Драконьеры. Часть II. Путь в Бездну - Дарий Дюже

Вздохнув, достал кинжал: может, он был ранен, а я и не заметил? Придётся посмотреть.

Кожаная рубаха протестующе затрещала, когда стал разрезать плотную материю – как ещё можно её снять с тяжеленного тела? Но едва сделав надрез, я ощутил, как железные пальцы сдавили горло, руку с кинжалом тоже парализовала жёсткая хватка, и я оказался на земле, придавленный драконьером. Ловушка! Опять… опять попался, как последний болван…

– Попался, щ-щенок!

– Трофей! – попытался позвать я, но вышел лишь сдавленный хрип.

Впрочем, пёс и так вмешался. Хотел вцепиться драконьеру в горло, но тот заслонился плечом, и теперь тварь яростно терзала его, пытаясь оттащить. К сожалению, Трофею ещё было очень далеко до прежних бойцовских качеств.

Хватка на горле продолжала сжиматься, я почувствовал, что задыхаюсь. Наши лица были рядом, и внезапно я понял, что в глазах противника отражается удовольствие. Драконьер душил меня с удовольствием! Не знаю, собирался ли Лютень убить меня или же довести до состояния, когда не смогу сопротивляться, но это выражение глаз заставило взбеситься. Правую руку, с кинжалом, освободить не получалось, а другого оружия у меня не было. Пару раз пнул драконьера коленом в живот, но никакого видимого эффекта это не произвело. Он продолжал медленно сжимать пальцы, прижимая меня к земле. Но левая то рука у меня была свободна, и с левой стороны горел костёр. Не обращая внимания на огонь, вырвал из земли заострённый металлический прут, один из двух – на которых лежала перекладина для котла, и что было силы ударил его в шею. В то место, где у людей бьётся пульс.

Хватка разжалась, драконьер вскрикнул и схватился за прут, стоя на коленях. Я отполз к самому огню, жадно втягивая воздух – лёгкие горели.

Рука тоже горела – на ладони быстро вздувались пузыри ожога.

Драконьер хрипел, держась за прут и не решаясь его вытащить. Пронзительно взвизгнула Светана – только теперь девушка выбралась на палубу и, не глядя под ноги, на опасно раскачивающийся узкий трап, сбежала на пристань. И наверняка думает, что я коварно отослал её, чтобы прикончить ненавистного драконьера… н-да.

Трофей лежал в стороне, положив голову на землю: бока твари тяжело ходили. Он отпустил врага, как только понял, что тот не сопротивляется, но внимательно за ним наблюдал.

Крепко зажмурив глаза, Лютень наконец решился: одним резким движением вырвал прут из раны. И тотчас хлынула кровь – алая, почти обычная человеческая кровь, только чуть более густая. И повалился ничком. Опять ловушка? Или же – правда потерял сознание?

Светану это не интересовало. Отчаянно вскрикнув, когда он упал, девушка в несколько секунд преодолела полосу выжженного обрыва, и бухнулась рядом на колени, пытаясь перевернуть драконьера. Со второй попытки ей это удалось. Из раны на шее хлестала кровь, увидев это, девушка замерла, прижав руки к лицу. В следующий миг она бросилась на меня, отчего я едва не свалился в костёр.

– Убийца! Ты убил его! Убил! Ты убил моего брата!

Я никогда не дрался с девчонками, и уж тем более с девушками или женщинами – и правильно делал. Невозможно драться с дикой кошкой – если женщина в ярости, мужчине следует благоразумно спасаться бегством.

Светана оказалась такой же опасной, как и братец – драконьер, мне с трудом удалось избежать её ногтей, метящих в лицо. Оттолкнув её, попытался встать и увидел, как тонкие пальцы сомкнулись на рукояти кинжала – только этого не хватало…

– Светана, послушай, – я отступал, обходя костёр по кругу, – я защищался. Твой брат пытался задушить меня. Ну не веришь – посмотри на мою шею!

Но что эти доводы для обезумевшего от горя рассудка! Пригнувшись, удобней перехватив кинжал, девушка подходила всё ближе. Светлые волосы растрепались, обрамляя враз осунувшееся лицо на котором выделялись глаза: в них плясало пламя костра, несмотря на свет разгорающегося дня… Я решил попробовать ещё раз достучаться до её разума:

– Если ты успокоишься, мы можем попытаться помочь Лютню, он не мёртв, только ранен…

Полубезумный взгляд девушки метнулся с меня на брата и обратно, а в следующий миг я отпрыгнул назад – кинжал распорол рубаху. Запнувшись за что-то мягкое (как оказалось – за драконьера: отступая, я обошёл вокруг костра), я упал, и тут же перекатился – там, где только что билось моё сердце, в сухую почву вонзился кинжал. Стремясь пустить мне кровь, девушка совсем потеряла голову: не вспоминая ни об осторожности, ни об осмотрительности – подошла слишком близко. Сделать подсечку не представляло сложности. Как и выкрутить кинжал из враз ослабевшей руки.

