Убийца Богов (СИ) - Француз Михаил
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Слово сказанное, обладает силой. Произнесенное сущностью уровня бога, оно обладает божественной силой. Ложь произнесенная ломает выстроенный богом порядок. Лгущий бог разрушает все то, что составляет его силу и его суть. Ложь произнесенная меняет саму сущность бога. Как, собственно и любого другого существа. Просто, чем больше сила существа, тем опаснее для него ложь. Для тебя, Логин, ложь крайне опасна, — закончила она свое пояснение.
— Что ж, — устало вздохнул я и отошел в сторону. — Надеюсь, ты или кто-то из вас, не ждете от меня подвигов?
— Ты свободен в своих действиях. Мы не видим твоей судьбы и твоих решений. В картину судьбы нашего мира твоя нить не вписана. Впиши ее сам, если захочешь.
— Тот бог, который использовал меня, говорил так же, — развернулся я резко и остро посмотрел в глаза ей. Лайна вздрогнула, увидев в моих глазах что-то. Возможно пугающее. Возможно — омерзительное. Я не смог для себя до конца интерпретировать ее реакцию.
— Я не использую тебя, Логин — ответила она, может слишком поспешно, может нет. — Я не хочу с тобой ссориться. Не хочу иметь тебя во врагах. Просто, ты действительно полностью волен над своей жизнью.
— Но? — уловил я некоторую недосказанность.
— Но любое действие имеет свои последствия, — серьезно ответила она. — Надеюсь, тебе хватит мужества нести за них ответственность, не перекладывая ее на других, оправдываясь, что тебя обманули, использовали, ввели в заблуждение, не оставили выбора…
— Будем надеяться, — нахмурился я, отводя взгляд.
— Удачи тебе, — улыбнулась богиня. Не издевательски, не обидно. Просто искренне (надеюсь, что правильно понял). — И официально приветствую тебя в нашем мире от имени всего пантеона богов. Мы не враги тебе, Логин Убийца Богов.
— Одного бога, — хмуро поправил я ее. — Только одного бога я убил. Мне не нравится это имя.
— Оно произнесено, Логин. Произнесено богиней.
— Ты сама сказала: боги не властны надо мной. Я не принимаю это имя! — выпрямился я и сделал отрицающий жест рукой.
— Что ж, — будто бы прислушалась к чему-то Лайна. — Ты прав. Боги над тобой не имеют власти. И даже имя мы дать тебе не можем. Да будет так. Ты возьмешь себе имя сам. Когда придет время, — сказав это, она сделала благославляющий жест рукой и исчезла. Ощущение присутствия изчезло.
Я вежливо выполнил восточный поклон, такой, какой выполнил Акисато, признавая меня равным себе. Поклон уважения.
Затем развернулся и пошел к двери. За ней меня ждала Влада. И видимо мой хмурый вид ей оптимизма не добавил.
— Пойдем на эту вашу «активацию», — неохотно произнес я. Предупреждение о лжи, я воспринял серьезно. Ведь и правда — слово имеет силу.
— Точно? — переспросила она, видимо опасаясь, что вдруг передумаю. Я лишь кивнул в ответ.
Понимаю, что ее буквально распирает от любопытства: что же происходило в храме и почему дверь не открывалась. Но, как подойти к этому вопросу, не могла придумать. А я не спешил ей в этом помогать. Вообще, теперь, после этого разговора, заимел некую паранойю по поводу произносимых слов. Возможно излишнюю. Но как с ней бороться, пока не знал. И стоит ли вообще это делать? Ведь «слово — серебро, молчание — золото».
Глава 9
Тишина. Темнота. Одиночество.
Под задом холодный жесткий камень.
Та самая «активация» о которой так колготила Влада. И представляет из себя эта процедура следующее: есть у них некий грот с природной червоточиной, ведущей в некое пространство за пределами этого мира. Причем пространство это обладает свойствами уникальными самими по себе. Я о подобном даже и не слышал. Как мне пытались объяснить, мало того, что оно предельно, даже запредельно, насыщено магией, так оно еще и самопроизвольно может толи копировать, толи присоединяться и впускать в себя участки других миров, с находящимися там разумными. Да еще и время течет совершенно иначе, чем снаружи. Как именно? Иначе, и все тут. К ангелу подробности — просто иначе. Более развернутого объяснения добиться я не смог. Видимо, они и сами того не знают. Но местечко занятное.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})И вот в этот самый грот я должен был спуститься и пройти в червоточину. С одним горящим факелом.
