своей камеры; фотограф готов нажать кнопку затвора.

Птица, словно загипнотизированная этой единственной нескончаемой нотой, не двигаясь с места, поднимает правую лапку. Впечатление такое, что она приветствует зрителей, лица которых выражают живейший интерес к забавному эксперименту. Но Зилоев настроен серьезно; он вкладывает в этот опыт все свои силы. Голос его, исполненный мрачной мощи, дрожит от напряжения, и курица наконец не выдерживает.

Бас вытягивает руку и, отчеканивая слова, говорит:

— Смотрите, она заснула…

Курица действительно погрузилась в сон, застыв на столе, словно мраморное изваяние.

Один из поваров, не веря своим глазам, подходит поближе, а дама-продюсер изрекает:

— Просто невероятно. Бедная курица!

ПОВАР. И правда! У нее глаза закрыты!

Должно быть, в этот момент закрылись глаза и у Орландо, так как он вдруг рухнул на пол, прямо к ногам публики.

ФИТЦМАЙЕР. Ой, что это с ним?

СЕКРЕТАРЬ ДОНГБИ. Он упал…

ДАМА-ПРОДЮСЕР. Ему плохо?! Доктора! Позовите доктора!

ПОДБЕЖАВШИЙ ПОВАР. Надо отнести его подальше от огня, вон туда, к иллюминатору.

ФИТЦМАЙЕР. Держите так, чтобы ноги были выше головы.

ОФИЦИАНТ. Ему нужен свежий воздух!

ДАМА-ПРОДЮСЕР. Ароматические соли!

ПОВАР. Водички…

ДАМА-ПРОДЮСЕР. У вас нет солей? Тогда немного уксуса!

ПОВАР. Каплю коньяка!

ФИТЦМАЙЕР. Я заметил, что он очень побледнел…

МУЗЫКАЛЬНЫЙ КРИТИК. Все-таки его надо бы вынести отсюда.

ПОВАР. Возьмите стакан воды и сбрызните ему лицо.

Крепкие руки подхватывают Орландо с пола, относят его подальше от пышущей жаром плиты и сажают на стул. И он сидит на стуле с блаженным видом, в полузабытьи, совсем как курица.

ФИТЦМАЙЕР. Синьор Орландо, дышите глубже.

Бас Зилоев с удовлетворенным видом накидывает пиджак поверх русской рубахи, которую он носит навыпуск.

У повара Фатторетто своя точка зрения на происшедшее:

— Чтобы находиться здесь, нужна привычка. Наш Гаспароне недавно ткнулся носом прямо в творог! Ну вот, теперь синьору лучше, все прошло.