Откинув его подальше, склонился над девушкой: лёжа на спине, закрыв глаза, она беззвучно плакала, из прокушенной губы, пачкая лицо, текла струйка крови:

– Вставай! Пойдём, посмотрим, чем можно помочь твоему брату.

Я помог ей встать и подвёл к драконьеру – Светана не сопротивлялась, истратив все силы на вспышку.

Драконьер так и лежал – неподвижно, негромко, но с каким-то странным присвистом дышал, на губах пузырилась кровь. Кровь из раны образовала небольшую лужицу – её жадно впитывала сухая земля, а в ней… в ней лежало сердце. Обычное человеческое сердце – оно пульсировало, из обрывков сосудов текла кровь. Заворожённый, я нагнулся и поднял его, рассматривая – в руку легло нечто живое и мягкое, оно не хотело умирать… да это же… это же кристалл! Когда Светана распорола рубаху он, очевидно, вывалился – прямо в кровь драконьера! Я посмотрел на девушку: оторвав рукав от платья, сложила его в несколько раз и прижала к ране – ткань мгновенно стала красной, но Светана продолжала прижимать её к шее драконьера. Из широко раскрытых глаз градом катились слёзы, которых девушка не замечала. Что будет, если её брат умрёт? Не станет ли это последней ступенью, с которой несчастная шагнёт в царство безумия?

Я вспомнил слова Светаны о кристалле, который может драконьера вернуть к человеческому облику. Но исцелит ли раны? Может – это подсказка Судьбы – а не случайность, что кристалл упал именно в кровь драконьера? Имею ли право поступать иначе? Я же не знаю, к чему приведёт такой поступок! Но в ладонях билось сердце, а рядом погибали два других… что мне делать?!

– Не делай этого, Лунь! – прозвучал в ушах голос дракона. Казалось, он звучит из невообразимой дали. – Не смей!

– Почему?

– Если спасёшь сейчас – тебе придётся потом его убить. А сам станешь намного уязвимее. Смерть этого существа предрешена, и если вмешаешься – последствия будут непредсказуемы…

– Так значит… Судьба – существует?

– Не знаю. Может быть, – в голосе дракона прозвучало неудовольствие, словно я заставил сказать его то, чего он не собирался говорить. – Но будущее – существует. Я знаю.

– Откуда?

Молчание. Я стоял, закрыв глаза, и ждал ответа.

– Я видел, – наконец произнёс дракон, вымученным тоном. – Я видел будущее. Не делай того, что собирался.

– Я не могу, – в руке по-прежнему пульсировала жизнь, все звуки исчезли, время остановилось. – Не смогу жить ещё и с этим грузом. Стихва – была первой, жители той злосчастной деревни, которую уничтожили драконьеры, теперь ещё и Светана с братом… Я не смогу.

Молчание, куда как более продолжительное, чем в прошлый раз – дракон решал, решал, приоткрыть ли завесу будущего. Для меня. И я ждал: чувствовал его колебания.

– Послушай моего совета, Ирай, завяжи его на себя, на свою кровь… – и смолк, как будто между нами внезапно выросла каменная стена.

Открыл глаза – и в мир вернулись звуки, я словно вывалился из темноты на свет. Светана неподвижно лежала рядом с братом и на фоне жёлто-серой кожи драконьера, была странно бледна, чуть не светилась изнутри. Последние события вызвали слишком сильное потрясение, исчерпав силы девушки, похоже, она была в глубоком обмороке. Ну что ж, хоть мешать не будет.

Подобрав кинжал, провёл лезвием по запястью. Сначала потекла кровь, обычная человеческая кровь, и я вспомнил своё видение – тогда кровь взломала защиту Бездны. Странно, только теперь обратил внимание, что на месте, где должен был остаться шрам от моих зубов – ничего нет, кожа гладкая. И, едва сообразил это, как из раны хлынул огонь – кровь дракона. Знать бы, от чего это зависит… Я подставил под этот огонь сердце, и оно судорожно сжалось, как от невыносимой боли, будто узнавая заново…

Я не был вешьти, не умел исцелять или убивать с помощью магической Силы, никогда не проводил никаких ритуалов… не знал, что делать с кристаллом. Поэтому пошёл по самому простому пути: если кристалл превратился в сердце просто окунувшись в кровь – то, наверно, не нуждается в помощи. Ну, может – совсем чуть-чуть. Нагнувшись над неподвижным телом, я медленно опустил пульсирующий мягко-упругий комок, в последний миг осознав, что не хочу его никому отдавать – но зачем мне второе сердце? Чтоб вдвое больше болело в груди? И я отступил, заставив подавить приступ жадности.