Я спустился, прошел. Долго шел. Потом сел прямо там, где остановился. Факел догорел и потух.
Вот теперь я сижу в перенасыщенном магией, которую я совершенно не чувствую, пространстве, на полу, которого не вижу. С потухшим факелом в руках. И чувствую себя полным идиотом. Потому что ничего, совсем ничего, ну просто НИЧЕГОШЕНЬКИ не происходит.
И сколько мне так сидеть, эти… добрые люди не сказали. Хотелось ругаться. И даже курить, хоть я этой отвратительной привычки никогда не имел. Гадство.
Делать-то мне что? Дальше сидеть? Тут, между прочим холодно. Не как в Антарктиде конечно, но все равно не комфортно.
И поговорить не с кем.
Был бы я «нормальным», тут уже небось развернулись бы некие декорации, появился собеседник, испытания какие-нибудь, Великий Учитель Каких-то Супермогучих Таинств… Но я-то не «нормальный»! Я, блин, «особенный». И, видимо, настолько «особенный», что даже это, такое занимательное, пространство напрочь вырубается от одного моего присутствия…
— Что ж, отрицательный результат, тоже результат, — проговорил я сам себе в окружающую темноту, вставая с пола.
Обратный путь занял куда больше времени, чем путь туда. Предполагалось, наверное, когда выдавался всего один факел, что по возвращении, я буду уже что-то уметь, в частности призывать простейший светляк, а на самой «активации» факел и вовсе будет ненужен. По факту же…
Ночное зрение, развитое и усиленное пчелками, вещь безусловно замечательная. Выручает даже в подземельях, но даже с ним, ориентироваться в полном «нигде» было трудно.
* * *Путь обратно. Звучит оптимистично. Но как в это самое «обратно» попасть? По ощущениям, идущим от желудка, этот самый «путь» длится уже не первую неделю. Другими словами, я был очень и очень голоден. Прошел уже десятки километров, а вокруг все еще совершенно ничего не менялось. Та же темнота, та же тишина, тот же относительно ровный пол, точнее поверхность под ногами.
Темнота уже практически не мешала, я к ней привык. Ночное зрение, если можно так выразиться, «лэвел апнулось». Я видел все вокруг отчетливо, различал мельчайшие детали своей одежды и поверхности под ногами. И даже цвета различал, пусть и выглядели они необычно, не так, как при дневном свете. Но в том-то и дело, что кроме этих двух вещей, вокруг совершенно ничего не было. Нечего было разглядывать и различать. Во все стороны, сколько хватало глаз, тянулся все тот же ровный пол и ничто над ним.
Ничто и никого. Совершенно гадское положение.
От скуки и безнадеги, я даже выпустил свое лезвие из кулака и начал им ковырять пол.
По началу было интересно. Но когда яма достигла глубины трех моих ростов, а ничего так и не изменилось, мне надоело.
Есть, со временем, хотелось все сильней. Настолько, что я начал жрать выковыренные из поверхности камни (а что — зубы крепкие, неразрушимые, желудок способен Божественные артефакты переваривать без остатка, так почему бы и нет?).
Когда кончилась та куча, что получилась после выкапывания ямы, я уже готов был на стенку лезть со скуки. Но стенки нет!
Нет — надо сделать. А как? Если я, как в том анекдоте: могу копать, могу не копать? Могу ли я сделать стену?
Ответ: могу, только копать долго.
Когда посреди безкрайней поверхности появился огромный котлован с целым замком по центру, я решил, что так нельзя. Мне все окончательно надоело. Особенно: быть кротом, жрущим камни, посреди бесконечной, погруженной в темноту, равнины.
* * *Еще пять замков спустя, я понял, что скоро свихнусь тут на хер!
* * *После «Бруклинского Моста», «Триумфальной Арки», «Сфинкса», «Египетских Пирамид» (всех трех), «Башен Близнецов», «Собора Василия Блаженного», «Эйфелевой Башни», «Пизанской Башни», «Собора Солоса», «Башни Саурона», «Статуи Свободы», выполненных в натуральную величину, я понял, что уже свихнулся и перестал меньжевать по этому поводу.