Штурман Фрося - Михаил Васильевич Водопьянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сейчас Володя сравнивал новенькие хрустящие немецкие карты с потертой на сгибах картой командира отряда. Странным казались Володе русские названия, обозначенные чужими буквами на листах, напечатанных в Берлине. Сразу даже не прочтешь знакомые с детства слова.
Смотрел Володя на карту и видел дороги и леса, которые исходил еще мальчишкой. Вот они – серовато-желтые квадраты степных районов Смоленщины. Зеленые с синими прожилками рек и речушек лесные массивы. Деревни, большаки, рощицы, проселки, полустанки… Он вспомнил, как ходил с пионерским отрядом в туристический поход. Здесь вот они жгли костры, варили кашу, а потом долго пели пионерские песни. А вот тут, на крутом пригорке, он однажды упал с велосипеда и вывихнул ногу.
Зажмурил Володя глаза – и предстали перед ним все изгибы дороги, ведущей в родную деревню, все подъемы и спуски, все придорожные кустики и ракиты. Вспоминает он небольшие смоленские деревушки с почерневшими от времени срубами. Колодцы на широких улицах. Холмы. Лощины. И – поля. Поля без конца и без края. И нет дороже этих мест, где родился и вырос…
– Ну что, заснул, орел? – громко спросил Иван Романович. – А я тебе задание даю.
Володя вскочил из-за стола, вытянулся по стойке «смирно».
– Ладно, сиди, сиди, – благодушно сказал командир отряда, а когда Володя снова уселся за стол, продолжил: – Возьми-ка, Володя, троих партизан и быстренько иди с ними в разведку. Нам нужно точно знать, когда немецкий обоз выйдет из деревни Хохлово и окажется на зимней дороге. Будешь посылать ко мне бойцов с донесениями.
– Есть, – снова встал Володя и, четко, по-военному повернувшись, вышел из землянки.
Партизанский командир посмотрел с улыбкой вслед своему разведчику. Он очень любил этого бесстрашного и решительного паренька. Перед партизанами стояла нелегкая задача. Немцев вдвое больше. К тому же в трех километрах от деревни Хохлово, в соседней деревне Язвище, стоит отряд карателей. Когда начнется стрельба, гитлеровцы обязательно услышат выстрелы и, конечно, поспешат на помощь своим. Тогда вся операция по захвату обоза провалится. Командир долго думал, что же делать. И вот наконец принял решение: на деревню, где остановился обоз, не нападать. Пусть немцы выйдут на дорогу. Западню для противника партизаны устроят возле придорожного хутора. Нападут внезапно. Стремительно окружат немцев и сразу заставят их сдаться в плен. Тогда каратели не успеют прийти на помощь, а партизаны уведут обоз в лес. Так думал Шлапаков. Он вышел из землянки и приказал построиться всем партизанам. Через минуту оставшиеся в лагере десять человек стояли одной неровной шеренгой перед командиром.
Странное впечатление произвели бы эти люди на стороннего наблюдателя. Вот седой человек в очках с дужкой, перевязанной бечевкой, одетый в старенькое, потертое пальтишко. Это Тимофей Иванович Куриленко, бывший учитель. Рядом с ним Миша Гильфанов – татарин, сержант Красной армии. Миша попал в окружение еще под Брестом и упорно пробирался к линии фронта, пока не наткнулся однажды на отряд Шлапакова. Вот с красной повязкой на рукаве дежурный по лагерю Геннадий Куриленко. А возле него – весельчак Павел Митрофанов, бывший колхозный тракторист. Какие разные люди стоят в одном строю! Разные по профессии и возрасту. Что объединило их? Что заставляет терпеть всяческие трудности и лишения? Что ведет их в бой и заставляет подвергать жизнь смертельной опасности? Ответ на эти вопросы может быть только один: всех этих столь разных людей объединила и свела в боевую группу безграничная любовь к Родине, к своему Отечеству. Их сердца наполнены желанием побыстрее прогнать с советской земли ненавистных фашистских захватчиков.
Командир отряда внимательно оглядел каждого из бойцов и коротко рассказал о предстоящей операции.
– На каждого из вас, товарищи, придется по три фашиста, – такими словами закончил свою речь командир. – Только смелость и мужество могут помочь нам выиграть этот бой.
И вот уже десять человек идут через лес. Из трех Куриленко в операции участвует только старший – Тимофей Иванович. Геннадий остался дежурить по лагерю. Володя – в разведке.
Февраль выдался снежный. Намело снегу видимо-невидимо. Даже на открытых местах партизаны проваливались в снег по пояс. Идти было тяжело. Гуськом, ступая след в след, партизаны продвигались к хутору, около которого командир решил устроить засаду. Несмотря на крепкий морозец, всем вскоре стало жарко.
Когда добрались наконец до хутора, то наткнулись на спешащего с донесением партизана, который ушел вместе с Володей Куриленко. Связной сообщил, что обоз уже вышел из Хохлова и скоро нужно ожидать незваных «гостей».
Дорога вела к деревне Жарь. Партизаны быстро и бесшумно устроили засаду. Одна маленькая группа залегла возле дома, другая – через дорогу, за амбаром. Шлапаков с ручным пулеметом и тремя бойцами расположились в сенном сарае.
Медленно тянулись минуты…
Партизаны с нетерпением ждали появления обоза. Лежать без движения в холодном снегу не слишком приятно. Вскоре мороз пробрал бойцов до костей. Им казалось, что они лежат здесь уже очень долго, а немцы никогда не покажутся на дороге. Каждый жил ожиданием предстоящего боя. Что принесет эта схватка? Победу или поражение?..
Люди совсем окоченели и проклинали фашистов на чем свет стоит. Но вот наконец послышался далекий скрип полозьев, лошадиное ржание и чужая, отрывистая, похожая на лай речь обозников. Партизаны затаились, боясь хоть чем-нибудь выдать свое присутствие. Шлапаков шепотом передал приказ:
– Готовьсь!..
Морозный воздух словно застыл. Вот уже голова колонны поравнялась с сараем. И вдруг раздался сухой протяжный треск, будто рвется большое полотно. Это командир нажал на спусковой крючок пулемета, и короткая меткая очередь прошила лошадь, запряженную в первые сани. Лошадь упала, забилась в судорогах. Обоз остановился. Свернуть с дороги следующим нельзя – чересчур глубокий снег.
Внезапно раздалась длинная ответная очередь пулемета. С хвоста колонны затараторил вражеский пулемет, о котором не знали партизаны.
Пули свистели над головами партизан, впивались злыми осами в стены сарая и амбара, отщипывали острые сосновые щепки от бревен. Вот уже один из партизан вскрикнул и уронил винтовку. Его ранило в руку. Другому две пули попали в ногу. Сопротивление гитлеровцев оказалось организованным и стойким.
Время было упущено. Молниеносного нападения на обоз не получилось. Принимать затяжной бой партизанам было нельзя: могли подойти каратели и окружить маленькую горстку народных мстителей. Тогда дело обернется для партизан совсем плохо.
Шлапаков все это понимал и уже хотел дать приказ об отступлении, как неожиданно позади гитлеровцев раздались крики «ура!» и отрывистые очереди автоматов.
Пулемет врага продолжал строчить, но командир отряда все же встал во весь рост, чтобы лучше разглядеть, откуда пришла неожиданная помощь. Он увидел, как раздался взрыв и вражеский
