Невинная для киллера (СИ) - Мишина Анна

Ребята гуськом идут за мной. Яр держит сестру за руку, а та медленно перебирает ногами.

— Проходите, — прохожу вперед, включая свет в прихожей.

Пацан закрыл за собой дверь и застыл.

— Нормальный сарай, — от этих слов я аж поперхнулся.

— Еще одно слово и ты будешь спать на коврике с той стороны входной двери, усек?

— Усек, — ответил он, продолжая разглядывать квартиру.

Я останавливаюсь посреди просторного зала и задумчиво рассматриваю помещение. Я ведь толком и не обжился. Всего же несколько дней прошло с момента моего въезда.

— Просторно, — язвит паренек.

— Не обжито, — поправляю его я. — Значит так, диван ваш, а я в кресле в другой комнате. Завтра докупим самое необходимое. Но уж лучше так чем алкаши и барыги под боком, — заключаю я. — Нужен душ, он там, — показываю в нужном направлении рукой.

— А можно нам просто спать сразу лечь? — подает голос девушка.

— Я понял, все, ухожу, — разворачиваюсь и направляюсь на кухню.

Мне тоже стоит побыть одному и все взвесить. Потому что, кажется, что я ступил на какую-то непонятную мне дорожку.

Глава 13. Яна

Он вышел из комнаты, оставив нас одних. Я, наконец, немного расслабилась и присела на край дивана.

— Ты думаешь, мы сделали глупость, что приехали сюда? — спрашиваю брата, пока тот оглядывал комнату. Но и смотреть тут было нечего. По эху было понятно, что она практически пустая.

— Тут нет даже шкафа.

— За то у тебя он был как будто, — приструнила парня и тот вмиг замолк.

— Я еще не понял, правильно ли мы поступили. Но согласись, это был наилучший выход из ситуации.

— Да, скорее всего. А мужчина, если я не ошибаюсь, он так и не сказал, как его зовут?

— Нет, — рядом уселся Ярик и обнял меня, положив голову на плечо.

Впервые за последнее время он проявил нежность. Нет, он молодец. Но мне иногда не хватает его детской непосредственности. Он становится взрослым. И чем больше у нас появляется проблем, тем быстрее он взрослеет.

— Ложись, я пойду, — тяну руку, чтобы он помог мне дойти до стены.

— Я помогу? — подскакивает он.

— Я сама.

Иду на звуки, еле уловимые на слух. Но потеряв одну способность, как правило, обостряется другая. Чуткий слух. И я иду благодаря ему.

Пару раз спотыкаюсь, но все равно иду.

— Осторожно, — доносится до слуха его голос. — Тут беспорядок, — подхватывает меня под локоть и усаживает на стул. — Это кухня.

В его присутствии, как и в машине, и когда он был у нас в комнате, становится тесно. Словно стены решили сомкнуться. Становится мало воздуха. Это его присутствие так давит?

— Я не знаю вашего имени, — произношу и замираю в ожидании, стараясь отогнать ненужные мысли. В руки попадается какая-то ткань, и я ее сжимаю пальцами до боли от волнения.

Он молчит. И я все-таки снова решаюсь задать свой вопрос, но в горле предательски пересыхает, и я начинаю кашлять. В руки мгновенно попадает стакан с водой, и я жадно из него отпиваю.

— Но мне кажется, я знаю, кто вы, — произношу сквозь дрожь. — Это же вы, Богдан?

— Догадалась? — слышу его усмешку, спустя, кажется, целую вечность, прежде чем он заговорил. Рядом что-то царапает по полу, и я понимаю, что он сел на стул рядом со мной.

— Голос. Он мне показался знакомым, когда вы нам помогли. Если бы не вы, — начинаю частить от волнения, но мужчина меня перебивает.

— Не надо мне выкать. И благодарить.

— Но вы… ты нам очень помог.

— Любой бы помог быть на моем месте.

— Не правда. Я думала, что вы знаете многое в этой жизни. И это одна из правд. Мало кому есть дело до чужого человека. А вы не прошли мимо, — снова замолкаю после словесной тирады. — Я много говорю. Прости…те. Когда волнуюсь, всегда так.

— Не волнуйся, я не обижу, — он отходит, так как голос уже слышно со стороны. У него бесшумные шаги, даже для моего обостренного слуха.

— У меня есть деньги, я смогу заплатить вам за еду и крышу над головой, — пытаюсь сообразить, что я еще могу. — Могу готовить завтраки, если позволите.

