Путь в стаю (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич

Сознание услужливо подсказало сразу несколько головоломных связок, где участвуют и энергии, и материал клинка. Острого клинка. С чего бы это? Мне ведь никто не показывал ничего подобного. С другой стороны, и обычных тактик мне никто не показывал, однако едва прикоснувшись к мечу, я уже знал, как им пользоваться.

Ариала и снежка тут же устроили игру в гляделки, словно тема эта была для них не нова, и каждая пыталась подтвердить собственную правоту в каком-то давнем споре.

— Вижу, в твоих глазах пробуждается интерес? Это хорошо, — предводительница неожиданно улыбнулась. — Давай его немного простимулируем.

Слитное тройное касание импланта стало для меня полной неожиданностью. Даже разрешения не удосужились спросить, а уже играются! Вот ведь… Но даже столь безалаберный ход не оказал должного эффекта. Если раньше от подобного касания по телу пробегали волны предвкушения, то теперь… не было ничего. Да, могут доставить удовольствие или боль. Ну и что? Что-то во мне перегорело вместе со смертью Ри и её кровных. Метиллия прочла ответ на свою попытку в моих оставшихся совершенно бесстрастными глазах, и прервала лишённое смысла касание.

— Я… Не думала, что всё так плохо, — тихо сказала она. — Никакой реакции. После года использования и тонкой калибровки парой андроидов. Неужели такое вообще возможно?!

Последнюю реплику метиллия адресовала своим спутницам, но ответом ей были лишь недоумённые пожатия плеч. Даже безучастная до того ариала сочла необходимым выразить своё недоумение.

— Я ставил имплант, чтобы ей было хорошо, — слова сами слетели с губ. — Мне хватало одной её близости… и кровных. Зачем он нужен теперь, когда её больше нет, мне неведомо.

— Слишком поздняя имплантация? — высказала своё предположение брюнетка.

Однако её рассудочный вопрос не был поддержан сёстрами. Пепельноволосая вдруг шагнула вперёд, бережно обнимая меня за шею. Пришло ощущение лёгкого касания когтей к чувствительной коже за ухом, и это во всех смыслах приятное ощущение подействовало куда эффектней импланта. Блеснувшая во взоре женщины радость от явного прогресса заставила её ещё более усилить чувственный напор. Девочка прижала меня к себе, её ставшие вдруг такими нежными и заботливыми руки уложили мою голову себе на плечико, словно руки матери — непутёвого сына.

— Обними. Покрепче, — тихо сказала она. Я послушно сдавил в объятиях её талию, жадно прижимая к себе оказавшееся таким податливым женское тело.

Несколько минут мы простояли в молчании. Я бережно гладил упругие ягодицы мечницы. Мои ладони так и норовили задержаться на месте выреза, где под пальцы то и дело попадала шелковистая кожа девочки. Орденка победно улыбалась, а её ладонь то и дело погружалась в мои волосы, чтобы, пропустив их между пальцами, вновь начать этот медитативный процесс сначала.

— После того, как они забрали моего ребёнка, я ожидал от Ордена очередной гадости, а получил… поддержку сестры, — первым не выдержал затянувшегося молчания.

— О какой «гадости» ты говоришь?! За плодом нужен постоянный надзор, слишком нестандартный способ вынашивания. Никто не доверит это дело мечнику, да ещё и с расстроенной психикой.

— Но можно же было как-то иначе…

— Нельзя. Не ты один такой. Детьми в Республике занимаются только профессионалы.

— И ты даже не станешь пытаться меня к чему-то принуждать? Наказывать? Или что вы там ещё делаете с «мечниками с расстроенной психикой»?

— Зачем? Твои подвиги во благо Экспансии хорошо известны твоим сёстрам по клинку. Никто не собирается на тебя давить. Это будет низко и подло по отношению к боевому брату, взявшему на себя защиту Республики и её женщин. Орден никогда не выступал рассадником жестокости и цинизма, мы стараемся блюсти традиции, восстанавливаем справедливость и проповедуем самые светлые и добрые чувства. Конечно, Орден далёк от идеала, и во благо Экспансии совершает много неприятных вещей… но не по отношению к преданному и проверенному в боях боевому брату. Я лично перегрызу глотку любому или… любой, кто попытается предать твоё доверие.