— Иди спать, — резко останавливает меня. — Я устал.

— Да-да, конечно, — вскакиваю со стула и чуть не врезаюсь в стену, потому что от паники совершенно забываю где нахожусь. Но мужчина не дает мне удариться, вовремя подхватив под локоть, ругнувшись, и молча, сопровождает до комнаты.

— Спасибо вам.

— Тебе, — поправляет меня, и я пытаюсь улыбнуться.

— Спокойной ночи, — говорю уже явно в пустоту, так как он ушел. Я чувствую это. Дышать становится легче.

Улеглась на край постели и, стараясь усмирить дыхание, стала размышлять.

Мне до сих пор не верится что это он. Улыбаюсь в темноту. Значит с ним все в порядке. Он нашел меня. И это мне льстит. Или это все же чистая случайность?

Нет, отмахиваюсь от этой мысли. Не может быть это случайностью. Даже думать не хочу.

А утром просыпаюсь, мне кажется, рано. В квартире стоит тишина. Я поднимаюсь с постели, чтобы не разбудить брата и на ощупь подхожу к подоконнику, слегка отгородив шторы. Старая привычка. Я все время хочу посмотреть, какая погода на улице. Но вместо всего, что там есть, вижу лишь… ничего не вижу. И это уже не пугает как когда-то. Первое время я боялась просыпаться. Зная, что нет в этом смысла. Мир не мой больше. Я в нем ничто. Сейчас же я воспринимаю это с грустью.

Выхожу из комнаты и стараюсь найти все ту же кухню. И у меня получается. Вот тот же стул, на котором вчера сидела. Стол. А тут…

— Доброе утро, — разрезает тишину голос Богдана, от чего я чуть вскрикиваю.

— Мамочки, — и начинаю смеяться, спрятав лицо руками. Чувствую себя дурочкой. — Вы меня напугали. Больше так не делайте иначе я стану заикой, — слышу его усмешку. — И теперь вам придется меня проводить до одного стратегически важного места.

— Так сильно напугал? — он мягко смеется и идет ко мне, практически не слышно.

— Нет, не то чтобы, — запинаюсь я на полу слове. — Просто я, скорее всего, буду намного дольше его искать. И это займет много времени.

Он ведет меня, держа, как и в первый раз, под локоть. А второй рукой я веду по стене, чтобы сориентироваться потом. В месте, где сжимают мою кожу его пальцы, жжет. А дыхание спирает. И это пугает. А еще от него приятно пахнет. Слишком приятно, чтобы я не обратила на это внимание.

— Вот тут ванна, — он показывает дверь и на следующую указывает. — Вот твой объект, — подталкивает меня слегка в спину. — Порог, осторожно. Тебя можно здесь оставить одну?

— О да. Тут я справлюсь, честное слово, — и закрываю за собой дверь.

Чувствую себя глупо. Почему? Да потому что дурацкая ситуация. Как ни крути, я у незнакомца в доме. Он за мной как за маленькой ходит. Я чувствую себя не в своей тарелке. И даже не с кем поделиться. Абсолютно.

После добираюсь и до ванной комнаты. Она большая. Я быстро умываюсь. Собираю хвост, хотя бы просто, чтобы выглядеть не как с гнездом на голове. А найдя расческу, обязательно расчешу волосы. Она должна быть в сумке с вещами. Точно помню, что брала.

— Мне нужно всего пару дней, чтобы немного привыкнуть к новой обстановке, — возвращаюсь на кухню, слыша, как мужчина готовит завтрак. — И смогу готовить еду. Я, правда, могу, — зачем-то уверяю его.

— Я не сомневаюсь, — коротко отвечает.

— Я не беспомощная, — говорю с обидой.

— Лучше напиши или надиктуй брату, чтобы он записал, что нужно из продуктов. Я все куплю.

— Мы можем с Яриком сходить в магазин, — воодушевилась я.

— Нет.

Мою радость на корню убивает его резкий тон.

— Почему? — непонимающе переспрашиваю.

— Потому что нет. И все. Это другой город. Вы тут ничего не знаете. Максимум выходить гулять около дома. Еще предстоит разобраться с его школой. С этим явно будут проблемы. Ты же не являешься опекуном брата?

Да какой из меня опекун? Мне самой он требовался. И инвалидность эта. Но я ведь здорова. Почти.