— Как тебя хоть зовут, благородная дева? — хмыкнул я, поднимаясь с плеча и заглядывая в глаза женщине — хотя для этого и потребовалось преодолеть нешуточное сопротивление нежелающей упускать свою «добычу» мечницы.

— Не пытайся казаться хуже, чем ты есть на самом деле. Тебе просто нужно время, чтобы восстановиться после тяжёлой потери, — не поддалась на подначку орденка.

Мечнице почти удалось пробудить во мне чувства. Всё естество буквально кричало: если таков их Орден — почему бы и не послужить ему?.. Только зачем им всё это? Последний вопрос я задал вслух и получил полный яростного недоумения взгляд дикой кошки.

— Ты доказал, что на многое способен. Доказал, что можешь любить Республику, разделяешь наши идеалы. Разве этого мало, чтобы республиканка оказала поддержку нуждающемуся в ней брату?

— Хочешь сказать, вы здесь не меня встречали?

— Тебя, конечно. Но прежде всего мы пришли отдать дань памяти сестре, в стае которой проходило наше становление.

— Простите, сёстры, я не знал…

— Тебя никто ни в чём не обвиняет, — сообщили от левого плеча голосом подвижной снежки. — Замкнулся в своём горе, вот и не видишь дальше своего носа.

— Тем более, у нас есть поручение Ордена на твой счёт, — вторила ей снежная королева от правого плеча.

А дальше мечницы полностью взяли меня в оборот. Каждая посчитала своим долгом прикоснуться ко мне, приласкать, потереться о щёку или шею своей щекой. Прикосновениям республиканок вторили цепочки разрядов, словно девочки касались не столько тела, сколько ставших моей второй кожей энергетических оболочек. Стоит ли говорить, что касания эти были куда ярче обычных человеческих ласк? Меня то и дело накрывало ощущением невероятного сродства с мечницами, даже забытое уже чувство нежности проснулось. Примечательно, что этот необычный энергетический массаж девочки применяли вполне осознанно, и он действовал так, как им было нужно, так что я всё больше шалел под градом нереальных ласк.

— А ну расступись! — вдруг разнеслось над площадью. — В сторону, мечницы!

Странно, но орденки послушались. Вот они стоят, окружив меня, а через мгновение уже синхронно смещаются ко мне за спину. На их место, тем временем, выметнулся самый настоящий вихрь чёрно-серебристого цвета — цвета столь обожаемых мною кошек. Прыжок валькирии чуть не опрокинул наземь, с трудом удалось погасить инерцию и подхватить безбашенную девчонку под попку. Должно быть, сказывался опыт — Милена была в своём репертуаре. Губы валькирии впились в мои, язык принялся давить жалкие попытки сопротивления, а потом в дело пошли зубки, уже традиционно прикусывая губу. Во рту стало солоно от крови.

— Ты раньше только Ри кусала, — улыбнулся девочке, когда её напор несколько ослаб.

— Это не я. Это ты током бьёшься. Скажи спасибо этим, белым — наэлектризовали, кошки драные! — рыкнула оторва на странно притихших мечниц.

Надо отдать республиканкам должное, ни одна не восприняла слова валькирии за оскорбление. Они все знали Милену; знали, что переделать эту фурию невозможно. Проще убить. Но зачем убивать это чудо природы, если с ней так интересно?

— Здравствуй, Ми, — улыбнулась бешеной брюнетке предводительница. Остальные тоже поздоровались, и даже бесстрастная ариала не удержалась от озорной улыбки.

— Привет, мечницы! Пришли, значит? К Валери, или моего Леона забрать?

— И так, и так.

— А вот фиг вам! Не отдам. Я в своём праве — в Памяти Ри мне отведена ключевая роль! Чтобы всяким бывшим валькириям неповадно было.

— Ладно, ладно, Ми, не кипятись, — пошла на попятный пепельноволосая. — Послушаем Память, примем окончательное решение. Но ты должна понимать, что память-памятью, а интересы Экспансии — превыше всего. Если нужно, будем совмещать, но не в ущерб. Понимаешь?

— Да всё я понимаю, девочки, — грустно вздохнула Милена. — Бурчу просто. Вы же меня знаете. Да и соскучилась я по этому Кошаку. Пойдём, что ли, Леон, поздороваемся по-нормальному?